В.А.Семенов
«Диалектический метод» в конфликтологии Р. Дарендорфа

Одним из представителей традиции, рьяно оценивающей функционализм как консервативный способ анализа, является Ральф Дарендорф - известный немецкий социолог и идеолог либеральной ориентации. Его перу принадлежит целый работ по проблемам конфликта: «Классы и классовый конфликт в индустриальном обществе», «Элементы теории социального конфликта», «Конфликт после класса», «Конфликт и свобода», «Жизненные шансы», «Современный социальный конфликт».

Обоснование конфликта, как основы общественной жизни, он начинает с интерпретации работ К. Маркса и М. Вебера, которая должна доказать, по его мнению, соответствие этих двух классиков теории конфликта. После чего делается утверждение о невозможности использования чисто марксистской интерпретации в особых условиях послевоенного общества. Поэтому классовый конфликт рассматривается как частный случай группового, а тот, в свою очередь, конфликта вообще. Класс определяется не по отношению к производству и собственности, а по отношению к распределению и господству.

Р. Дарендорф с самого начала оговаривает, что его теория не является попыткой опровержения теории Т. Парсонса, указывая, что каждая теория имеет дело с различной совокупностью проблем. Разделяя парсонианское допущение относительно неадекватности непосредственного опыта и необходимости теории для его организации, он считает, что невозможно существование одной систематической теории, приложимой ко всей реальности. Различные теории организуют мир различными способами в соответствии с типом проблем, которые они предполагают разрешить. Одним из таких способов и является конфликтная модель, обращающая свое внимание, прежде всего, на проблемы дисфункции и насилия в противовес функции и согласию.

Картина социального мира, с точки зрения Р. Дарендорфа, представляет собой поле битвы: множество групп, борющихся друг с другом, возникающих, исчезающих, создающих и разрушающих альянсы. Аналогия биологической и социальной систем, да и идея системы как таковой, превращается в концепцию «императивно координированной системы», являясь развитием веберовских понятий «господствующей» (authority) или «властной» (power) систем, синонимичных для Р. Дарендорфа. Он определяет «императивно координированные ассоциации» как организации, в которых существует «господство» (что присуще для всех организаций вообще), порождающее условия для конфликта.

Рассматривая власть и господство, он соглашается с Т. Парсонсом в вопросе об их необходимости для общества, но не разделяет его концепцию «функционально необходимых условий». Признавая, что функция власти состоит в поддержании целостности, сохранении согласованности ценностей и норм, Р. Дарендорф придает наибольшее значение ее неинтегративному аспекту, порождающему конфликтные интересы и соответствующие ролевые ожидания.

Тот, кто обладает властью или влиянием, заинтересован в сохранении status quo; не обладающий ими заинтересован в их перераспределении, в изменении существующего положения. Этим интересам придается объективный характер, вытекающий из представления о включенности их во внутреннюю структуру ролей наряду с четырьмя «функциональными пререквизитами» Т. Парсонса, направленными на поддержание организации как таковой.

Присутствие «объективных интересов» структурирует мир на потенциальные конфликтные группы, называемые Дарендорфом квазигруппами. В силу определенных условий они могут стать конфликтными, эти же условия придают различную форму группам и обуславливают результаты конфликта. Таким образом, в теоретических построениях Р. Дарендорфа можно выделить два взаимосвязанных уровня:

1. Ключевое теоретическое положение: ролевая структура порождает одновременно и солидарные, и конфликтные интересы.

2. Описание условий, продуцирующих конфликт, основанное на обобщении эмпирического материала.

Теоретическое положение определяет возможность конфликта так же, как и возможность согласия, более того, и то и другое основано на ролевой структуре. Исходя из этого, описание реального конфликта — это описание реальных условий, его порождающих. Ролевые ожидания являются одновременно и функциональными, и дисфункциональными. Ролевая структура дихотомична, поскольку есть роли, «содержащие власть» и «не содержащие» таковой. Первые включают в себя интересы поддержания порядка и сохранения власти, а вторые — поддержания порядка и перераспределения власти. В этом случае поведение «действующего лица», занимающего определенную роль, основывается на его личностных характеристиках, что возвращает нас к либеральной идее обоснования социального порядка на основе индивидуального выбора, ставя под сомнение саму возможность каких-либо теоретических построений, поскольку в этом случае каждое действие оказывается уникальным, и взаимодействие приобретает случайный характер.

Если Т. Парсонс рассматривает общество как институционализированное действие, то Р. Дарендорф в своих попытках интерпретировать конфликт переходит от ролевой структуры к ролевому поведению, не разделяя достаточно четко два этих понятия и не пытаясь представить их в каком-либо логическом отношении. В результате они оказываются абсолютно неразделимыми, взаимопроникающими, что лишает исследователя возможности ясной причинной интерпретации. Объяснение общественных процессов, также как и в структурном функционализме, остается описательным, но, в отличие от последнего, на более низком уровне абстракции. Это дает основание рассматривать теоретические построения Р. Дарендорфа, несмотря на все критические декларации, продолжением в духе парсонианской системы, анализирующей отдельные стороны социальной практики в большем приближении к эмпирическому материалу.

В его позиции можно найти и другие интересные созвучия: так, например, он вторит Зиммелю и Козеру, утверждая «политику свободы политикой жизни с конфликтом». Повсеместно распространена оценка Дарендорфа как представителя диалектической теории конфликта в духе традиций диалектического подхода Маркса. Поводом для такого суждения , в частности, является его утверждение о том, что в постиндустриальном обществе основное противоречие социальных систем перемещается из экономической плоскости, из сферы отношений собственности в область отношений господства-подчинения и основной конфликт оказывается связан с перераспределением власти.

Дарендорф определяет конфликт как любое отношение между элементами, которое можно охарактеризовать через объективные (латентные) или субъективные (явные) противоположности¹. Его внимание сосредоточивается на структурных конфликтах, которые представляют собой лишь один из типов социальных конфликтов. Путь от устойчивого состояния социальной структуры к развертывающимся социальным конфликтам, - что означает, как правило, образование конфликтных групп, - аналитически проходит, согласно его представлению, в три этапа.

Первый этап связан с возникновением каузального фона (под «фоном» понимается исходное состояние структуры) латентных, но реально противоположных между собой и потому конфликтных интересов, представляемых двумя агрегатами социальных позиций в виде квазигрупп.

Второй этап развития конфликта состоит в осознании латентных интересов и организации квазигрупп в фактические группы (групп интересов). Конфликты всегда стремятся к кристаллизации и артикуляции.

Для проявления конфликтов необходимо выполнение определенных условий:

• 
  технические (личные, идеологические, материальные);
  
• 
  социальные (систематическое рекрутирование, коммуникация);
  
• 
  политические (свобода коалиций).
  

Если отсутствуют некоторые или все из этих условий, конфликты остаются латентными, пороговыми, не переставая существовать.

Третий этап заключается в развертывании сформировавшегося конфликта, т.е. в столкновении между сторонами, отличающимися ярко выраженной идентичностью (нации, политические организации и т.д.) Если такая идентичность еще отсутствует, конфликты в некоторой степени являются неполными.

Формы социальных конфликтов изменяются в зависимости от действия переменных и факторов вариабельности. Выделяется переменная насильственности, под которой подразумеваются средства, которые выбирают борющиеся стороны, чтобы осуществить свои интересы. На одном полюсе шкалы насильственности находятся война, гражданская война, вообще вооруженная борьба с угрозой для жизни участников, на другом - беседа, дискуссия и переговоры в соответствии с правилами вежливости и с открытой аргументацией. Между ними находится большое количество поливариантных форм взаимодействия: забастовки, конкуренция, ожесточенно проходящие дебаты, драка, попытка взаимного обмана, угроза, ультиматум и т.д.

Переменная интенсивности относится к степени участия сторон в данных конфликтах. Она определяется значимостью предмета столкновения. Дарендорф поясняет данное положение следующим примером: борьба за председательство в футбольном клубе может проходить бурно и даже с применением насилия, но она, как правило, не означает для участников так много, как в случае конфликта между предпринимателями и профсоюзами по поводу заработной платы.

Ряд факторов, определяющих форму и остроту конфликта, обозначаются как условия конфликта. Первый круг факторов вытекает из условий организации конфликтных групп, или манифестирования конфликтов. В отличие от ряда исследователей, Дарендорф полагает, что манифестирование конфликта способствует понижению его интенсивности. Многие латентные конфликты приобретают высокую степень интенсивности и насильственности тогда, когда одна из участвующих сторон способна к организации, имеет для этого соответствующие технические и социальные условия, но при этом не располагает политическими условиями по причине запрета на свое существование со стороны властей. Историческими примерами являются конфликты как в области международных отношений (партизанские войны), так и внутренние социальные конфликты (например, индустриальные - до момента признания профсоюза, и т.д.). Манифестирование, признание конфликта позволяет начать поиск вариантов его регулирования, предупреждающих эскалацию.

Не менее важным является фактор социальной мобильности, особенно применительно к интенсивности конфликтов. Уровень мобильности между конфликтующими сторонами обратно пропорционален интенсивности конфликта. Чем больше индивид идентифицирует себя с определенной социальной позицией, тем выше его приверженность групповым интересам и тем интенсивнее возможное развитие конфликта. Поэтому конфликты на основе возрастных и половых различий, или межконфессиональные столкновения, как правило, интенсивнее, чем региональные. В то же время вертикальная и горизонтальная мобильность, переход в другой слой и миграция, как правило, способствуют снижению интенсивности конфликта.

Еще одним важным параметром, влияющим на уровень интенсивности конфликта, является социальный плюрализм, т.е. напластование или разделение социальных структур. Для сложных обществ характерно сочетание множества интересов и конфликтов, представляющих собой некий уравновешивающий механизм, предотвращающий нестабильность. Интенсивность конфликта снижается по мере того, как структура общества становится плюралистичной. Пересечение интересов разнообразных социальных институтов порождает множество автономных конфликтов, за счет чего снижается их интенсивность.

По мнению Дарендорфа метод подавления конфликта является неэффективным способом обращения с социальными конфликтами. В той мере, в какой социальные конфликты пытаются подавить, возрастает их потенциальная «злокачественность», и тогда взрыв предельно насильственных конфликтов является лишь вопросом времени. Во всей истории человечества революции предоставляют горькие доказательства этого тезиса. Метод подавления социальных конфликтов не может использоваться в течение продолжительного срока, т.е. периода, превышающего несколько лет.

Разновидностью подавления конфликта является метод отмены конфликта, под которым понимается радикальная попытка ликвидации противоречий путем вмешательства в соответствующие социальные структуры. Но социальные противоречия объективно невозможно разрешить в смысле окончательного устранения. Тезисы о «единстве советского народа» и «бесклассовом обществе» - это только два примера подавления конфликтов под видом их разрешения.

Наконец, метод регулирования конфликтов предполагает контролирование динамики их развития, понижение уровня насилия и постепенный перевод их на службу развития социальных структур. Успешное регулирование конфликта предполагает следующие условия:

• 
  осознание конфликта, его естественной природы;
  
• 
  регулирование конкретного предмета конфликта;
  
• 
  манифестирование конфликта, т.е. организация конфликтных групп, как условие для его возможного успешного урегулирования;
  
• 
  соглашение участников на определенные «правила игры», в соответствии с которыми они хотят решить возникшую проблему. «Правила игры», типовые соглашения, конституции, уставы и т.п. могут быть эффективны только в том случае, если они не отдают предпочтения одному из участников в ущерб другому.
  

«Правила игры» касаются способов, которыми социальные субъекты намереваются решать свои противоречия. Дарендорф предлагает ряд способов, которые могут применяться последовательно в диапазоне от ненасильственных до принудительных вариантов решения проблем:

1.Переговоры. Данный способ предполагает создание органа, в рамках которого конфликтующие стороны регулярно встречаются с целью обсуждения проблем конфликта и принятия решений установленными способами (большинством, квалифицированным большинством, большинством с правом вето, единогласно).

2.Посредничество. Наиболее мягкая форма участия третьей стороны в регулировании конфликта на основе добровольного соглашения его непосредственных участников.

3.Арбитраж представляет собой обращение субъектов конфликта к третьей стороне, решения которой носят для него либо рекомендательный, либо обязательный характер Последний вариант практикуется в тех ситуациях, когда необходимо сохранение формы государственного правления и обеспечения мира в области международных отношений.

Конфликт приходится «отцом всех вещей», т.е. движущей силой изменений, но он не должен быть войной или гражданской войной. В рациональном обуздании социальных конфликтов заключается одна из центральных задач политики ¹.

Важным, - с теоретической точки зрения,- является указание Дарендорфа на то, что для характеристики отношений как конфликтных степень осознания противоречия не важна. На первом этапе конфликта противоположность может быть как осознанной, так и неосознанной. При наличии определенных условий квазигруппы уже в ходе конфликта могут организоваться в группы интересов с осознанными целями.

Другое очень важное в теоретическом отношении замечание Дарендорфа связано с пониманием того, что признак наличия открытой ожесточенной борьбы не обязательно трактовать как обязательное условие существования конфликта.

Эти два чрезвычайно принципиальных положения в концепции Р.Дарендорфа практически остаются без внимания и совершенно не учитываются представителями субъектно-деятельностного подхода – как будет показано во второй главе данного исследования.

Также обратим внимание на то, что каждый конфликт сводится им к отношениям двух элементов. В том случае, если в конфликте участвуют несколько групп, коалиции восстанавливают его биполярность.

Специфика социальных конфликтов заключается в их обусловленности социальной структурой,- а именно – структурой «социальных позиций и ролей», делением на правящих и управляемых в «императивно координированных ассоциациях», под которыми понимаются любые формы асимметричного распределения власти: государство, фирма, церковь, политическая партия, футбольный клуб и др.

Классификация социальных конфликтов осуществляется по двум критериям: «диапазон социального единства, внутри которого существует конфликт» и соотношение рангов участвующих в конфликте элементов. Сочетание названных критериев классификации дает 15 видов конфликтов.²

Немало любопытных и углубляющих понимание позиции Дарендорфа по интересующему нас кругу проблем можно найти в другой его работе – «Тропы из Утопии». Ряд теоретических положений, представленных в этой работе, впервые получили свою трактовку в более ранних изданиях (например, в: Dahrendorf R. Essays in the Theory of Society.L, Routledge &Kegan Paul, 1968). Тем не менее, возвращение к затрагиваемым ранее сюжетам, как правило, лишь способствует проявлению дополнительных нюансов, кристаллизующих позицию ученого. В систематизированном виде основные тезисы интересующих нас сюжетов выглядят следующим образом:

- смысл и следствие социальных конфликтов заключаются в том, чтобы поддерживать изменения в глобальных обществах и их частях и способствовать этим изменениям;

- последствия социальных конфликтов невозможно понять с точки зрения социальной системы; скорее, конфликты в своем влиянии и значении становятся понятными лишь тогда, когда они соотносятся с историческим процессом в человеческих обществах;

- конфликты в высшей степени необходимы в качестве одного из факторов вездесущего процесса социальных изменений. Там, где они отсутствуют, подавлены или же мнимо разрешены, изменения замедляются и сдерживаются;

- там, где конфликты признаны и управляемы, процесс изменения сохраняется как постепенное развитие;

- благодаря тому, что конфликты выходят за рамки наличных ситуаций, они служат жизненным элементом общества — подобно тому, как конфликт вообще является элементом всякой жизни;

- под конфликтами подразумеваются всяческие структурно порожденные отношения противоречия между нормами и ожиданиями, институциями и группами;

- вопреки словоупотреблению, конфликты никоим образом не должны быть насильственными;

- они могут выступать в качестве скрытых или явных, мирных или резких, мягких или напряженных;

- все общества непрерыв­но порождают в себе антагонизмы, которые возникают неслучайно и не могут быть устранены по произволу;

- взрывчатый характер социальных ролей, оснащенных противоречивыми ожиданиями, несовместимость значимых норм, региональные и конфессиональные различия, система социального неравенства, называемая нами расслоением, а также универсальные барьеры между господствующими и подвластными образуют социальные структурные элементы, необходимо приводящие к конфликтам;

- Конфликты не являются причинами социальных изменений. Конфликты — это некоторые из факторов, определяющих формы и размеры изменений; поэтому их надо понимать лишь в контексте строго исторической модели общества. В функционализме проблемы конфликта всегда остаются трудно интерпретируемыми маргинальными явлениями общественной жизни, но в свете опробованного здесь теоретического подхода они попадают в центр всякого анализа.

- конфликт и изменения, многообразие и история основаны на конститутивной нео­пределенности человеческого существования;

- если справедливо, что наше существование в этом мире характе­ризуется неопределенностью, то конфликт знаме­нует большую надежду на достойное и рациональное освое­ние жизни;

- антагонизмы и конфликты предстают не как силы, которые достигают «разрешения» ценой взаим­ного снятия, но они сами формируют человеческий смысл истории: общества остаются человечными обществами в той мере, в какой они объединяют в себе несовместимое и под­держивают жизненность противоречий;

- по соответствию ролей фактическим ожиданиям или норм — мнениям можно судить о стабильности в социальных процессах; их несоответствие выдает конфликты и при этом - направления развития;

- множество проблем социального поведения можно объяснить, поняв их как конфликт ожиданий в рамках ролей¹.

Дарендорф выделяет два методологических подхода в рассмотрении проблем общественного устройства: равновесный (консенсусный) и конфликтный. Консенсусный, характерный для структурно-функционального анализа, им отвергается как подход, вызывающий наибольшее количество нареканий и критики. Он полагает, что для объяснения социологических проблем «необходима как равновесная, так и конфликтная модель общества; и может быть, в философском анализе у человеческого общества всегда два лица, наделенных одинаковой реальностью: одно лицо – стабильности, гармонии и консенсуса, а другое – изменения, конфликта и принуждения»². И добавляет, что «с философской точки зрения трудно разглядеть, какие могут быть модели общества, не относящиеся ни к равновесному, ни к конфликтному типу»³. Конфликтная модель, по сути,- «модель открытого общества».

В данном случае Р.Дарендорф вплотную приближается, но не доводит до конца идею симметрии различных состояний социальной системы, которая позволяет гармонично совместить представление о конфликтном и бесконфликтном состоянии систем как взаимодополняющих и являющихся условием их развития. Такой подход будет реализован только лишь в рамках Единой теории анализа и разрешения конфликтов.

Немецкий социолог высказывает мнение о том, что конфликты не всегда являются насильственными и контролируемыми. Очевидна разница, существующая между гражданскими войнами, парламентскими дебатами, забастовками, локаутами и мирными переговорами. Очерчивая в целом свое представление о конфликтной модели общества, Дарендорф предлагает ее инструментарий, к которому относится мысль об изменении, конфликте и принуждении. С точки зрения предлагаемого подхода общество сплачивается «не посредством консенсуса, а с помощью принуждения, не через всеобщее согласие, а путем контроля одних над другими»¹. В конфликтной модели общества целесообразнее говорить о том, какие «значимые ценности в каждый конкретный момент являются господствующими, а не всеобщими, утверждаемые насилием, а не общепринятыми»² И подобно тому, как «конфликт ускоряет изменения, можно считать, что принуждение поддерживает конфликты…В формальном смысле в социальных конфликтах речь всегда идет об основах принуждения»³.

Дарендорф склоняется к пониманию конфликта как универсального социального факта, необходимого элемента всякой социальной жизни.

Он критикует функционалистскую картину общества, связанную с конфликтологической проблематикой, на пример Э.Мэйо, по мнению которого причины межгрупповой борьбы и социальные конфликты коренятся не в структурах общества, но возникают по причинам скорее метасоциальным, а точнее - индивидуально-патологическим. Мэйо рассматривает социальные конфликты в качестве проекции психологических расстройств, что вызывает резкую критику со стороны Дарендорфа: «…попытки психологического преодоления социальных конфликтов, как правило, оборачиваются своей противоположностью, то есть способствуют обострению конфликтов»⁴.

Это замечание имеет чрезвычайно принципиальный характер в контексте подхода, демонстрируемого в рамках психологической парадигмы. Для последней характерно определение особенностей психотипа человека как причины возникновения конфликтов. Выстраивание авторских типологий и градаций конфликтогенных типов личностей (в зависимости от творческих интенций их может быть и 10, и 12 и более) на самом деле мало что дает и в практическом отношении для рационального поведения в условиях актуального конфликта.

Попытка Р.К.Мертона (также относящегося к функционалистскому направлению в социологии) дать ответ на поставленные вопросы в статье «Явные и латентные функции» и в работе «Социальная структура и аномия» расценивается Дарендорфом уже как более серьезная. Во-первых, потому, что в данном случае Мертон избегает всякой нормативной коннотации, подчеркивая, что предлагаемая картина замкнутой и равновесной социальной системы является всего лишь моделью. А во-вторых, потому, что Мертон ограничивает радикальные постулаты «функционального единства» положением о том, что оно может существовать не всегда. И именно это второе ограничение, по мнению Дарендорфа, позволяет Мертону «считать конфликты систематическими продуктами социальных структур»¹.

Однако же, определяя место и значение конфликтов, Мертон вводит понятие «дисфункции». Конфликты, по его мнению, «дисфункциональны», то есть способствуют нефункционированию общества, являясь разрушительной силой. Дарендорфу импонирует такой подход, но представляется половинчатым: ведь, не говоря о том, что конфликты не способствуют функционированию социальных систем, Мертон оставляет открытым вопрос о том, а что же тогда представляет собой «нефункционирование общества»?

Исходя из данного соображения, Дарендорф склоняется к тому, чтобы усматривать в понятии дисфункции все-таки «отказ от высказывания, то есть остаточную категорию»².

Он считает, что источники социальных конфликтов кроются в социальной стратификации и социальной структуре, генерирующих и сохраняющих социальные и политические разногласия. Поводами для социальных конфликтов являются гражданский статус и жизненные шансы. Процесс расширения гражданского статуса делает социальное неравенство терпимым и дает жизненные шансы. Прогресс современного общества связан с тем, что были в основном решены многие проблемы выживания. Существенно повысился уровень жизни. Значительно расширилось правовое поле и границы политической демократии. Существенно возрос уровень индивидуальной мобильности. И особое значение имеет заметный рост общего объема жизненных шансов, а также числа тех, кто может ими воспользоваться¹.

С помощью разрабатываемой «концепции жизненных шансов», Р. Дарендорф пытается одновременно внести определенные коррективы в более ранние свои подходы к теории конфликта и изменения. Некоторые его утверждения, - например, о «существующей корреляции между степенью насильственности и интенсивности социальных конфликтов и быстротой и радикальностью изменений», о том, что «социальные конфликты произрастают из властных структур и возникают по их поводу», - требуют более аккуратных уточнений понимания сущности процессов, формализуемых с помощью определений.

Свой подход к анализу конфликта в более ранней работе «Класс и классовый конфликт в индустриальном обществе» сам Дарендорф расценивает как «весьма формальный и мало что говорящий о субстанции конфликта или о направлении изменения»². Теоретик рассчитывает, что с помощью концепции жизненных шансов можно будет в большей мере уяснить сущность социальных конфликтов. Хотя бы уже в том смысле, что социальные конфликты, по его мнению, случаются чаще по поводу жизненных шансов или по поводу отстаивания того уровня, которого они достигли. Соответственно, это означает (с точки зрения тех, кто обладает властью), что речь идет о попытке обеспечить гарантии выбора образа жизни, превращенных в привилегии в рамках превалирующих социальных отношений, и (с точки зрения не допущенных до власти) о реализации новых гарантий хотя бы за счет расширения прежних социальных отношений или в момент создания нового качества социальных отношений. Именно таким образом видится Дарендорфу «мост к пониманию прогресса».

Жизненные шансы – это возможности для индивидуального развития, предоставляемые социальными структурами. Жизненные шансы – это своего рода «матрицы», позволяющие с одной стороны реализовать столь ценимые принципы свободного выбора для индивидуума, а с другой – учесть правила игры, формулируемые обществом.

В определенной степени на разработку данной концепции Дарендорфа вдохновили размышления Макса Вебера о роли жизненных возможностей, имеющихся у индивида в обществе. Вебер определял конфликт как борьбу, как такое социальное отношение, в котором действие ориентировано на осуществление желаний одного вопреки сопротивлению другого или других партнеров. Вебер использовал понятие «селекция» как определение формы борьбы – «латентной формы борьбы человеческих индивидуумов или типов за жизненные возможности или возможности выживания, имеющая место быть без какого-либо более или менее значительного усиления конфликта: «социальная селекция», таким образом, предстает в виде возможностей для людей жить в этом мире, а «биологическая селекция»- как возможности выживания вовлеченных в эту борьбу генов»¹.

По мнению Дарендорфа, в современных обществах (Европы и Америки) нет классового конфликта в его классическом понимании. Сегодня в этих обществах формируются новые социальные группы имущих и неимущих, новые линии конфронтационного размежевания, пока не проявившихся в виде крупных организованных столкновений.

Современные конфликты не являются неким совершенно новым классом явлений. В них еще присутствуют элементы предшествующих конфликтов, проявляющиеся, прежде всего, как борьба класса большинства за перераспределение богатства и власти. Однако, по Дарендорфу, отношения между классом большинства и низшим классом не могут вызывать и не вызовут организованных конфликтов, которые бы напоминали конфликты между буржуазией и рабочим классом. Это утверждение основывается на том, что, во-первых, класс большинства имеет больший вес в обществе во всех аспектах, а низший класс не является социально сплоченной и организованной группой, а во-вторых, происходит индивидуализация социального конфликта. Понятие «индивидуализация социального конфликта» означает социальный конфликт без классов. Если и наблюдаются действия организованных групп, то это группы особых интересов или социальные движения, а не классовые партии. К тому же они дифференцированы и сегментированы в результате социальных изменений. Сегодня речь идет, - утверждает социолог, - не о всеобщих гражданских, политических и социальных правах; борьба преимущественно ведется за равную оплату мужского и женского труда, против загрязнения окружающей среды, против терроризма, за разоружение и т.п. Такие социальные движения не отличаются по гражданскому статусу. Почему же низший класс не создает партии, чтобы решить свои социальные проблемы? По мнению Дарендорфа, причина кроется в господствующей идеологии индивидуализма. Ее распространение вынуждает людей продвигаться по социальной лестнице, опираясь на собственные силы, и отказываться от реализации личных интересов путем организованного рабочего движения, поскольку этот путь требует большего количества времени и сил. В итоге способом предотвращения классовой борьбы становится индивидуальная мобильность. Еще одна причина того, почему низший класс не способен к организованной защите своих интересов, связана с феноменом отчуждения.

В результате ученый приходи квыводу о том, что особенностью современного социального конфликта (по сравнению с классовой борьбой ХIХ века) является его многоликость и вариативность форм проявления (войны, демонстрации, забастовки с применением насилия, терроризм, «разборки» между теневиками и мафиозными структурами и т.п.), а также его повсеместность.

Оппонируя К.Марксу, Р. Дарендорф считает принципиально важным учитывать то, что слово «революция» уже давно используется для обозначения двух совершенно различных форм коренных преобразований. Первая обозначает глубокие преобразования стержневых структур общества, требующие определенного времени. Вторая – смену носителей власти в течение короткого промежутка времени. Первую можно назвать социальной революцией. Вторую – политической. В этом смысле промышленная революция была социальной, а Французская – политической. Промышленная революция в первую очередь была революцией обеспечения, вызвавшей существенный рост национального благосостояния. Французская революция была революцией прав, ознаменовав собой новый этап на пути прогресса прав человека и гражданина. Партии обеспечения и партии прав, – политика экономического роста и политика гражданских прав, – ведут друг с другом борьбу вплоть до сегодняшнего дня. Проблема прав и их обеспечения и составляет, по его мнению, суть современного социального конфликта¹.

Адам Смит, по его мнению, заблуждался, ожидая слишком многого от естественного прогресса богатства. А К.Маркс заблуждался, ожидая, что в результате противоречий капитализма гордиев узел прав и их обеспечения будет, в конце концов, разрублен. Как правило, делает вывод Дарендорф, «две революции модерна не сплавляются в единую цепь событий, и нет такой теории, которая объясняла бы их обе сразу. Теория классового конфликта и теория несовместимости новых сил и старых отношений – две различные теории»¹.

В качестве альтернативы теории классовой борьбы, исторически ограниченной, им предлагается уже упомянутая концепция жизненных шансов, основывающейся на том, что конфликты и даже классовая борьба могут быть переведены в индивидуальную мобильность и, наоборот, ограничения мобильности – привести к групповым конфликтам. Жизненные шансы есть функция опций и лигатур. Опции – отдельные специфические комбинации прав и их обеспечения. Опции обретают смысл в системе координат, определяемых как лигатуры – глубинные культурные связи, позволяющие людям найти свой путь в мире опций. Жизненные шансы обладают двойной функцией: во-первых, - функцией опций как связи прав и их обеспечения, во-вторых, - функцией опций и лигатур, как они представлены в обществе².

Общество - значит господство, а господство - значит неравенство. То, что «господство, создавая неравенство, служит причиной конфликтов, не значит, что оно хорошо в любой форме»³. Возможно, признает Дарендорф, «классовые конфликты были всегда, но не всегда они являлись доминирующей формой дискуссии и вряд ли вечно будут оставаться таковой в будущем»; и «хотя история всех прежних обществ тоже есть история конфликтов, она не является – по крайней мере, не обязательно является – историей классовой борьбы»⁴.

Если следовать точке зрения Дарендорфа, определяющее значение в рассматриваемой проблеме имеют два порога социального изменения: 1) переход от традиционной иерархии сословного или кастового общества к отрытому расслоению современного общества; 2) возникновение абсолютно современного общества, в котором гражданские права перестали быть главной темой дискуссии. Между этими моментами лежит долгая фаза, когда темой социального изменения служат гражданские права, а инструментом – классовая борьба. Источником классового конфликта служат структуры господства, которые больше не имеют абсолютного характера традиционной иерархии. Его тема – жизненные шансы. В тот момент, когда эти шансы будут связаны не с правами, а лишь с их обеспечением, социальный конфликт примет новую форму.

Согласно его подходу, борьбу за горизонтальное (национальное, культурное) включение или исключение определенных групп нельзя (во всяком случае, в первую очередь) охарактеризовать как классовый конфликт. Хотя речь здесь идет о гражданских войнах в полном смысле слова, но принадлежность, из-за которой они ведутся, имеет более абсолютную природу, нежели принадлежность социально-классовая. Определенным образом это касается также вертикального социального включения/исключения. Здесь имеется ввиду дискуссия по вопросу о том, следует ли считать некие группы или категории, без сомнения, принадлежащие к данному обществу физически, принадлежащими к нему социально.