ПОГРЕБАЛЬНЫЙ ОБРЯД МОГИЛЬНИКА СОЛЕНЫЙ ДОЛ В КОНТЕКСТЕ ПОЗДНЕСАРМАТСКОЙ ТРАДИЦИИ

Работа выполнена при поддержке РГНФ, грант № 09-01-85113а/У

Введение в научный оборот новых археологических материалов является неотъемлемой составляющей процесса научного познания. В последнее десятилетие на территории Южного Зауралья было выявлено 20 могильников, которые содержали не только традиционные простые земляные насыпи курганов, но и так называемые «гантелевидные» курганы и подквадратные сооружения в виде четырехугольных валов.

В полевые сезоны 2006–2009 гг. отрядом Комплексной археолого-этнографической экспедиции Центра «Аркаим» и Челябинского государственного университета было проведено сплошное археологическое обследование площадки и раскопки нескольких курганов могильника Соленый Дол (самого крупного из 20), который находится в Брединском районе Челябинской области.

Могильник Соленый Дол расположен на водоразделе правого берега р. Синташта в 6 км к западу от пос. Мирный и к ЮЮЗ от с. Рымникский, в 8 км от районного центра пгт. Бреды, на левом краю одноименной балки Соленый Дол. Левый край балки Соленый Дол переходит в относительно высокий увал высотой 30-35 м над урезом воды. Наивысшей точкой увала является насыпь кургана № 1, на котором возведен триангуляционный пункт (отметка 349,0 от уровня Балтийского моря). По данным дешифровки могильник представляет цепочку насыпей, протянувшуюся на 860 м по линии СВ-ЮЗ и состоит из 27 круглых земляных насыпей диаметром 10-25 м. Из них семь насыпей расположены на пашне. В структуру могильника также входят 5 кольцевидных сооружений диаметром 25-30 м, 2 «подковообразных» сооружения диаметрами 25-35 м и 3 «гантелевидных» кургана длиной 30-50 м.

Все описываемые курганы были исследованы стандартным способом – круговым раскопом с оставлением двух взаимно перпендикулярных бровок, ориентированных по сторонам света.

За четыре полевых сезона было исследовано пять курганных насыпей, одно сооружение и один «гантелевидный» курган. В настоящем докладе мы остановимся на традиционных курганах позднесарматского (гунно-сарматского?) времени.

Все исследованные курганы (№№ 3, 4, 5, 20, 22) могильника Соленый Дол представляют собой земляные невысокие (высотой от 0,1 до 0,25 м) насыпи диаметром от 12 до 18 м. Курганы №№ 3, 4, 5 расположены на северо-восточной оконечности могильника, курганы №№ 20 и 22 на юго-западной.

При вскрытии насыпи кургана № 4 выявлены мощные следы присутствия огня в насыпи и остатки каменной ограды и двух каменных выкладок. Под каждой курганной насыпью на уровне материка было выявлено очертание одной могильной ямы (за исключением кургана № 22, в которой помимо основного было выявлено еще и погребение ребенка). На уровне материка ямы были практически невидимы. Их месторасположение определялось по большим трещинам в грунте или при косом освещении на закате. При этом все очертания могильных ям хорошо прослеживались по очень слабым прослойкам могильных выкидов в профилях бровок. Пятна могильных ям представляли собой длинные прямоугольные очертания с скругленными углами ориентированными по линии СЗ – ЮВ с небольшими отклонениями. Скорее всего, эти отклонения носили сезонный характер. При этом все могильные ямы ориентированы практически в меридиональном направлении.

Исследованные могильные ямы по своим конструктивным особенностям оказались разными. Среди шести исследованных могильных ям выделяется несколько типов: ямы с подбоями (курганы №№ 4, 22, погр. 2); прямоугольные ямы с заплечиками (курганы №№ 5, 20); прямоугольные ямы с скругленными углами (курганы №№ 3, 22, погр.1 (?).

Могильные ямы с подбоями состоят из узкой прямоугольной со скругленными углами входной ямы, которая образует ступеньку шириной 0,20-0,30 м, ведущую в подбой, сооруженный в западной длинной стенке. Дно подбоя ниже горизонтали ступеньки на 0,15-0,25 см. Своды подбоев куполообразные, укрепленные обмазкой из сырой суглинистой смеси. Ямы с заплечиками в плане представлены прямоугольными со скругленными углами очертаниями, которые имеют вертикальные стенки, упирающиеся в заплечики шириной от 0,15 до 0,30 см, расположенные практически по всему периметру могильной ямы. Особняком стоит простая прямоугольная со скругленными углами яма курган № 3, которая на глубине 85 см (от уровня материка) была залита десятисантиметровым слоем розового супесного раствора, создавая прочную плиту перекрытия при застывании.

Во всех могильных ямах (кроме кургана № 22, погр. 1) в той или иной степени сохранности встречались остатки деревянных внутримогильных конструкций. Причем нет ни одной типологически одинаковой. Так, в кургане № 4 на дне подбоя располагалась очень мощная деревянная конструкция, состоящая из двух торцевых стенок, из спилов ствола лиственницы и продольных досок, которые выступали за торцы, а также трех относительно широких досок перекрытия (возможно крышки), поверх которых сохранялись остатки бересты. В кургане № 5 дерево в виде фрагментов досок и жердей фиксировались под костяком и на его уровне, что может говорить о возможном использовании в погребении рамчатого гроба «сарматского» или «гуннского» типа. В погребении 2 кургана № 22 сохранились фрагменты деревянного перекрытия в виде досок, лежавших параллельно ступеньки подбоя и перекрывавших погребенного. Особый интерес представляет деревянная конструкция погребения из кургана № 3. Она представлена плохо сохранившимися досками (и следами от них на дне ямы), причем у северо-западной торцевой стенки они имели форму конуса, образуя в плане очертания деревянной досчатой лодки, которая имела еще одну поперечную доску на расстоянии двух третей ее длины. К сожалению, сохранность досок во всех могилах очень плохая. Удалось законсервировать только торцевые спилы лиственницы из кургана № 4.

Тем не менее, несмотря на разнообразие внутренних деревянных конструкций, положение усопших в них оказывается стандартным. Все погребенные лежали в вытянутом положении, кости рук вдоль тела, кисти под тазовыми костями или на них, ноги были слегка сдавлены в коленных суставах или лежат параллельно. Черепа смещены с первоначального месторасположения и лежали на боку. Погребенные ориентированы головой на северо-запад с незначительными отклонениями. Черепа носят следы искусственной деформации. Исключение составляет детское погребение из кургана № 22. Кости ребенка очень плохой сохранности, череп фрагментирован. По расположению сохранившихся костей, ребенок лежал на боку головой на СЗ.

Исследования курганов могильника Соленый Дол дали небольшой, но весьма интересный материал, как по погребальному инвентарю, так и по находкам в насыпях курганов. В четырех из пяти курганов были обнаружены находки в насыпи. В подавляющем большинстве это развалы и фрагменты лепных сосудов (курганы №№ 3, 4, 20, 22), однако в кургане № 4 помимо керамики обнаружен и другой инвентарь (возможно, выброшенный из могильной ямы), к которому относятся: бронзовая рамка пряжки, пять костяных изделий (пуговицы или накладки на ремень?), деревянный предмет в виде пирамидки полый внутри. В насыпи кургана № 3 найдены развалы трех сосудов, а также обнаружены: половина плоского круглого прясла и четыре фрагмента конического прясла, специально разбитого и разбросанного по поверхности насыпи кургана.

Вещевой материал в погребениях обнаружен в курганах №№ 3, 4, 5, 20, 22, погр. 1. Погребение 2 кургана 22 оказалось безынвентарным. Весь вещевой комплекс, включая находки из насыпей, представлен предметами вооружения, конской узды, поясной гарнитуры, быта, украшениями, ритуальным комплексом, глиняной посудой.

К предметам вооружения следует отнести сильно разрушенный, но сохранившийся в нескольких больших фрагментах, двулезвийный меч или кинжал с рукоятью-штырем без перекрестия и навершия (курган № 4) и железный нож с прямым лезвием и костяными накладками рукояти из кургана № 5. Причем с фрагментами меча (кинжала) сочетается небольшая безщитковая бронзовая пряжка с рамкой подовальной формы с ярко выраженным утолщением в передней части и слабо изогнутым язычком, не выходящим за пределы контура рамки, а также, крупная халцедоновая бусина с коническим отверстием в центре. И пряжка, и бусина обнаружены в непосредственной близости от железных фрагментов меча (кинжала), поэтому могут рассматриваться как элементы портупеи. Возможно, что пряжка скрепляла ремни ножен, а халцедоновая бусина вполне могла украшать темляк рукояти меча. Также в этом же погребении была обнаружена бронзовая обойма, внутри которой находился фрагмент железного клинка и, скорее всего, она принадлежала не сохранившемуся ножу.

Сохранившиеся фрагменты, особенно рукоять-штырь, свидетельствуют о том, что в кургане № 4 некогда находился меч или кинжал, тип которого широко распространяется в евразийской степи и лесостепи в позднесарматское (гунно-сарматское?) время и связан с прототипами восточного происхождения о чем неоднократно писали многие исследователи [Скрипкин, 2000, с. 17-19; Медведев. 2008. с. 41; Любчанский. 2009, с. 21-22].

Вторая категория инвентаря представлена элементами конской узды из кургана № 5, состоящими из железных грызел и кольчатых псалиев. Этот тип удил также входит в обиход в позднесарматское время и становится доминирующим вплоть до времени тюркских завоеваний середины VI в. н.э., хотя сами удила такого типа сохраняются и используются вплоть до настоящего времени. Аналогии им встречаются во многих памятниках позднесарматского времени Восточной Европы, Поволжья, Южного Урала и памятниках гунно-сарматского времени Казахстана, Сибири и Алтая [Скрипкин. 1984 , Малашев, Яблонский. 2008, pис. 156, 1; Пшеничнюк. 1983 и др.]

Фрагменты поясной гарнитуры представлены, на мой взгляд, бронзовой литой фасетированной рамкой пряжки, углы которой оформлены в виде подквадратных площадок с небольшими прорезами наружу и пятью костяными накладками-пуговицами подпрямоугольной формы в торцевых краях которых имеются дуговые вогнутости (насыпь кургана № 4). Наличие в насыпи и яме следов старых нор, говорит о возможности первоначального расположения этого комплекса в могильной яме. По форме и технике изготовления рамка от пряжки находит аналогии в районах Подонья и Нижнего Поволжья (мог. Ново-Александровка I, 20/2; Три Брата II, к-н 17; Дружное, к-н 20, п. 1) [Скрипкин. 1984, pис. 15, 9; Малашев. 2000, pис. 6Г]. К тому же подобные пряжки встречаются в могильниках Среднего Поволжья и Прикамья (мог. Суворовский, мог. Азелинский) [Генинг. 1979, c. 98, 101- 103]. Появление подобных пряжек в степных районах соотносится с первой половиной III в. н.э [Малашев. 2000, c. 208; Шиманский. 2010]. А распространение их в Прикамье, на территории носителей азелинской традиции, связано с глобальными изменениями в степи во II-III вв. н.э. Исследователи склонны относить такие пряжки ко времени III-IV вв. н.э [Генинг. 1979, c. 103].

К предметам быта можно отнести остатки деревянного сосуда и керамические сосуды. Деревянный сосудик небольшой, круглодонный, с округлым венчиком, короткой шейкой переходящей в шаровидое тулово. Фрагмент сосуда сохранился благодаря тому, что был подвергнут термическому воздействию. На венчике и шейке сохранился оттиск бронзовой накладки. Аналогичные накладки были найдены в этом же погребении кургана № 4. В силу того, что деревянная посуда в степях от Волги до Урала сохраняется очень плохо, прямых аналогий найти не удалось. Однако наличие большого количества деревянной посуды в погребениях носителей традиций кенкольской культуры Средней Азии, культуры хуннов Китая не исключает ее массового существования и в памятниках позднесарматского (гунно-сарматского) времени Волго-Уральского региона. Что касается керамических сосудов, то все они представлены исключительно горшками разных размеров, но одного морфологического типа – это лепные, плоскодонные, с плавно профилированной шейкой и округлым венчиком; серо-черного цвета, относительно хорошего обжига. Черепок плотный. По форме они относятся к типу I, варианту 1 (по типологии И.Э. Любчанского) [Любчанский. 2000, c.18]. Интересен красноглиняный кувшинообразный горшок с тремя параллельными каннелюрами и следами зеленоватого ангоба на поверхности. Сосуд достаточно высокий с бомбовидным туловом и широким плоским дном. Сосуд находит прямые аналогии в поселенческой и погребальной керамике памятников Средней Сырдарьи, Хорезма и Ферганы [Левина. 1994, c. 216, pис. 98, 3,5]. Также к бытовым предметам можно отнести и каменный оселок прямоугольной формы из кургана № 5.

Украшения могильника Соленый Дол представлены многочисленными бисером и бусами, которые обнаружены в курганах 3, 20 и в детском погребении кургана 22 (погр. 1): ожерельем, янтарной боченковидной бусиной, двумя серьгами и одной фибулой. Бусы из разноцветного бисера в количестве более 200 шт. обнаружены в районе левого предплечья и черепа погребенной в кургане № 3. Они располагались компактно, а под ними фиксировался тлен органического (тканевого) происхождения. Это свидетельствует о том, что бисер зеленого и синего цвета использовался в качестве материала для украшения погребальной налобной повязки или шапочки. Белые пастовые мелкие боченковидные бусы, найденные в погребении кургана № 20 в области шеи, и кистей обеих рук идентифицируются как шейное украшение из бус и низки из бус, используемые как браслеты. У погребенной в кургане № 3 в области шеи также обнаружено ожерелье из восьми 14-тигранных гагатовых бус, разделенных между собой 10 бронзовыми пронизками пружинного типа в 8 оборотов. Пронизки и бусы соединялись между собой дополнительно плотной шерстяной нитью, которая обнаружена внутри каждой бронзовой пронизи. Здесь же найдена небольшая по размеру квадратная по форме стеклянная бусина с внутренней позолотой. Также в погребении кургана № 3 были найдены две одинаковые серьги. Это бронзовые проволочные серьги украшенные спиральными трубчатыми отвесами из той же самой бронзовой проволоки. Серьги очень похожи на височные подвески пьяноборской эпохи Западного Приуралья и Прикамья [Генинг. 1988, с. 142, рис. 32, 3; Голдина. 1999, рис. 129, 4]. Справедливости ради отметим, что серег такого облика в «угорских» районах Урала практически нет. Здесь же, возле грудины обнаружена довольно большая бронзовая лучковая фибула с пружинным приемником и расширяющейся в нижней части ножкой. Данные фибулы получают широкое распространение в памятниках средне- и позднесарматской культуры Нижнего Поволжья. Типология лучковых фибул разнообразна. Данная фибула относится к позднему варианту. Подобные фибулы имеют широкое территориальное распространение. Они встречены на Дону и Волге, Урале и в Казахстане [Скрипкин. 1977; Малашев, Яблонский. 2008, рис. 167, 4; 177, 1; Боталов, Гуцалов. 2000, с. 126 -127,рис. 38, 121, 123].

Набор вещей, определенный нами как ритуальный комплекс, содержит два куска мела, железный нож с деревянной рукоятью, бронзовое зеркальце с центральной петелькой, орнаментированное сложным геометрическим узором в кожаном чехле, а также развалы двух тонкостенных невысоких кувшиновидных сосудиков с узким горлом и сильно отогнутым венчиком, раздутым туловом и плоским дном. На одном из сосудов нанесен пуансонный орнамент. Все эти предметы обнаружены компактно друг над другом между ступнями ног погребенной в кургане № 3. Сочетание ножа, мела и зеркальца вполне соответствует обряду позднесарматского времени. Однако вместо традиционных квадратных курильниц в комплексе стоят сосуды явно среднеазиатского происхождения.

На первый взгляд вопрос о хронологии могильника Соленый Дол очевиден. По погребальному обряду, памятник входит в хронологические рамки существования позднесарматской культуры Нижнего Поволжья и может быть датирован в пределах II–IV вв. н.э. Однако полученный материал позволяет дать более узкие датировки для исследованных курганов. Так, погребальный комплекс кургана № 3 может быть датирован по серьгам, ожерелью, фибуле и бронзовому зеркальцу с центральной петелькой и орнаментом. Корреляция хронологического разброса бытования вещи приводит к выводу, что погребение сооружено в первой половине III в. н.э. Погребальный набор (меч, поясная гарнитура, деревянный сосуд) и обряд погребения кургана 4 также соотносит сооружение этого комплекса с первой половиной III в. н.э. Хотя не исключена возможность, что комплекс может укладываться в рамки середины III в.н.э. Курган № 5 может датироваться по обнаруженному в нем железному ножу с костяными накладками на рукоять. Такие ножи характерны для памятников позднесарматского времени Южного Урала. Они встречены в могильниках Покровка 10, Агаповский, Лебедевский, Курайлинский и др. [Малашев, Яблонский. 2008; Боталов, Гуцалов. 2000] и датируются концом II – первой половиной III вв. н.э. Аналогии этим ножам находим в женских погребениях могильников Ферганы, которые датируются более поздним временем – III–IV вв. н.э. [Горбунова. 1999, c. 124, pис. 8, 13; С. 130 – 131].

Датировка курганов №№ 20 и 22 весьма затруднительна. Обнаруженные белые пастовые бусы ничего не проясняют в плане хронологии, а янтарная боченковидная бусина из детского погребения кургана 22 может говорить, что погребение совершено не ранее рубежа I–II вв. н.э. Однако эти курганы хорошо коррелируются по устройству погребальной камеры. Могила кургана № 20 сочетается с могилой кургана № 5 – это погребения в могильных ямах с заплечиками. Такую же пару составляют погребение 2 кургана № 22 и могила кургана № 4 (захоронение в подбоях). На этом основании, хоть и весьма условном, мы можем синхронизировать все погребения могильника Соленый Дол и датировать их в пределах первой половины III в. н.э.

Много вопросов ставит полученный краниологический материал. Пять исследованных черепов взрослых погребенных имеют одинаковую кольцевую деформацию, при этом все черепа достаточно полиморфны на расовом уровне второго порядка. В курганах № 4 и № 5 черепа европеоидные, в кургане № 3 – уралоидный, в кургане № 20 – европеоидно-уралоидный и в кургане № 22 европеоидно-монголоидный [Китов, Хохлов. 2010]. Коррелируя черепа из курганов могильника Соленый Дол с вещевым материалом, мы видим, что комплекс инвентаря курганов №№ 4, 5 соотносится с мужскими особями европеоидного типа, в богатом погребении кургана № 3 покоится женщина уралоидного облика. В рядовых женских погребениях курганов №№ 20 и 22 покоятся особи смешенных типов – европеоидно-уралоидного и европеоидно-монголоидного облика, соответственно.

Таким образом, исследованные курганы могильника Соленый Дол однозначно входят в круг памятников, которые оставлены этнически неоднородным кочевым населением Южного Зауралья гунно-сарматского (позднесарматского) времени, погребальный обряд которых характеризует процесс формирования нового этнического коллектива в первой половине III в. н.э.

Список литературы:

Боталов, Гуцалов. 2000. Боталов С.Г., Гуцалов С.Ю. Гунно-сарматы урало-казахстанских степей // «Этногенез уральских народов». – Челябинск.

Генинг. 1979. Генинг В.Ф. Хронология поясной гарнитуры I тысячелетия н.э. (по материалам могильников Прикамья) // КСИА. Вып. 158.

Генинг. 1988. Генинг В.Ф. Этническая история Западного Пиуралья на рубеже нашей эры. – М.

Голдина. 1999. Голдина Р.Д. Древняя и средневековая история удмуртского народа. Ижевск.

Горбунова. 1999. Горбунова Н.Г. Талмазарский и Урюкзорский могильники в Фергане // АСГЭ. СПб. Вып. 34.