Главная страница 1страница 2



Наталия Кондратьева

БОЛЬШАЯ ЕВРОПА И РЕГИОНАЛЬНОЕ РАЗВИТИЕ
Неравномерность территориального социально-экономического развития – феномен, постоянно привлекающий внимание теоретиков и практиков европейской интеграции. Тема региональных диспропорций в ЕС стала чрезвычайно актуальной в связи с включением в его состав государств ЦВЕ, уровень благосостояния которых не превышает 50% от среднего показателя по ЕС. Интеграция в общеевропейские структуры рассматривается этими странами как средство укрепления своей экономики, повышения темпов ее роста и повышения благосостояния до уровня наиболее благополучных западноевропейских стран. Оправдаются ли эти ожидания?

Отвечая на этот вопрос, следует иметь в виду, что интеграция, хотя и подразумевает оказание помощи отстающим странам, вовсе не гарантирует выравнивание уровней социально-экономического развития всех участников группировки. Показательно, что проблема социально-экономических диспропорций до сих пор остается нерешенной и в рамках ЕС-15. Она сохраняется, несмотря на реализацию таких крупных проектов как строительство Единого внутреннего рынка и Экономического и валютного союза (которые, по идее, должны были стимулировать экономический рост во всех странах ЕС), и происходившее до последнего времени увеличение финансовой помощи догоняющим регионам. Практика показывает, что ни либерализация торговли со странами-партнерами по региону, ни сохранение барьеров во внешнеэкономической деятельности сами по себе не являются ключом к решению экономических проблем отстающих государств.



Влияние интеграции на региональное развитие


Экономическая наука не дает однозначного ответа на вопрос: как интеграция влияет на динамику региональных диспропорций? Взамен предлагаются теории конвергенции и дивергенции, а также их конкретные интерпретации1. Действительно, влияние различных составляющих интеграционного процесса на развитие отстающих участников группировки нельзя однозначно определить как положительное или как отрицательное. Почти невозможно найти аргумент, против которого нельзя было бы выдвинуть контраргументов. Проиллюстрируем это.

Расширение свободы движения товаров, капиталов и рабочей силы, с одной стороны, сопровождаются повышением экономической активности, увеличением сходства экономических структур, сближением цен на идентичные товары и услуги, активизацией рыночных механизмов, распространением передовых технологий. С другой стороны, усиление конкурентной борьбы на едином внутреннем рынке делает отстающие страны и районы более уязвимыми. Реализация совместных проектов в области транспорта и связи сокращает продолжительность и стоимость перевозок между центральными и периферийными районами, что значительно упрощает поставки товаров и услуг стран-лидеров в отстающие регионы. В конечном итоге, в большем выигрыше оказывается “центр”, а не “периферия” ЕС. Близость рынков сбыта довольно часто дает бóльшую отдачу, чем низкая стоимость рабочей силы и низкие производственные издержки на периферии.

Другой пример - ЭВС. Введение единой валюты создает такие очевидные преимущества как исчезновение расходов на конвертирование и устранение курсовых колебаний (что позволяет предпринимателям точнее рассчитывать прибыль). Достигаемое благодаря этому снижение издержек хозяйственной деятельности формирует предпосылки для роста занятости и улучшения уровня жизни. Жесткая бюджетная дисциплина внутри зоны евро (обусловленная соответствующим маастрихтским критерием и Пактом стабильности и роста) дает возможность направить средства, освободившиеся от обслуживания госдолга, в капиталовложения.

Однако, как утверждают защитники теории дивергенции, с унификацией межстраннового показателя инфляции в зоне евро рано или поздно начнется расползание национальных показателей безработицы. Выведение денежно-кредитной политики из-под контроля национальных властей с плохой репутацией, передача ее на уровень ЕС пока служат дополнительным фактором макроэкономической стабилизации. И все-таки влияние этого фактора имеет свои пределы. Справедливо, что участие в валютном союзе не гарантирует автоматического подъема экономики, а может быть и причиной депрессии. Форсированное достижение маастрихтских критериев в 1992-1998 гг., в том числе подавление инфляции и сокращение дефицитов госбюджетов, во многом ухудшило динамику социально-экономического развития участников валютного союза, привело к сокращению расходов на социальные нужды и модернизацию экономики.

Тем не менее, интеграция и рост – явления не взаимоисключающие, а взаимообусловленные. Это отчетливо видно на примере шести стран – основателей Сообщества. С 1960 по 1995 год душевой ВВП вырос во Франции в 2,5 раза, в Нидерландах – в 2,2 раза, в Бельгии – в 2,6 раза, в Италии – в 2,9 раза2. Слабые государства тоже извлекли немалую пользу от участия в интеграционном процессе. Больше других на этом пути преуспела Ирландия. Ее экономическое чудо свершилось после вступления в ЕС, не без его помощи. Однако никто не станет отрицать, что существенным компонентом успеха стало появление в стране транснациональных корпораций – IBM, Dell, Hewlett Packard, Microsoft, Motorola и других – после введения мер, стимулирующих деятельность иностранного бизнеса3. Именно это позволило Ирландии стать ведущим мировым экспортером программного обеспечения, опередив даже США, а также одним из лидеров по экспорту «железа» – деталей компьютера.

В связи с нынешним расширением ЕС в теоретическом споре между сторонниками теорий конвергенции и дивергенции (речь идет о позитивном или негативном влиянии интеграции на процесс выравнивания уровней социально-экономического развития регионов) появляются новые аргументы.

В соответствии с Европейскими соглашениями, страны ЦВЕ с начала 1990-х гг. приступили к либерализации своей экономической и внешнеторговой политики, одновременно приближая национальные нормы к правовым стандартам ЕС. По логике вещей, и для членов ЕС и для государств-кандидатов это означало увеличение емкости рынков и, следовательно – снижение издержек и увеличение прибыли. Обострение конкуренции должно было стимулировать реструктуризацию хозяйства, вытеснение неэффективных производителей и активизацию международной производственной кооперации. Однако на практике главные изменения произошли не в реальном секторе, а в сфере торговли. Все страны ЦВЕ столкнулись с резким ростом импорта. Названные соглашения понизили степень таможенной защиты бывших социалистических государств, в то время как их рынки и технологически отсталые хозяйства требовали насыщения качественной западной продукцией. Так, в Польше дефицит торгового баланса со странами ЕС достиг в 1998 г. 11,8 млрд. долл4.

Наиболее видимым благом интеграции для стран ЦВЕ стали прямые западноевропейские инвестиции. Не сбылись прогнозы пессимистов, утверждавших, будто в регионе не окажется конкурентоспособных производств за пределами пищевой и деревообрабатывающей промышленности. Определенные отрасли, главным образом трудоемкие 5, сумели привлечь большие объемы инвестиций, интегрироваться в производственную сеть ЕС и найти свое место во внутриотраслевом разделении труда. Именно они стали локомотивами модернизации и точками быстрого роста производительности труда.

Неоднозначен эффект от введения странами ЦВЕ в национальное законодательство норм и правил ЕС – acquis communautaire. С одной стороны, переход на единые с Евросоюзом правила хозяйственной деятельности позволяет рассчитывать на дополнительный прирост ВВП и приток капиталов. С другой стороны, он же оборачивается для кандидатов крупными затратами6.

Не очевиден результат “взвешивания” выгод и издержек от присоединения стран ЦВЕ к общей сельскохозяйственной политике ЕС. С одной стороны, она позволяет фермерам продавать свои продукты по гарантированно высоким ценам внутри Союза и поставлять их за рубеж по ценам ниже себестоимости – благодаря специальным экспортным субсидиям. С другой стороны, действующие в ЕС механизмы предусматривают введение лимитов на производство некоторых видов сельскохозяйственной продукции и оборачиваются ростом потребительских цен на продукты питания. По ряду причин фермерам из стран ЦВЕ будет крайне сложно продвигать свою продукцию на общем аграрном рынке ЕС. В их числе: схожесть номенклатуры сельскохозяйственного производства на западе и востоке расширенного Союза, а также наличие крупных излишков в «старых» членах ЕС 7. Поскольку доля сельского хозяйства в структуре занятого населения новых стран ЕС гораздо выше, чем в ЕС-15, социальные издержки предстоящих перемен, включая неизбежные разорения, будут весьма значительными. Здесь стоит также отметить, что субсидии и премии странам ЦВЕ (в том числе за вывод земель из сельскохозяйственного оборота, переквалификацию и перемещение работников в другие сферы деятельности) станут доступны им в полном объеме только к 2013 г.

Процесс конвергенции в ЕС-15 происходит в основном по наиболее общим показателям, таким как уровень благосостояния (ВВП в расчете на душу населения). О конвергенции свидетельствуют как повышенные показатели роста отстающих стран по сравнению с лидерами, так и сокращение различий между странами в абсолютных показателях. При этом, однако, только Ирландии благодаря очень высоким темпам роста удалось вплотную приблизиться к странам-лидерам8. В 2000 г. Ирландия, превысив на 15% средний по ЕС-15 уровень, догнала по критерию благосостояния такие благополучные страны как Нидерланды, Австрия, Дания, тогда как в конце 1980-х гг. страна на треть отставала от среднего по пятнадцати странам уровня (см. табл.1). В 2002 г. уровень благосостояния Ирландии по отношению к среднему по пятнадцати странам показателю поднялся еще на 3%. В этом же году данный показатель по остальным отстающим странам ЕС - Греции, Испании и Португалии – равнялся 74% от среднего по ЕС; в сравнении с 1988 г. он вырос всего на 10 процентных пунктов. По многим частным показателям разрыв между лидерами Евросоюза и отстающими более существенный и преодолеть его сложнее. Например, лидеры ЕС по количеству НИОКР Швеция, Германия и Финляндия патентуют больше 160 изобретений в расчете на миллион жителей, Ирландия - 35. Испания, Греция и Португалия за последнее десятилетие поднялись с 10% от среднего по ЕС уровня всего лишь до 20%9.

Многие страны ЕС, как отстающие, так и сравнительно благополучные, оказались не в силах кардинально изменить положение в сфере занятости. С начала 1970-х гг. по середину 80-х гг. средний уровень безработицы в ЕС-15 увеличился с 2% до 10%. В середине 90-х гг. он составлял порядка 11%, а наступившее на рубеже десятилетий улучшение (в 2001 г. данный показатель снизился до 7,4%) оказалось краткосрочным: в 2002-2004 гг. рост безработицы возобновился. Группу наиболее благополучных по данному критерию стран составляют Люксембург, Нидерланды и Австрия – там уровень безработицы давно не превышает 3-4%.

Особенно резким было увеличение безработицы в отстающих странах – Греции и Испании (соответственно до 10% и 20%), а также в считающихся благополучными Швеции (до 10%) и Финляндии (до 18%). В первые годы текущего десятилетия в Испании этот показатель стабилизировался на отметке в 11%. В Ирландии, несмотря на высокие темпы экономического роста, ситуация улучшилась лишь в последние годы: в 2002 г. уровень безработицы составил 4,3%, тогда как в 1993 г. он приближался к 16%10.

Новое расширение увеличивает Союз территориально на треть, а ВВП на 5%, что делает его экономическое пространство еще более неоднородным. Уровень благосостояния в группе новых государств-членов довольно высок лишь на Кипре и в Словении (их показатели соизмеримы с показателями Греции, Португалии и Испании). В Чехии и Венгрии ВВП на душу населения составляет около 60% от среднего по ЕС-15, в Словакии – около 50%, в Польше, Литве, Эстонии и Латвии - около 40%, в Болгарии и Румынии – от трети до четверти от этого уровня (см. табл.1).



Таблица 1

Динамика показателей благосостояния и безработицы в странах ЕС и странах-кандидатах в 1988-2002 гг.





ВВП в расчете на душу населения

ППС (ЕС-15 =100)



Уровень безработицы, доля в рабочей силе, %

1988

2000

2002

1989

2001

2002

ЕС-15

100

100

100

8,4

7,5

7,8

Австрия

102

114

112³

3,1

3,6

4,0

Бельгия

103

107

107³

7,2

6,6

7,5

Великобритания

99

100

105³

7,4

6,0

5,1

Дания

105

119

115³

7,6

4,6

4,6

Германия

115'

106

100³

5,7'

8,5

9,4

Греция

58

68

67³

6,7

10,5

10,0

Ирландия

66

115

118³

14,9

3,7

4,3

Испания

74

82

84³

17,4

10,5

11,4

Италия

100

102

100³

10,0

9,5

9,0

Люксембург

139

195

194³

1,7

1,8

2,6

Нидерланды

98

111

113³

8,5

2,3

2,8

Португалия

59

68

71³

4,8

4,1

5,1

Финляндия

102

104

104³

3,8

9,1

9,1

Франция

108

101

105³

9,3

8,6

8,7

Швеция

110

107

106³

1,7

4,8

5,1

Венгрия

-

50

57

-

5,7

5,9

Кипр

-

75

72

-

4,0

3,3

Латвия

-

31

35

-

13,1

12,1

Литва

-

35

39

-

16,5

13,7

Мальта

-

55²

70³

-

-

-

Польша

-

40

39

-

18,2

19,9

Словакия

-

46

47

-

19,3

18,7

Словения

-

70

74

-

6,2

6,3

Чехия

-

56

60

-

8,2

7,3

Эстония

-

40

42

-

12,6

10,3

Болгария

-

26

25

-

-

-

Румыния

-

23

25

-

-

-

' – данные по Западным землям

² - 1999


³ - 2001

Составлено по: Second Report of Economic and Social Cohesion. Statistical Annex. 2001. P.21; Third Report of Economic and Social Cohesion. 2004. Pp. 188-203; Europe. Weekly Selected Statistics. 2003. №№ 1273, 1274, 1299, 1310, 1311, 1313.


Результатом начавшейся на рубеже 1980-1990 гг. системной трансформации в большинстве стран ЦВЕ стала отрицательная динамика ВВП. Польша, Венгрия, Чехия и Словакия довольно быстро переориентировали свои внешние связи с востока на запад, возродили рыночные основы экономики и преодолели экономический спад. Польше, в частности, в 2001 г. удалось превзойти объем ВВП последнего дореформенного 1990 г. на 45%11. Румыния, Болгария и государства Балтии столкнулись с бóльшими трудностями на пути либерализации экономики и в поисках новых партнеров на западе. Экономический спад в этих странах был более глубоким, чем в названных выше четырех. В целом же группа стран-кандидатов достигла дореформенного объема ВВП лишь к концу 1990-х гг. За рассматриваемое десятилетие прирост совокупного ВВП в ЕС-15 составил 20%. В итоге отставание стран ЦВЕ не только не сократилось, но еще более возросло12.

Таблица 2


Динамика валового внутреннего продукта в странах ЕС и странах-кандидатах в % к предыдущему году




1992

1993

1994

1995

1996

1997

1998

1999

2000

2001

2002

ЕС-15

1,3

-0,4

2,8

2,4

1,6

2,5

2,9

2,8

3,4

1,5

1,0

Австрия

2,3

0,4

2,6

1,6

2,0

1,6

3,9

2,7

3,5

0,7

0,7'

Бельгия

1,5

-1,0

3,2

2,4

1,2

3,6

2,0

3,2

3,7

0,8

0,7'

Великобритания

0,2

2,5

4,7

2,9

2,6

3,4

2,9

2,4

3,1

2,0

1,6'

Германия

2,2

-1,1

2,3

1,7

0,8

1,4

2,0

2,0

2,9

0,6

0,4'

Греция

0,7

-1,6

2,0

2,1

2,4

3,6

3,4

3,6

4,2

4,1

3,5'

Дания

0,6

0,0

5,5

2,8

2,5

3,0

2,5

2,3

3,0

1,0

1,7'

Ирландия

3,3

2,7

5,8

9,9

8,1

10,9

8,8

11,1

10,0

5,7

3,3'

Испания

0,9

-1,0

2,4

2,8

2,4

4,0

4,3

4,2

4,2

2,7

1,9'

Италия

0,8

-0,9

2,2

2,9

1,1

2,0

1,8

1,6

2,9

1,8

0,4'

Люксембург

1,8

4,2

3,8

1,3

3,7

7,7

7,5

6,0

8,9

1,0

0,1'

Нидерланды

1,7

0,9

2,6

3,0

3,0

3,8

4,3

4,0

3,3

1,3

0,2'

Португалия

1,1

-2,0

1,0

4,3

3,5

3,9

4,5

3,5

3,5

1,7

0,7'

Финляндия

-3,3

-1,1

4,0

3,8

4,0

6,3

5,3

4,1

6,1

0,7

1,4'

Франция

1,5

-0,9

2,1

1,7

1,1

1,9

3,4

3,2

3,8

1,8

1,0'

Швеция

-1,7

-1,8

4,1

3,7

1,1

2,1

3,6

4,5

3,6

1,2

1,6'

Венгрия

-

-

-

1,5

1,3

4,6

4,9

4,2

5,2

3,7

3,5

Кипр

-

0,7

5,9

6,2

1,9

2,5

5,0

4,8

5,2

4,1

2,0

Латвия

-21,3

-16,2

-9,8

3,3

4,7

7,3

5,1

-3,9

3,8

5,9

6,8

Литва

-34,9

-14,9

0,6

-1,6

3,7

8,4

4,8

2,8

6,8

7,7

6,1

Мальта

4,7

4,5

5,7

6,2

4,0

4,9

3,4

4,1

4,8

-0,4

1,7

Польша

-

-

-

-

6,0

6,8

4,8

4,1

4,0

1,1

1,4

Словакия

-

-

5,2

6,5

5,8

5,6

3,0

1,3

2,2

3,3

4,4

Словения

-5,5

2,8

5,3

4,1

3,5

4,6

3,8

5,2

4,6

3,0

2,9

Чехия

-0,5

0,1

2,2

5,9

4,3

-0,8

-1,0

0,5

3,3

3,3

2,2

Эстония

-

-

-2,0

4,3

3,9

9,8

4,6

-0,6

7,1

5,0

4,5

Болгария

-7,3

-1,5

1,8

2,9

-9,4

-5,6

4,0

2,3

4,3

4,0

4,0'

Румыния

-8,7

1,5

3,9

7,1

3,9

-6,1

-4,8

-1,2

1,8

5,3

4,2'

' – оценка

Составлено по: Europe. Weekly Selected Statistics. 2003-2004. №№ 1313, 1326.


Процесс оживления экономики в группе стран ЦВЕ, характерный для второй половины 1990-х гг. (если не брать в расчет некоторые срывы в отдельные годы – в Чехии и Румынии в 1997-1999 гг., а также в Латвии в 1999 г., когда были зафиксированы отрицательные показатели роста ВВП), продолжается и в нынешнем десятилетии, тогда как в Западной Европе после 2000 г. рост затормозился. Чтобы за 20 лет догнать страны ЕС-15 по уровню ВВП на душу населения, новым участникам Союза необходимо иметь такую же экономическую динамику, как и Ирландия, где в течение всей второй половины 1990-х гг. ВВП ежегодно прирастал на 8-11%. Пока же такие темпы не удалось продемонстрировать ни одной стране региона (см. табл.2). Существенное сближение по большинству показателей социально-экономического развития произойдет там, скорее всего, через несколько поколений.

Производительность труда в промышленности даже в лидирующей по этому показателю среди новых стран ЕС Венгрии вдвое ниже, чем в «старых» участниках Союза, в Румынии и Болгарии – вчетверо. Среди проблемных показателей аналитики выделяют и стабильно высокую безработицу. За первые три года с начала реформ уровень безработицы возрос до 10% и с тех пор не снижался. В первые годы текущего десятилетия в среднем по группе стран ЦВЕ доля безработных в рабочей силе составила 11%, тогда как показатель по ЕС-15 близок к 8%. Особенно высока безработица в странах Балтии, в Польше, Словакии.

Таким образом, Единый внутренний рынок, с одной стороны, повышает экономическую активность и таким образом создает предпосылки для ускоренного развития отстающих стран, а с другой – обостряет конкуренцию, в которой обычно верх одерживают сильнейшие. ЕС исходит из понимания того, что неравномерность социально-экономического развития имманентно присуща рыночной экономике и в разумных пределах стимулирует рост. Оставаясь преданным принципам либерализма13, Союз не ставит целью полное выравнивание. Он имеет в своем распоряжении скромный бюджет для решения общих проблем и не осуществляет масштабное финансовое перераспределение, характерное для государств-федераций.

В сфере региональной политики ЕС не подменяет действия национальных властей, а только дополняет их. Задачей региональной политики Союза является не только оказание помощи отстающим регионам, но и сплочение14 всех территорий ЕС в единый интеграционный комплекс, сочетание общих интересов группировки и интересов ее отдельных членов. Средства ЕС, как правило, выделяются на принципах долевого участия. Это значит, что проект, например строительства дороги, финансируется из нескольких источников: из национальных или местных бюджетов, из средств частного бизнеса и фондов ЕС.


Региональная политика расширяющегося ЕС

Присоединение к ЕС обширного региона со сравнительно слабо развитой экономикой, безусловно, создает дополнительные трудности для процесса интеграции. Существует риск того, что даже краткосрочное ухудшение социально-экономической ситуации в новых странах может вызвать в них глубокое разочарование. А оно в свою очередь создаст почву для необоснованных претензий в адрес западных соседей и соблазн использовать право вето при принятии решений, касающихся стратегии развития ЕС в целом. Следует, однако, констатировать, что ЕС-15 не сумел, да и не мог, существенно улучшить материально-техническую базу экономики стран ЦВЕ. Финансовая помощь региону в преддверии его вступления в ЕС была более чем умеренной. Ее объем не достигал и 5% от расходов ФРГ на подъем экономики своих новых земель15. Запланированное расширение делало необходимым предоставление значительной помощи странам-кандидатам, что одновременно угрожало перевернуть с ног на голову всю систему бюджетного перераспределения в ЕС, которая до последнего времени устраивала всех его участников.

Обратимся к цифрам, характеризующим состояние бюджетного перераспределения в ЕС накануне расширения.

В конце 1980-х гг. у ЕС появился новый источник собственных ресурсов – отчисления от ВНП государств-членов. Поскольку Греция, Испания и Португалия по масштабам экономики уступают другим странам ЕС то им данное нововведение обеспечило дополнительное преимущество: они стали получать из бюджета Союза до трех раз больше средств, чем вкладывать в него. Крупнейшим получателем в абсолютном выражении являлась Испания, за ней с минимальным отрывом друг от друга следовали Франция и Германия, которые к тому же были и главными вкладчиками (см. схемы 1 и 2). ФРГ удачно компенсировала большие взносы в общий бюджет весомыми субсидиями Евросоюза на помощь отстающим регионам. В свою очередь, Франции доставалась почти четверть расходной статьи, связанной с проведением общей сельскохозяйственной политики.

На рубеже двух столетий расходы на региональную политику ЕС в общем бюджете превысили 30 млрд.евро, или 35% расходной части. 90% этих средств ассигнуется посредством так называемых структурных фондов - Европейского фонда регионального развития, секции ориентации Европейского фонда ориентации и гарантий сельского хозяйства (примерно 5% Фонда), а также Европейского социального фонда16. Остальная часть находится в ведении Фонда сплочения (созданного в 1993 г. специально для поддержки наименее развитых государств-членов), а также учрежденного в 2003 г. Фонда солидарности для оказания экстренной помощи районам, пострадавшим от природных и техногенных катастроф. Испании, Португалии, Греции и Ирландии в канун расширения отводилось чуть больше половины средств, имеющихся в распоряжении структурных фондов. Прочее направлялось в отстающие районы благополучных стран, являющихся нетто-вкладчиками в общий бюджет ЕС. Четверка отстающих стран в ЕС-15 получала еще около четверти средств по статье Общей сельскохозяйственной политики.

Таким образом, в системе перераспределения средств общего бюджета учитывались интересы как преуспевающих, так и отстающих государств-членов, что обеспечивало ей относительный баланс. Проиграв в одном, ее участники выигрывали в другом.

Если бы расширенный ЕС сохранил неизменными методы выделения помощи, существовавшие в ЕС-15, ему потребовалось бы удвоить объемы структурных фондов. А, подключив новые страны к механизмам сельскохозяйственной политики на тех же условиях, что и «старые», Евросоюз должен был бы отдать государствам ЦВЕ весь свой бюджет. Ясно, что для стран-доноров такой поворот событий был бы неприемлем, поскольку они не желают увеличивать свой вклад в коммунитарный бюджет. К тому же, «переварить» такой объем помощи - в среднем почти 15% ВВП, не вызывая при этом инфляцию, не смогли бы и финансовые системы стран ЦВЕ. Существующее положение об использовании средств структурных фондов только в дополнение к собственным национальным ресурсам обязало бы получателей выделять на финансирование проектов почти такие же внушительные суммы. При сохранении же размеров структурных фондов в прежнем объеме некоторые районы ЕС-15 лишились бы финансовой помощи. Их вытеснили бы страны ЦВЕ в силу того, что существенное понижение совокупного показателя ВВП Союза в расчете на душу населения автоматически вывело бы названные районы из категории нуждающихся.

ЕС-15 предстояло выбрать, что будет менее болезненным - увеличение финансовых резервов фондов или же уменьшение числа получателей. Институтам и органам Евросоюза потребовалось более двух лет, чтобы разработать и убедить 15 стран принять компромиссный вариант расходной части бюджета ЕС на период 2000-2006 гг. Базовое соглашение было подписано на заседании Европейского совета в марте 1999 г. в Берлине. В соответствии с ним величина общего бюджета ЕС сохранена на прежнем уровне - 1,27 % совокупного ВНП Союза. Помощь получателям структурных фондов и Фонда сплочения в ЕС-15 была несколько сокращена, в сравнении с периодом

1994-1999 гг., и установлена в размере 200 млрд. евро на семь лет. На поддержку социально-экономического развития стран ЦВЕ было выделено 40 млрд. евро, из которых чуть больше половины предназначалось на период после вступления в ЕС.

При определении размера помощи новым странам в рамках политики сплочения решено базироваться на постулате о низкой поглощающей способности их финансовых систем. Фактически был введен потолок финансовой поддержки. Подобные оговорки в ЕС-15 никогда не применялись. Верхний предел финансирования государства-члена ЕС определен в размере 4% ВВП. Считается, что именно такой объем коммунитарной финансовой помощи может принять страна без значительного увеличения инфляции и существенного давления на национальный бюджет. С введением этой меры был найден компромисс, позволяющий распределить ограниченные финансовые ресурсы, чтобы и волки были сыты, и овцы целы. Действовавшие ранее критерии помощи отстающим регионам были сохранены. Обращаться за помощью по-прежнему имеют право районы, где ВВП на душу населения не достигает 75% от среднего по ЕС, а также районы, находящиеся в состоянии промышленного или сельскохозяйственного упадка, постоянного сокращения занятости и повышенными, в сравнении со средними по ЕС, показателями безработицы.

В ходе обсуждения финансового пакета на 2000-2006 гг. было решено также существенно ограничить доступ государств ЦВЕ к сельскохозяйственным субсидиям из общего бюджета. Брюссель предложил этим странам17 довольно низкий потолок обязательств в этой части - 25% от уровня поддержки в ЕС-15 в 2004 г., 30% - в 2005 г. и 35% - в 2006 г.

Не всем новым членам ЕС эти решения позволяли рассчитывать на дополнительную помощь после вступления в ЕС. В первый год членства пять стран из десяти (Кипр, Чехия, Венгрия, Мальта и Словения) должны были получить средств меньше, чем в годы накануне вступления, поскольку тогда от них не требовалось делать вклады в общий бюджет ЕС. В 2004 г. четыре из них (без Венгрии) должны были даже перейти в ранг нетто-плательщиков; а три из них (кроме Венгрии и Чехии) остаться в этом статусе в течение 2005-2006 гг. Правда, впоследствии эти положения были пересмотрены и значительно смягчены.

Итак, с одной стороны, согласно договоренностям 1999 года, группе стран, являющихся основными плательщиками в общий бюджет, удалось сохранить его на прежнем уровне. С другой стороны, был найден слишком уж непрочный компромисс. Стремительный рост недовольства как в рядах получателей в ЕС-15, так и среди стран ЦВЕ был предсказуем18, а его причины объяснимы.

40 млрд.евро, обещанные странам ЦВЕ в Берлине, собрать далеко не просто. За счет автоматического роста бюджета ЕС, питаемого, в частности, ростом ВНП стран-членов, набирается лишь часть требуемой суммы. Остальное придется отнять у некоторых западных стран. Пока Евросоюз продолжает оказывать финансовую поддержку некоторым районам, которые не соответствуют основному критерию выделения помощи (уровень благосостояния в них чуть превышает 75% от среднего по ЕС-15). К ним относятся Северная Ирландия, Корсика (Франция), промышленный ареал Дуэ-Валансьен-Эно (Франция, Бельгия) и другие. Помощь им выделялась с целью уменьшения социальной напряженности. На Корсике, например, безработица ныне почти в два раза выше, чем в 1995 г. Однако даже после исключения этих районов из списка получателей, не наберется и половины требуемой суммы. Под сокращение помощи попадают Южный и Восточный районы Ирландии, Лиссабон и Вале до Тежу (Португалия), Кантабрия (Испания), Молизе (Италия), Флеволенд (Нидерланды), горные и островные части Шотландии, Восточный Берлин (Германия)19. Они оказались в категории благополучных только из-за уменьшения совокупного подушевого ВВП расширенного Союза. Де-факто ситуация в них не изменилась к лучшему.

Конечно, новым странам ЕС трудно смириться с вышеупомянутой оговоркой о низкой поглощающей способности их финансовых систем. С одной стороны, узаконенный потолок трансферта фондов в размере до 4% ВВП страны-получателя оправдан тем, что Испании и Португалии до последнего времени выделялась помощь как раз в объеме около 3% их ВВП20. Но, с другой стороны, в расчете на душу населения страны ЦВЕ получат гораздо меньше средств, чем их западные соседи. Литва, став членом ЕС, из-за упомянутой оговорки получает из структурных фондов даже меньше, чем пока она была кандидатом.

Вместе с тем практика показала, что многим новым странам тяжело дается освоение даже такого сравнительно небольшого объема средств. Трудности возникают, во-первых, в силу называвшегося принципа дополнительности финансов ЕС и, следовательно, необходимости изыскивать ту часть средств, которая должна быть предоставлена самим государством-получателем или частными структурами в этой стране. Во-вторых, национальные администрации стран ЦВЕ не обладают необходимыми навыками оперативного и стратегического программирования, аргументированного обоснования финансового участия ЕС, в том числе предоставления гарантий целевого расходования помощи ЕС.

Институты ЕС вполне осознают опасность потенциальных конфликтов. Уже в

2003 г., не дожидаясь расширения, они задумались о перспективах политики ЕС в отношении отстающих районов после 2006 г. Однако сейчас вряд ли можно надеяться на снисхождение доноров или даже на небольшое увеличение расходов по статье “региональное развитие”. Более того, риск сокращения финансовых возможностей фондов увеличивается. Некоторые государства-лидеры предлагают перенести часть «забот» в другие расходные статьи общего бюджета. Нидерланды и Великобритания считают, что благополучные страны могли бы сами помогать своим отстающим районам (например, Франция – Корсике), и тогда средства из общего бюджета ЕС направлялась бы ограниченному кругу получателей, – тем, кому помочь просто некому.

Фактически в этом предложении речь идет об отмене принципа всеобщего охвата, действующего в данной области политики ЕС. До настоящего времени все отстающие регионы имели право обращаться за коммунитарной помощью. На сохранении этого права настаивает Комиссия ЕС. Из сравнительно благополучных стран категорически против названной инициативы выступают только Бельгия и Финляндия. Бельгия, желая сохранить за районом Эно статус получателя средств ЕС, пыталась создать коалицию товарищей по несчастью вместе c восточногерманскими землями Бранденбург и Мекленбург – Передняя Померания. Однако из этого пока ничего не вышло.

Страны-плательщики всегда неохотно шли на увеличение помощи отстающим. Можно представить, какими трудными будут переговоры по привлечению финансов государств в общий бюджет, если плательщики потеряют статус основных получателей по главным расходным статьям, и какие формы может принять сопротивление отдельных стран-членов проектам, представляющим общий интерес, если у них будет повод для предъявления претензий. В 1992 г., когда был подписан Маастрихтский договор, и потребовались финансовые инструменты для решения новых задач Союза, торг между богатыми и бедными странами длился 11 месяцев. Обсуждение финансового пакета на программный период 2000-2006 гг. продолжалось два года, а потом, согласованные цифры еще и корректировалось. Дебаты по следующему финансовому пакету уже начались.

В начале 1990-х гг. Испания, пригрозив заблокировать решение о приеме в состав ЕС трех стран - Финляндии, Швеции и Австрии, настояла на учреждении нового инструмента помощи отстающим - Фонда сплочения. Испании и в дальнейшем удавалось успешно отстаивать в ЕС интересы относительно бедных стран. В декабре 2000 г. в Ницце она добилась договоренности о сохранении принципа единогласия при принятии решений, касающихся деятельности фондов региональной политики, т.е., по сути, сохранила за собой право блокировать нежелательные проекты.

Не дожидаясь момента своего вступления в ЕС, решительность проявила Польша. В декабре 2002 г. на саммите в Копенгагене она добилась пересмотра финансовых условий вступления для 10 кандидатов. Польская проблема была решена следующим образом: финансирование мероприятий региональной политики ЕС на территории ЦВЕ в период с 2004 по 2006 г. оставлено в оговоренном ранее объеме – 21,8 млрд.евро, но странам ЕС-15 пришлось пойти на заметное повышение потолка прямых сельскохозяйственных субсидий для восьми стран-кандидатов (до 55% от уровня субсидий нынешним государствам-членам в 2004 г., 60% - в 2005 г., 65% - в 2006 г.). Так что адаптация сельского хозяйства ЦВЕ к условиям ЕС обойдется Союзу в 9,8 млрд.евро. Помимо этого, Польше выделили 108 млн.евро в дополнение к уже обещанным 172 млн.евро на завершение подготовки к вступлению в Шенгенскую зону. С учетом всех дополнений чистый выигрыш стран ЦВЕ от участия в механизме бюджетного перераспределения ЕС увеличился на 2 млрд. евро, по сравнению с планом, предложенным в Берлине в 1999 г. Кроме того, вся десятка новых стран была переведена в разряд нетто-получателей21.

Ответ европейских “грандов” последовал днем позже саммита 2003 г. в Риме (на котором сорвалось подписание Конституции ЕС): Председатель Европейской комиссии Романо Проди получил от шестерки главных доноров письмо с рекомендацией рассмотреть возможность сокращения размеров общего бюджета ЕС до 1% совокупного ВНП Союза, то есть на 20%.

В заключение следует подчеркнуть, что участие страны в региональной интеграционной группировке не является волшебным средством для решения всех ее экономических и социальных проблем. Это лишь одно из слагаемых успеха, дополнительное средство его достижения. Эффект от использования потенциала интеграции бывает тем больше, чем лучше стране удается вписаться в систему регионального разделения труда и чем успешнее она справляется с модернизацией национального хозяйства. В любом случае, вступление в ЕС не может заменить странам ЦВЕ проведение внутренних экономических и институциональных реформ.




следующая страница >>
Смотрите также:
Наталия Кондратьева большая европа и региональное развитие
628.61kb.
Центральная Европа
240.93kb.
В 2010 г., несмотря на ухудшение экономической ситуации в Болгарии, российско-болгарское региональное сотрудничество продолжало динамично развиваться, особенно по линии межпалатских связей
43.63kb.
См. Примечание Европа в начале XIX ве-ка. Борьба сил реакции, консерватизма, либерализма и революции. Консульство и империя Наполеона I
285.14kb.
Организатор: Региональное отделение «Деловой России» Московской области
64.8kb.
Памятка заемщика зао «кредит европа банк»
24.74kb.
Характеристика плоидности гепатоцитов крыс в условиях высокожирового рациона наталия Владимировна бивалькевич, Юлия Константиновна караман, Татьяна Александровна гвозденко
34.11kb.
К. Рыжов. Все монархи мира. Западная Европа М.: Вече, 1999. 656 с
14779.14kb.
Иванова Мария Вячеславовна Партийная реформа в России (2001-2007 гг.): региональное измерение
464.81kb.
Теоретическое обоснование кредитных операций коммерческого банка
526.71kb.
Экспедиция на «острова стабильности». Эпизод 117-й Наталия Теряева Остров стабильности на карте мира атомных ядер с координатами «число нейтронов число протонов»
82.5kb.
Д. до 8-12 м выс. V. Естественный ареал европейская часть России, Зап и Вост. Сибирь, Ср. Европа, Сев. Америка. В центр и вост районах в качестве заносного. Изредка выращивается
1151.63kb.