Маркова, С.П. Английские купцы-авантюристы / С.П. Маркова. Майкоп: Изд-во АГУ, 2010. – 192 с.
Глава III

Провинциальное отделение

Компании купцов-авантюристов в Йорке (С. 104-158)
Три обстоятельства объясняют обращение к этому варианту провинциальных филиалов: относительная полнота документального материала, которым располагает историк; важность Йорка в системе городской жизни средневековой Англии; то, что Йоркская компания «авантюристов» была самой значительной в группе провинциальных отделений. Географическое положение Йорка, которому город обязан своим происхождением и значением в средние века, делало его естественным политическим, экономическим и религиозным центром севера Англии. Являясь фактической столицей севера, Йорк на протяжении средневековья играл роль второго города в королевстве после Лондона. Он был местом второго архиепископства Англии, настоятель которого имел право коронации монарха наравне с архиепископом Кентерберийским. Со времени Ричарда II имя города стало титулом второго сына английского короля. Ричард II удостоил мэра Йорка звания лорда-мэра, честь, которую никто в стране, кроме мэра Лондона не имел. По числу жителей долгое время Йорк был в числе крупнейших городов Англии. Подсчеты населения, проведенные рядом исследователей по результатам сбора подушного налога с жителей страны в 1377 г., называют цифру для Йорка в 11 тысяч. Только в Лондоне жителей было втрое больше, в Бристоле столько же, как в Йорке, в остальных городах много меньше.ⁱ

Йоркский филиал Компании купцов-авантюристов имеет большой блок источников. Это архивы самой корпорации, разнообразные и многочисленные городские документы, анализ которых позволяет получить конкретную картину устройства и деятельности Йоркской организации «авантюристов». Йоркские источники существенно дополняют и корректируют данные законодательных материалов национальной компании, «Трактата о коммерции» Д. Уилера, лондонских и иных документов.

Издательница архива Йоркской купеческой компании М. Селлерс начинает публикацию с текста королевской хартии 1357 г., которая санкционировала снование религиозного братства Св. Марии и Христа, создаваемого по просьбе 13 горожан «для них и всех тех, кто пожелает в будущем в него войти».ⁱⁱ Весь текст грамоты говорит о религиозно-благотворительных целях учреждаемой организации, которой нужны были средства для своей специфической деятельности. Для средневекового человека забота о благоденствии души в загробном мире была наиглавнейшей. Для обеспечения этого знатные люди основывали монастыри или давали пожертвования на их основание. Монахи своими молитвами должны были добиваться искомого своему жертвователю. Менее богатые люди учреждали так называемые «чентри (chantry)». В этом случае требовалось передать доверенным людям приносящую доход собственность, достаточную для содержания священника, который служил бы обедни в определенные дни в память основателя «чентри». Если вклад был бόльшим, чем требовалось для содержания одного священника, внутри церкви строили капеллы для совершения такого рода богослужений. Некоторая часть вкладов передавалась на дела благотворительности. Что касается жителей городов, поскольку они не были настолько состоятельными, чтобы каждый мог сделать достаточный взнос на долговременное содержание «чентри», горожане создавали «братства», своеобразные корпоративные «чентри». На коллективные взносы, собираемые братством для достижения религиозных целей, устраивались похороны с соответствующими в таких случаях процедурами, службой по умершим членам братства в течение долгого времени, оказывалась благотворительность, раздавалась милостыня. Каждое религиозное братство имело своего святого, свою систему управления, свою казну, свои праздники.

Королевская хартия 1357 г. разрешала братству Св. Марии и Христа приобретать движимое и недвижимое имущество в любой форме (землю, держания, владения, вещи, движимость – terram, tenementorum, possessionum, bonorum et catallorum) с годовым доходом с земли не более 10 ф. ст. разными способами – покупкой, подарками, взносами. Уже к 1396 г. по данным расследования, проведенного при участии мэра Йорка, только недвижимость братства состояла из пяти домов, восьми коттеджей, семи лавок, 32 шил. ренты с двух земельных участков и трех лавок при общей сумме годового дохода от этой собственности в 8 ф. ст. 4 шил. 8 пен.ⁱⁱⁱ Остальные статьи королевской хартии были обычными, даруемыми в случае инкорпорации привилегиями: правом на ежегодные выборы магистра из числа членов братства, в функции которого входило руководство гильдией, управление ее имуществом; правом созывать собрания членов объединения. Интересна статья грамоты, формулирующая условия вступления в братство: разрешался прием всех желающих, как мужчин, так и женщин. То есть вступление было свободным, неограниченным фиксированными взносами и условиями (например, необходимостью заниматься определенным ремеслом), признающим равную возможность вступления для всех без различия пола и занятий.

М. Селлерс считает корпорацию 1357 г. купеческой организацией, инициаторы создания которой обратились к форме религиозного братства из соображений конспирации.^iv Мотивы конспирации по ее мнению таковы: правительство не разрешило бы торговую компанию, имеющую источники дохода от недвижимости, организация для благотворительных целей не могла бы вызвать подозрения; сами купцы не желали гласности своей организации, зная жадность правительства и его умение облагать такого рода учреждения поборами. Доводы М. Селлерс в пользу своей точки зрения не убедительны сами по себе. Но даже если их принять, анализ материалов объединения опровергает ее мнение. Из 13 поименно названных в грамоте горожан, просивших лицензию на создание братства, судя по данным «Йоркского регистра фрименов», четверо были мерсерами, двое – трикотажниками, один – сукноделом, один – красильщиком, один – кожевенником, один – торговцем специями, один – гончаром, двое – городскими казначеями.^v Таким образом, четверо из 13 были связаны с шерстяным производством, четверо занимались торговлей профессионально.

Обратимся к документу, составленному десять лет спустя после получения братством королевской грамоты – его отчету за 1368 г.,^vi в котором по имени названы все его 84 члена. За это время гильдия становится настолько популярной, что привлекает в свой состав даже жителей соседних городов – Гуля, Уитби, Ньюкасла. Среди ее членов представители 12-ти профессий, лица духовного звания, женщины. Девять человек из 84-х (10,5%) были мерсерами, которые внесли 8 ф. ст. 5 ш. 7 п. на благотворительность при общей сумме пожертвований в 1368 г. 59 ф. ст. 12 ш. 8 п., то есть седьмую часть всех взносов. Складывающаяся в братстве ситуация некоторого количественного преобладания мерсеров и их материального преимущества перед остальными членами объединения со временем, видимо, укреплялась. Но видеть за этим в религиозном братстве второй половины XIV в. объединение торгового порядка было бы неверным, так как значительное большинство людей, принадлежащих к братству (почти 90%), не являлись купцами. Тут и пекари, и портные, и мясники, гончары, маляры, кожевенники, стригали, священники. Факт некоторого выделения мерсеров следует отметить, так как он сможет объяснить причину создания компании мерсеров Йорка в будущем на основе религиозного братства Св. Марии и Христа.

М. Селлерс считает, что объединение 1357 г. имело целью возродить старую торговую гильдию (gilda mercatoria), инкорпорированную в Йорке хартией Генриха II в 1154 г., по которой в ее состав входили все горожане. С этим мнением исследовательницы тоже вряд ли можно согласиться, во-первых, потому что время существования подобного рода широких по составу городских ассоциаций, свойственных ранней истории города, прошло. Признание права на торговлю «с соблюдением определенных правил, обычаев, сложившихся в сфере торговой деятельности в данной местности»,^vii права, даваемого торговой гильдии, было уже анахронизмом в условиях развитой торговли XIV в. Во-вторых, потому что в грамоте Генриха VI нет никаких следов получения или подтверждения привилегий, представляемых обычно торговой гильдии.

Посмотрим, что говорят о характере братства 1357 г. материалы его деятельности. Обратимся сначала к тем из них, при составлении которых «конспирация» была невозможна. Это отчеты братства за 1357, 1358, 1368 гг. Небольшую часть отчета 1357 г.^viii составляют записи казначея корпорации за каждый день. По всей вероятности, это были черновые заметки, на основе которых составлялся полный отчет. Более аккуратны и последовательны понедельные записи расходов. В целом, первый отчет братства говорит о преимущественно строительной его деятельности. Судя по видам работ и строительному материалу, братство занималось вначале не новым строительством, а капитальным ремонтом: покупаются известь, рамы, замки, нанимаются плотники, кровельщики штукатуры, маляры, то есть те, кто обычно завершает работы в длинном строительном процессе. Видимо, религиозное братство восстанавливало дома, которые были получены им вместе с землей в 1356 г. По данным документа 1356 г.^ix три йоркских купца приобрели землю в Фоссгейте, районе города, где до сих пор стоит здание Компании купцов-авантюристов. Двое из них – Дж. Фрибойз и Дж. Кром – были мерсерами Йорка и получателями в числе 13-ти человек королевской грамоты 1357 г. Фрибойз в течение первых двух лет существования братства являлся его главой. Наличие земельного участка было необходимым условием деятельности религиозно-благотворительной корпорации.

С лета 1357 г. братство Св. Марии и Христа приступает к новому строительству – закупает лес, кирпич, глину, привлекает к работе пильщиков, каменщиков. В общей сложности на строительство за 22 отчетных недели второй половины 1357 г. было израсходовано 44 ф. ст. 19 ш. 9 п. Следующий 1358 г. представлен в документах 19 отчетными неделями.^x Указаны строительные работы, идут закупки леса, кирпича, извести, на что потрачено 34 ф. ст. 13 ш. 8 п. Обширный отчет 1368 г.,^xi как и первые два, свидетельствуют о строительной и благотворительной, но только не о торговой деятельности. Расходы братства за 1368 г. составили 59 ф. ст. 17 ш. 2 п., из которых 34 ф. ст. 2 ш. 11 п. пошли на строительство, остальные – на проведение собраний, зарплату магистру, священнику, клеркам, покупку сундука для хранения казны, на пергамент, масло для лампад и прочее. Члены братства вместе отмечали праздники, хоронили умерших на средства гильдии. Первая часть отчета 1368 г. интересна тем, что в ней называются конкретные источники поступления средств в объединение: взносы (суммы различались от нескольких пенсов до трех-четырех фунтов), доходы от сдачи в аренду недвижимости, благотворительные вклады. Общая сумма поступлений составила из этих источников 81 ф. ст. 11 ш. 10 п. Братство имело в это время уже немалые земельные владения в виде участков земли с домами в четырех районах города. Давая детальную картину жизни братства, отчет 1368 г. представляет убедительные свидетельства того, что гильдия являлась, как и определяла королевская грамота 1357 г., средневековым религиозным братством и только.

Создавая фонд средств для благотворительности за счет пожалований, рент и приобретения недвижимости, братство все время стремилось к расширению своей филантропической деятельности. Значительным шагом в этом направлении стало основание в 1371 г. госпиталя, оформленного, как и братство, королевской лицензией.¹ В ней среди прочего оговаривалось обеспечение содержания госпиталя и его пансионариев имуществом братства. Королевская грамота 1411 г.,² дававшая право производить богослужения в заново построенной капелле госпиталя, говорит о дальнейшем расширении последнего: в помощники магистра госпиталя определяются два капеллана и два клерка; число пансионариев возрастает до 32-х человек.

Таким образом, ни один из документов братства за 1356-1420 гг. не дает даже косвенных свидетельств торговой деятельности организации. Если бы объединение считало своим правом и обязанностью организовывать или контролировать торговую деятельность своих членов, его материалы не могли бы этого не отразить. М. Селлерс настаивает на том, что 1357-1420 гг. были первым этапом в истории Йоркской компании купцов-авантюристов, с чем нет оснований соглашаться. Это время жизни религиозного братства Св. Марии и Христа, в связи с которым со временем возникла компания мерсеров. Те из английских историков, кто знаком с материалами Йоркской купеческой компании, не разделяют позицию М. Селлерс на характер объединения 1357 г. А. Рейн называет его «религиозной гильдией, открытой всем людям».³ Д. Анвин в рецензии на сборник документов компании, изданный М. Селлерс, пишет, что хартия 1357 г. инкорпорировала братство Св. Марии.⁴

Вторая королевская грамота 1430 г., текст которой М. Селлерс публикует в сборнике документов, создает совершенно определенно компанию мерсеров: «Мы нашей особой милостью и с согласия нашего Совета за 41 ф. 10 ш., заплаченных в нашу казну, разрешили людям гильдии мерсеров, чтобы с этого времени и навсегда они были одной общиной.⁵ (По хартии 1357 г. создаваемое объединение могло принимать «всех желающих обоего пола»). Данная в традиционной форме грамот того времени хартия 1430 г. гарантировала Йоркской мерсерской корпорации самые общие условия существования: право выбирать из своей среды руководителей в лице правителя и двух помощников; право иметь свою печать; ставила в административно-юридическую зависимость членов компании от руководства. Судя по отчету 1435 г.,⁶ на печати компании находилось изображение Св. Троицы между двумя купеческими судами с надписью: «печать объединения купцов Св. Троицы. Йорк».

Один из разделов королевской грамоты 1430 г. позволяет проследить, с одной стороны, судьбу религиозного братства, с другой, определить в нем место мерсеров и их отношение к братству. Мерсерское объединение получало право приобретать земли и всякую недвижимость в Йорке и пригородах на праве городского держания, дающего не более 10 ф. ст. годового дохода. Грамота разъясняла цель обзаведения недвижимостью: в помощь и поддержку бедных и нуждающихся и на содержание священника. В заключении король подтверждал право гильдии на приобретение земли, «хотя это и противоречит статуту о мертвой руке». Статут Эдуарда I «О мертвой руке» от 1279 г. запрещал передавать церкви и религиозным учреждениям землю советских феодалов, которая в результате такой передачи переходила в «мертвую руку», то есть освобождалась от всех лежащих на ней повинностях в интересах государства. Это заключение хартии вместе с разрешением на покупку недвижимости – прямое свидетельство того, что корпорация мерсеров подчиняла, впитывала в себя религиозное братство 1357 г. Подчинение, оформленное законодательно, выразилось в переходе в руки мерсеров всего имущества братства: доходов – рент, земли; расходов – содержания пансионариев госпиталя и священников. Внешне связь мерсерского объединения и братства выражалась в том, что они имели общего покровителя, Св. Троицу, имя которой использовалось двумя объединениями наряду с прежним названием религиозного братства Св. Марии и Христа.

С 1430 г. до 1547 г., когда во время Реформации в ходе закрытия всех монастырей и религиозных братств было секуляризовано их имущество, компания мерсеров выступала в двух лицах: торговой компании и религиозного братства. Подобное явление в средние века было обычным делом. Лондонское отделение Компании купцов-авантюристов, например, связывало себя с религиозным братством Св. Томаса (Бекета). Взаимоотношения торговой компании и религиозного братства Йорка не всегда были спокойными и ровными. Их денежные средства были общими, хотя источники поступлений этих средств различались. Постановление компании мерсеров 1495 г. устанавливает право организаций (гильдии и братства) иметь общую казну (common box) для хранения денежных средств под контролем, охраной и с правом распоряжения ими магистра братства и руководства компании.⁷ До начала XVI в. годовые отчеты правителей компании мерсеров, включавшие в статью расходов траты на содержание госпиталя, не имели в графе доходов поступлений от рент и земельных держаний. Глава госпиталя был обязан время от времени отчитываться перед купеческим объединением. Это обстоятельство создавало видимость некоторой самостоятельности братства. Госпиталь – основное проявление благотворительной деятельности братства – имел свою печать, что также было выражением определенной независимости религиозной организации от компании мерсеров.

Попытки компании полностью ликвидировать самостоятельность братства делались несколько раз. В 1472 г. магистр компании Т. Вренгвис в отчете называет себя «правителем гильдии и братства Св. Троицы в Фоссгейте»,⁸ с чем никак не хотели соглашаться руководители госпиталя, и вскоре вернули себе внешние атрибуты независимости. В 1497 г. В. Клевеленд величает себя магистром и хранителем госпиталя Св. Марии, используя первоначальное наименование братства как знак независимости.⁹ По сведениям книги записей госпиталя от 1493 г. тот же В. Клевеленд в течение восьми лет не представлял отчеты мерсерам,¹⁰ стремясь, видимо, полностью освободиться от их опеки. С 1529 г. со времени Р. Уайтфилда, утвердившего за собой титул правителя и хранителя госпиталя,¹¹ за ренты с недвижимости стал отчитываться только магистр компании мерсеров.

Доходы от рент с земли, лавок, домов, принадлежавших компании и братству, были главным источником существования госпиталя и основой благотворительности братства в целом. В конце XIV в. недвижимость, составленная из держаний разного типа, давала в год 8 ф. ст. 4 ш. 8 п. В результате покупок, частных пожалований она растет. В регистре арендных держаний за 1442 г., составленном магистром госпиталя Д. Фоксом,¹² перечислены держания, расположенные в 20-ти приходах Йорка. В отчете за 1451 г.¹³ каждое держание названо с указанием имени арендатора и сумм годового платежа каждого. Все участки земли именуются как держания (tenements). По-видимому, на большинстве участков стояли дома, используемые под жилье, мастерские, лавки. Арендные платежи с участков самые разные: от двух пенсов до 50-ти шиллингов. Что представлял собой конкретно каждый участок, выяснить по отчетам невозможно. Годовая рента характеризует только ценность каждого держания, чем она определяется – размером участка или тем, что на нем построено, сказать трудно. Держателями недвижимости компании являлись люди разного социального положения, разных профессий. По отчету 1451 г. названы 69 арендаторов 73-х участков земли.

С 1529 г., со времени правителя компании Уайтфилда, ренты с недвижимости стали вноситься как статья дохода в отчеты компании.¹⁴ Сумма поступлений в них несколько возросла в сравнении с концом XV в. за счет приобретения держаний в новых для гильдии районах города. В отчете 1529 г. значителен список бездоходных и запустелых земель. Сумма, недополученная с каждого из них, не названа. Назван лишь 21 район, где были расположены эти земли. По отчету 1591 г. общая сумма доходов от рент, число держаний и держателей оказываются наименьшими в сравнении с предыдущими годами. Эти изменения были симптомом начала упадка Йорка, как и многих провинциальных городов страны, наблюдаемого с конца XVI в., и следствием секуляризации церковного имущества в период Реформации. Начиная с 1548 г. Йоркская купеческая компания долгое время выкупала у короля секуляризованное имущество своего религиозного братства, но вернуть его полностью так и не смогла.

Общая линия взаимоотношений мерсерской компании и религиозного братства может быть представлена так. До 80-х гг. XV в. члены религиозного братства вносили вступительные взносы и традиционные платежи на благотворительность в кассу госпиталя с ведома руководства купеческого объединения. Магистр госпиталя, его персонал и пансионарии находились под контролем компании. Прием пансионариев мог производиться госпиталем самостоятельно, судя по тексту соглашения 1430 г. мерсеров с госпиталем.¹⁵ Но в тех случаях, если условия договора были сложными, требовалось обязательное разрешение компании. Например, договор с некоей Д. Кентлиф в 1439 г. о переходе ее на содержание госпиталя был составлен с согласия компании и скреплен ее печатью, поскольку женщина была арендатором земельного держания братства.¹⁶ В 1482 г. с новым магистром госпиталя был заключен договор, полностью ограничивающий его действия: ему следовало принимать пансионариев в госпиталь только с санкции руководства компании, составлять регулярные отчеты о материальном положении благотворительной организации, не передавать свою должность преемнику без согласования с руководством компании, которое, в свою очередь, оставляло за собою обязанность помогать и защищать, содержать госпиталь.¹⁷ 1529 г. уничтожил все признаки самостоятельности религиозного братства, которое во время Реформации было ликвидировано окончательно.

Таким образом, Йоркская компания мерсеров, инкорпорированная грамотой Генриха VI в 1430 г., хотя и оказалась тесно связанной с религиозным братством Св. Марии и Христа (впоследствии Св. Троицы), создавалась как профессиональная купеческая организация в отличие от объединения 1357 г. Объективные условия для ее создания подготавливались не один десяток лет и, сложившись окончательно в 20-ые гг.XV в., могут быть определены как причины ее появления. Рост числа мерсеров в течение XIV столетия превратил их в значительную группу среди полноправных горожан (фрименов), которой стала необходима организация, подобная ремесленным объединениям Йорка. С другой стороны, мерсеры в XIV в. приобрели такой политический вес в городе, сумев сосредоточить в своих руках городское управление, что обычная форма легализации корпорации через магистрат, как это делали все ремесленные гильдии Йорка, удовлетворить их не могла. Они обратились для этого к королю. К тому же оформление через мэра означало бы легализацию своего существования самими мерсерами. Из 48-х мэров города, занимавших эту должность в течение 80-ти лет (с 1350 по 1430 гг.) 12 были мерсерами (mercers), 14 –купцами (merchants).¹⁸ Большое значение имело и то, что профессиональная деятельность купцов была одним из самых доходных занятий в городе. Состоятельность мерсеров помогла им преодолеть трудности финансового порядка, существовавшие при получении королевской грамоты. Сохранился интересный документ – отчет главного действующего лица в деле оформления хартии Д. Лиллинга «О расходах», сделанных им «при выполнении просьбы мерсеров для удовлетворения их нужд». Общая сумма издержек по отчету составила 91 ф. ст. ш. 10 п. Кроме того, официально было заплачено в казну короля за грамоту, как говорит ее текст, 41 ф. ст. 10 ш.¹⁹

«Объединение мастерства мерсеров города Йорка» (Communitas mistere mercerorum civitatis Ebor), как говорит текст хартии, создавалось для мерсеров города. Вплоть до 90-х гг. XV в. все документы корпорации называют ее только так: «мастерство мерсеров». В конце XV в. название корректируется следующим образом: «merchants and mercers of York». С 1498 г. оно становится обычным наименованием так же, как и обращение к членам корпорации: «купцы и мерсеры товарищества». В 70-х гг. XV в. в обращении к членам компании иногда появляется слово «venturer, adventurer», которое с начала XVI в. прибавляется к прежнему обозначению, и вновь созданное название «mercers and Merchant Adventurers of York» с 40-х гг. XVI в. становится ее единственным наименованием. В 1580 г. оно было узаконено хартией Елизаветы.²⁰

Настало время разобраться в содержании названий, которые применялись к членам корпорации купцов-авантюристов Йорка и всей страны (о лондонских мерсерах речь шла во второй главе работы). Сразу следует сказать, что единого толкования термина «мерсер» для всей эпохи средних веков и для всей Англии дать невозможно. В исторической литературе и словарях он определяется по-разному. Словарь Ш. Дюканжа называет мерсера мелочным торговцем-лавочником, галантерейщиком.²¹ Оксфордский словарь (переиздание словаря Х. Мюррея)²² дает более широкое объяснение слову «мерсер (от лат. merx, mercis – товар)» – тот, кто торгует текстильными товарами, в особенности продавец шелка, бархата и других дорогих тканей. Иногда (как во Франции) мелочный торговец.²³ Оба объяснения даны, к сожалению, вне времени и пространства применительно к средним векам вообще. Между тем, как свидетельствуют источники, содержание понятия «мерсер» было неодинаковым не только в разные периоды средневековья, но и в различных районах страны. Локальная дифференциация толкования термина плохо учитывалась английскими историками даже в тех случаях, когда исследователи не забывали об историческом подходе в своих определениях сути понятия. Отсюда некоторая однобокость в их объяснениях понятия «мерсер».

Ч. Гросс в словаре – приложении к работе «Купеческая гильдия» объясняет термин так: мерсер – торговец товаром, розничный купец-лавочник, позднее продавец шелка и сукна.²⁴ В тексте работы историк дает развернутое толкование с учетом развития содержания понятия. Причем, он считает его общим, единым для всей Англии, поскольку оговорок и поправок для провинциальных мерсеров не делает. Вначале, по представлениям Гросса, мерсер был купцом, который имел дело с мелочным товаром, подобно немецкому лавочнику (Krämer). Тогда не было разницы между розничным мерсером и розничным купцом. Эти термины использовались как синонимы торговцев всем, общих торговцев. Со временем термин «мерсер» стал относиться только к галантерейщикам – еще позднее, главным образом, к торговцам шелком.²⁵

Е. Липсон делает попытку определить торговые интересы мерсеров, исходя из их функций в организации городской торговли раннего Лондона. Ссылаясь на В. Герберта,²⁶ Е. Липсон полагает, что гросеры (grocers) были купцами-оптовиками, поскольку заведовали Большими весами города, которые использовались при продаже товаров в больших объемах. Мерсеры являлись розничными торговцами как ответственные за Малые весы. Мерсеры вначале торговали всем, что теперь является предметом продаж обычного деревенского лавочника.²⁷ С. Трапп не разделяет точку зрения Е. Липсона и его предшественника на то, что оптовики и розничные купцы были организованы в разные компании. Она приводит убедительные аргументы в защиту своего утверждения, что оптовики могут быть найдены в любой торговой компании, состоящей в массе своей из розничных торговцев. Анализируя структуру и деятельность лондонской компании гросеров, С. Трапп говорит о мерсерах лишь в связи предметом своего интереса – гросерами, которые в числе ведущих гильдий столицы с XV в. участвовали в экспорте шерстяных тканей как купцы-авантюристы. Основными предметами торговли мерсеров она называет дорогие ткани: шерсть с зеленой нитью, бархат, атлас, дамаск, шелк, гобелены, стеганные одеяла, белье, нитки, янтарь, предметы из слоновой кости, зеркала, то есть набор товаров галантерейщика.²⁸

В отечественной историографии о мерсерах Лондона писал в специальной статье Е.В. Кузнецов, о чем шла во второй главе настоящей работы. Он переводил термин «мерсер» как «торговец тканями». Я.А. Левицкий специально не занимался выяснением вида торговой деятельности мерсеров и не давал определения этому понятию. Но для него было совершенно ясно на основе анализа материалов по истории раннего английского города, что слово «мерсер» до XIII в. означало купца.²⁹ И если «mercator» в толковании Я.А. Левицкого для X-XIII вв. – торговец вообще (им мог быть и был и ремесленник, и купец, и сельский житель), то «mercer» – человек, профессионально занимающийся торговлей, торговец по основной своей функции, посредник между производителем и покупателем.³⁰ Для исследуемого им периода истории английского города Я.А. Левицкий даже не берется уточнять, какого рода товарами преимущественно торговали мерсеры.

Можно думать, что на ранних этапах городской истории определить товар, каким торговали английские мерсеры, невозможно. Как купец-профессионал, мерсер торговал тем, что требовали его покупатели. И только с развитием товарного производства происходит специализация купцов по видам реализуемых товаров и формам торговли. В больших городах, крупных центрах торговли, в первую очередь в Лондоне, специализация купцов была более узкой. На местных, провинциальных рынках, где один и тот же купец совмещал торговлю основными продуктами производства района с продажей разного рода товаров, нужных жителям города, привозимых из других графств и стран, в узкой специализации не было необходимости и оснований. Купцы, которые предпочитали торговать определенным видом товаров, из-за своей малочисленности не могли создавать отдельные гильдии. Поэтому в большинстве случаев города Англии знают широкие купеческие объединения, включавшие в свой состав всех купцов, и тех, кто специализировался на продаже преимущественно одного вида товаров, и купцов широкого профиля.

Здесь уместно привести верную на наш взгляд интерпретацию Ч. Гроссом понятий «торговец» и «купец», предложенную им в упоминавшейся работе «Купеческая гильдия». Историк считает синонимами английское слово «merchant» и латинское «mercator». Вначале латинским словом «mercator» обозначали, говорит он, всех, кто был связан с продажей, включая торговцев-лавочников и другие категории населения. «Mercatores» объединялись в «гильдию торговцев (gilda mercatoria)», которая к XIV-XV вв. во всех городах распалась на две части: занятых исключительно торговлей, продававших и покупавших то, что производили другие, мелких лавочников и оптовиков, и тех, кто продавал только то, что производил сам. Последние объединялись в ремесленные корпорации. Купцы в тех местах, где их дифференциация по видам торговли была незначительной, а число таких торговцев небольшим, объединялись в одну ассоциацию. Подобные общие компании купцов надзирали за монополией торговли, регулировали ее, то есть выполняли функции прежних «торговых гильдий».³¹

Ответ на вопрос о том, кем были по своим торговым интересам Йоркские мерсеры и члены Компании мерсеров и купцов-авантюристов, может дать только анализ материалов их деятельности. Самый ранний из имеющихся в распоряжении историков ордонанс компании 1474 г. первым параграфом определяет систему фрахта судов для внешней торговли, вторым – взаимоотношения с магистратом по вопросам торговли сукном. Корпорация купцов заключает соглашение с мэром города об уплате мерсерами королевской пошлины (ulnage of cloth) при продаже сукна и определяет качество шерстяных тканей, какие мерсеры имеют право закупать у производителей этого товара для продажи за пределами города.³² В документе 1457 г. о возмещении убытков купцам, понесенных ими в результате крушения корабля «Кетрин», перечисляются различные товары, погибшие из-за того, что приходилось выбрасывать многое за борт для спасения судна. Бόльшую часть (по объему и сумме) среди перевозимых товаров занимало сукно разных сортов.³³ В письме к королю от 1478 г. мерсеры Йорка, Гуля, Беверли и других северных городов предъявляют претензии лондонцам, ущемляющим торговые привилегии северян на континенте. Жалоба сводится к сетованию по поводу уменьшения доходов от продажи их «главного товара» сукна, которое было следствием действий магистра компании, ставившего северных купцов в неравные условия по сравнению с лондонцами.³⁴ Примеров из документов компании, свидетельствующих о торговле мерсеров сукном, главным продуктом их экспорта, очень много.

Помимо сукна важным экспортным товаром для йоркских мерсеров был свинец, который добывался в Йоркшире и вывозился в другие районы страны и за границу. Некоторые мерсеры создавали себе немалые состояния на продаже свинца. Интересны сохранившиеся в архиве компании материалы дела Д. Лиллинга, усилиями которого была получена хартия 1430 г. Являясь мерсером, он занимался только торговлей свинцом, что требовало частых поездок в столицу и помогло ему установить необходимые связи с придворными. Махинации Д. Лиллинга при сбыте товаров заставили магистрат Йорка заняться расследованием торговой деятельности мерсера. Он был уличен в нечестной торговле и в 1422 г. выведен из числа фрименов города.³⁵ В 1426 г. его восстановили в правах фримена и мерсера,³⁶ а в 1430 г. именно к нему обратились как наиболее подходящей кандидатуре для выполнения сложного, связанного с переговорами при дворе задания – получения королевской грамоты. Были забыты, возможно, приняты за достоинства, его прежние грехи. В одном из писем за 1510 г. о перевозке грузов для очередной сезонной ярмарки на континенте свинец был назван «самым главным предметом торговли» членов компании.³⁷ В документах корпорации при перечислении товаров, которыми торговали купцы, сукно и свинец почти всегда стоят рядом, затем следует фраза «и другие товары». Временные запреты на вывоз свинца за границу, наложенные Эдуардом VI, Марией и Елизаветой, были сильным ударом по торговле Йорка, которая даже после снятия эмбарго никогда не была восстановлена в прежних размерах, экспорт свинца не смог быть заменен вывозом другого товара подобного масштаба.³⁸

Вывозя сукно и свинец, мерсеры города ввозили товары континентальной Европы и востока, которые они продавали на местном рынке. Документ 1457 г. о крушении судна «Кетрин» называет такие экспортные товары помимо сукна и свинца: кожи, пшеницу, полотно, сельдь, железо, соль, то есть то, что никак нельзя выделить в специальную категорию предметов для продажи. Таким образом, мерсеры Йорка, торгуя свинцом и сукном, как главным товаром вывоза, продавали и многое другое. В этой роли торговцев разным товаром они являлись широкими купцами, тем, что называется английским словом «merchant». В этом смысле йоркский мерсер XIV-XV вв. совсем не похож на лондонского, область интересов которого была ограничена сбытом тканей.

Нельзя не признать достойными внимания замечания по поводу провинциальных мерсеров, высказанные историком С. Трапп. «Только в Лондоне это имя (mercer) было специальным обозначением для торговцев роскошными тканями. Везде оно было синонимом слова «купец», – пишет С. Трапп. «Типичный провинциальный мерсер или купец был, несомненно, универсальным торговцем (general dealer). Очевидно, в провинции не было дифференциации внутри общей профессии купца», – продолжает историк.³⁹

М. Селлерс, работавшая с архивным материалом Йорка и его торговой компании, издавшая этот материал, в словаре-приложении к публикации⁴⁰ все три формы, обозначавшие купцов города (mercer, merchant, mercator), которые встречаются во фрименских списках и «Городской книге», считает «малоразличающимися между собой в действительности». Изложенные соображения историков и доказательства из документов позволяют утверждать, что вариант толкования этих терминов, предложенный М. Селлерс, является единственно приемлемым. Изучение регистра йоркских фрименов дает этому подтверждение. Списки принимаемых в число горожан людей на протяжении трех столетий (1300-1600 гг.), за фамилиями которыми называются их профессии, используют с определенной регулярностью все три слова для обозначения купца. Результаты анализа списков сведены в таблицу: «Прием в число полноправных горожан купцов Йорка по десятилетиям за 1300-1600 гг.» (Табл. №1). Ее следует комментировать так. В течение XIV в. и первой четверти XV в. до инкорпорации мерсеров в 1430 г. идет рост числа мерсеров. Меркаторов (mercatores) было принято в 2,3 раза меньше, чем мерсеров, а мерчентов (merchants) в восемь раз меньше мерсеров. Категория лиц, обозначаемых словом «мерсер», представляла группу купцов-профессионалов, занятых преимущественно продажей сукна и свинца, но торгующих и многими другими товарами, как универсальные купцы. Меркаторы, видимо, – это лица, совмещавшие, как в эпоху «торговой гильдии», торговлю с производством. Английское слово «merchant», не встречающееся до 1330 г. во фрименских списках и редко употребляемое до
Таблица №1*