САНКТ-ПЕТЕРБУРГСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ

На правах рукописи

СЕДЫХ

Элина Владимировна

ТВОРЧЕСТВО УИЛЬЯМА МОРРИСА

В КОНТЕКСТЕ ЭСТЕТИЗАЦИИ СРЕДНЕВЕКОВЬЯ

И ВЗАИМОДЕЙСТВИЯ ЛИТЕРАТУРЫ

С ДРУГИМИ ВИДАМИ ИСКУССТВА

10.01.03. – Литература народов стран зарубежья

(литература народов Европы, Америки, Австралии)

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание учёной степени

доктора филологических наук

САНКТ-ПЕТЕРБУРГ

2009

Диссертация выполнена на кафедре истории зарубежных литератур

факультета филологии и искусств

Санкт-Петербургского государственного университета

Научный консультант: доктор филологических наук, профессор

Сидорченко Лариса Валентиновна
Официальные оппоненты: доктор филологических наук, профессор

Анцыферова Ольга Юрьевна

доктор филологических наук, профессор

Стадников Геннадий Владимирович

доктор искусствоведения, профессор

Ступников Игорь Васильевич
Ведущая организация: Новгородский государственный университет имени Ярослава Мудрого

Защита состоится «___» __________ 2009 года в ______ часов на заседании совета Д 212.232.26 по защите докторских и кандидатских диссертаций при Санкт-Петербургском государственном университете по адресу: 199034, Санкт-Петербург, Университетская наб., д. 11, Факультет филологии и искусств,

ауд. ______.

С диссертацией можно ознакомиться в Научной библиотеке им. М. Горького Санкт-Петербургского государственного университета по адресу: 199034, Санкт-Петербург, Университетская наб., д. 7/9.

Автореферат разослан «____» ___________ 2009 г.

Учёный секретарь

диссертационного совета

кандидат филологических наук, доцент С.Д. Титаренко

Уильям Моррис (1834–1896) известен в России как пр­опагандист социалистических идей, а не как многогранный художник, поэт и писатель, автор «средневековых» поэм и romances, произведений живописи и декоративного искусства. Образ писателя-социалиста нашёл отражение и в том, насколько односторонне представлено его творчество в русских изданиях («Песни для социалистов», «Вести Ниоткуда», «Сон про Джона Болла», «Как я стал социалистом»). Именно сфера социалистической деятельности Морриса рассматривалась отечественными литературоведами как базисный дискурс творчества. Что касается его живописно-декоративных творений, то они малоизвестны современной отечественной аудитории. В настоящее время «русский Моррис» ещё не нашёл своего места в контексте русской культуры.

Сочинения, посвящённые социализму, занимают в творческом наследии Морриса если не самое скромное, то уж никак не основное место. Его увлечение социализмом объясняется тем, что он увидел в нём возможность воплотить близкие ему средневековые идеалы в действительность, подтверждением чему служит его «средневековое» творчество. Страстная любовь к прошлому

и тоска по утраченной Красоте нашли отражение во всём, за что он брался:
в книжном дизайне, живописи, искусстве гобелена, фрески, витража, поэмах
и romances, публицистике и переводе. Эпоха Морриса нуждалась в художниках-универсалах, которым она могла бы доверить воплощение мечты о синтезе искусств, и Моррис был создан для этой культурной миссии.

В XXI в. Моррис воспринимается на Западе как прерафаэлит и основатель Движения Искусств и Ремёсел. Его признают величайшим дизайнером, повлиявшим на многие области искусства, явившимся создателем стиля мо-дерн в живописи, фреске, искусстве книги. Особое внимание уделяется тому факту, что Моррис внёс вклад в развитие политической мысли XIX в.

Ни на Западе, ни в России не существует литературоведческих работ,
в которых творчество Морриса рассматривалось бы всесторонне, комплексно, в единстве всех талантов этого незаурядного человека, предметом исследования которых были бы и его литературные произведения, и произведения искусства; а Моррис предстал бы одновременно как поэт, писатель, художник, дизайнер, публицист, эстет. В этом заключается новизна данного научного исследования, в котором впервые предпринята попытка рассмотреть взаимодействие литературы с другими искусствами в контексте всего творчества Морриса. Здесь впервые проанализирована эстетическая концепция Морриса, основывающаяся на принципе синтеза искусств; исследованы уникальные произведения искусства и литературные шедевры. В работе определяются подходы и система способов взаимодействия литературы с другими видами искусства в творчестве Морриса, позволяющих рассмотреть его творчество
в контексте эстетизации средневековья как целостную систему, обладающую гармоничным художественным единством и внутренней логикой развития.

Актуальность диссертационной работы связана с тем, что творчество Морриса является значимой и необходимой составляющей литературного процесса как в викторианской Англии, так и в мировой культуре XX – XXI вв. Моррис предстаёт здесь как писатель и художник, оказавший влияние на развитие европейской и американской литературы, декоративного искусства.

П
3

4
редметом исследования является взаимодействие литературы с другими видами искусства в творчестве Морриса, которое рассматривается в развитии теоретических положений о синтезе искусств в его эстетической концепции,
в живописно-декоративном и литературном творчестве.

Природу творчества Морриса невозможно познать вне взаимодействия литературы с другими видами искусства, которое связано с его пристрастием

к мифу, аллегории, метафоре, к романтическим и символическим приёмам образотворчества. Это и определяет главную цель данного научного исследования, требующую изучения жизненного смысла и эстетической почвы, которые питали его художественное творчество. Для достижения поставленной цели необходимо решить следующие задачи:

1) дать представление о синтезе искусств в истории и теории литературы

и искусства;

2) проанализировать эстетические взгляды и поэтологические принципы Морриса в контексте художественных исканий в Англии XIX в., в том числе

в контексте английского романтизма конца XVIII – первой трети XIX в. и в историко-культурном контексте викторианской Англии, включающим контексты «артуровского возрождения», творчества Братства Прерафаэлитов, деятельности Движения Искусств и Ремёсел;

3) рассмотреть проблему синтеза искусств в эстетической концепции Морриса;

4) подвергнуть комплексному анализу взаимодействие литературы с другими видами искусства в художественном творчестве Морриса;

5) рассмотреть взаимодействие искусств в поздних romances Морриса.

Данная научная работа базируется на анализе оригинальных поэтиче­­ских, прозаических и живописно-декоративных текстов Морриса. Здесь рассмотрены 5 лиро-эпических поэм, поэмы из «Земного Рая», тексты из 4-х поэтических сборников, опубликованные и неопубликованные стихотворения, 8 ранних и 10 поздних romances, пьеса, роман, журналы путешествий, художественные переводы, письма, около 100 лекций, эссе, статей, речей, интервью. В работе также проанализированы произведения искусства (картины, витражи, обои, фрески, изразцовая плитка, мебель, ткани, ковры, гобелены, вышивки, книги как артефакты), которые изучались автором диссертации, помимо представленных в каталогах и альбомах, в домах Морриса, декорированных им колледжах, церквях, дворцах, жилых и публичных зданиях, а также – в библиотеках, музеях и художественных галереях Великобритании.

М
4
етодологической основой диссертационного исследования послужили работы известных отечественных и зарубежных литературоведов, филологов, искусствоведов, философов, культурологов в области синтеза искусств; научные труды, затрагивающие проблемы «артуровского возрождения», романтизма, прерафаэлитизма, символизма, модерна, мифопоэтики, интертекстуальности, интермедиальности, текстологии. К таковым относятся работы М. П. Алексеева,
Г. В. Аникина, А. А. Аникста, И. В. Арнольд, М. М. Бахтина, И. И. Буровой,
В. С. Вахрушева, А. Н. Веселовского, Н. А. Дмитриевой, Н. Я. Дьяконовой,
В. М. Жирмунского, Е. И. Клименко, Д. С. Лихачёва, А. Ф. Лосева,
Ю. М. Лотмана, Е. М. Мелетинского, А. Д. Михайлова, Н. П. Михальской,
М. И. Николы, В. Я. Проппа, Б. Г. Реизова, Л. В. Сидорченко, Н. И. Соколовой,
Н. А. Соловьёвой, Г. В. Стадникова, Н. Д. Тамарченко, Б. В. Томашевского,
Н. В. Тишуниной, В. Е. Хализева, Л. В. Чернец; Р. Барта, П. Вагнера,
Ю. Кристевой, Дж. Ландау, Н. Певзнера, Дж. Фрэзера, О. Ханзен-Лёве, У. Эко.

В качестве метода исследования здесь применяется комплексный метод, синтезирующий несколько видов анализа: литературоведческий, искусствоведческий, стилистический, контекстологический, сопоставительный. Комплексный метод анализа художественного материала включает и анализ текста на экстралингвистическом уровне: историко-литературный, литературно-биографический, культурологический методы. В работе использованы методо­логические подходы (системный, дискурсивный, мотивный, тематический, концептологический), помогающие осуществлению цели. Взаимодействие литературы с другими искусствами рассматривается с точки зрения философии, истории, психологии. Интерпретация и разбор иллюстративного материала проводятся с применением концептов рецептивной эстетики, герменевтики, стилистики декодирования, художественного перевода. Переводы отрывков из произведений Морриса выполнены автором диссертации.

На защиту выносятся следующие положения:

1. Синтез искусств отражает тенденцию к синтезу всех видов художественной деятельности, к синтезу разных направлений духовной культуры в целом. В основе синтеза лежит устремлённость человека-творца к цельности, гармонии, единению, организации на этих принципах эстетичного бытия.

2. Взаимодействие литературы с другими видами искусства в контексте творчества многогранной личности порождает особый тип текста – полихудожественный текст, в котором реализуется несколько способов взаимодействия искусств, усиливается его полисемантика, углубляется смысл образа, происходит наложение разных смыслов нескольких звучащих тем.

3. Полихудожественная организация текста основана на развитии художественных принципов английской эстетики и поэтики XIX в., особенно в период «артуровского возрождения» в викторианской Англии.

4. Этапы развития теории и практики взаимодействия литературы с другими видами искусства, художественного синтеза вообще, приходящиеся на период «артуровского возрождения», нашли отражение в творчестве английских поэтов конца XVIII – первой трети XIX в. (У. Блейк, С. Колридж, Дж. Байрон,
П.Б. Шелли, Дж. Китс), в работах Т. Карлайла и Дж. Раскина, в эстетических концепциях прерафаэлитов (Д.Г. Россетти), которые оказали значительное воздействие на развитие эстетики У. Морриса.

5. «Средневековое» творчество Морриса, занимающее особое место в «артуровском возрождении» в викторианской Англии, повлияло на развитие английской и мировой культуры, заложило основы стиля модерн.

6. В основе концепции синтеза искусств Морриса лежит принцип единства всех видов творческой деятельности, базирующийся на системе «эстетического троемирия»: «идеализируемое средневековье – далёкое от идеала настоящее – идеальное будущее», «память о прошлом – воображение – творчество», «истинность – нравственность – духовность», «природа – искусство – человек», «красота – гармония – счастье».

7. Эстетическая концепция Морриса содержит три основных компонента синтеза искусств: идеальный дом, идеальную книгу, идеального человека,

в которых реализуется идеал искусства – содружество художественных форм, одухотворяющее жизнь, и претворяется в жизнь принцип взаимодействия литературы с другими видами искусства.

8
5

. В контексте различных видов художественной деятельности Морриса лежат идеи всеобщности взаимосвязей, сопряжения разного в едином, объединения противоположного в гармоничное целое, синтезирования слова и изображения. Эти идеи, отражающие целостное восприятие мира художником, реализуются в его творчестве посредством категорий интертекстуальности, интерсемиотичности и синтетичности.

9. В живописно-декоративном творчестве Морриса присутствие литературного начала на эксплицитном уровне выражается в наличии на полотне авторского комментария, в иллюстрировании литературного текста, создании картин по литературным мотивам. Имплицитный уровень включает в себя поэтичность живописных творений, наличие мифологического контекста, библейских аллегорий и литературных символов в произведениях искусства.

10. В литературных произведениях Морриса элементы других искусств на эксплицитном уровне присутствуют в виде рисуночного письма, создания литературных текстов по мотивам произведений искусства, включения в кон-текст литературного произведения терминологии разных видов искусства, цитаций, аллюзий, реминисценций, связанных с произведениями искусства и их авторами, посвящения литературного произведения художнику, искусству, произведению искусства. На имплицитном уровне такое присутствие проявляется в заимствовании словесным текстом композиционных и жанровых особенностей живописи и других видов искусства, а также – в декоративности и живописности словесных описаний, включающих в себя живопись и цветоживопись словом, картинно-музыкальную синестезию.

11. Категории живописности и декоративности являются знаковыми категориями всех литературных произведений Морриса, в том числе и его поздних romances, созданных в последние годы жизни в русле его эстетической концепции и являющихся результатом сформировавшегося, зрелого мировоззрения. Отличительной чертой этих произведений является «исландская архаизация», которая создаёт в их контексте необычный магический язык-загадку, делает их декоративно-живописными.

12. Поздние romances Морриса представляют собой литературный эксперимент, воплощающий на практике его эстетическую концепцию синтеза искусств, взаимодействия литературы с другими видами искусства на всех уровнях – от микроконтекста до экстралингвистических факторов, в рамках которого был представлен целостный жанр художественной прозы, не имеющий аналогов в английской литературе, – роман-фэнтези с несколькими воображаемыми мирами, особой образностью, оригинальной символикой, жанровой разноплановостью, живописностью и декоративностью.

Т
6

4
еоретическая значимость диссертационного исследования состоит
в том, что в нём определены подходы и система способов взаимодействия литературы с другими видами искусства в творчестве поэта-художника, позволяющих рассмотреть его творчество как целостную систему. Кроме того,
полученные научные результаты позволяют уточнить традиционные представления о художественном творчестве Уильяма Морриса, подчеркнув само-ценность его литературного наследия и влияние на дальнейшую историю английской литературы и культуры в целом; внести значительные коррективы
в сложившийся взгляд на идеологическую природу творчества Морриса, представив его не в социалистическом, а в эстетическом плане; существенно изменить традиционные взгляды на концептуальность художественного видения Морриса – родоначальника стиля модерн в европейской культуре.

Практическая значимость диссертации заключается в возможности использования её материалов в курсах лекций по истории зарубежной литературы XIX в., истории английской литературы и изобразительного искусства, стилистике, герменевтике, при разработке спецкурсов по этим дисциплинам, на семинарских и практических занятиях по истории английской литературы, интерпретации текста, при создании учебников, учебных пособий.

Теоретические положения и практические рекомендации, разработанные

в диссертационном исследовании, могут быть использованы при проведении дальнейших научных изысканий в области английской литературы XIX в., по проблемам прерафаэлитизма, символизма, модерна.

Апробация работы. Основные положения диссертации в виде докладов были представлены на межвузовских и международных конференциях: «Англистика XXI века» (2004, 2006, 2008, Санкт-Петербург), «Международная филологическая конференция» (2004, 2005, 2006, 2007, 2008, 2009, Санкт-Петербург), «Герценовские Чтения» (2003, 2004, 2005, 2006, 2007, 2008, 2009, Санкт-Петербург), «Английская литература в контексте мирового литературного процесса» (2005, Рязань), «Литературные связи и литературный процесс» (2005, Санкт-Петербург), «Русско-зарубежные литературные связи» (2005, 2006, Нижний Новгород), «Литература как развивающаяся система» (2006, Санкт-Петербург), «Литература Великобритании и романский мир» (2006, Великий Новгород), «Пуришевские чтения» (2007, 2008, 2009, Москва), «Жанр
и литературное направление» (2007, Санкт-Петербург), «Литература Великобритании в контексте мирового литературного процесса» (2007, Орёл), «Античность и христианство в литературах России и Запада» (2007, Владимир), «Компаративистика: история и современность» (2008, Санкт-Петербург), «Российский и зарубежный читатель: национальное восприятие литературы» (2008, Москва), «Национальное и интернациональное в литературе и искусстве в свете сравнительного литературоведения» (2009, Санкт-Петербург). Результаты исследования представлены в ряде статей, в том числе опубликованных
в 10-ти реферируемых научных журналах, в учебных пособиях (2003, 2006)
и двух монографиях (2007, 2008). В ходе проведения научных изысканий сделан ряд докладов по теме диссертации в Обществе Уильяма Морриса в Великобритании (2004, 2005, 2007, Лондон).

Цели, задачи и методы исследования определили структуру и содержание работы, которая состоит из введения, пяти глав, заключения и библиографии. Библиография включает 920 наименований научных трудов, а также список справочной литературы (117) и источники примеров.

Во Введении определяется объект исследования, обосновываются актуальность и новизна избранной темы, формулируется основная цель, определяются задачи исследования, называются основные методы, излагаются положения, выносимые на защиту. Здесь также аргументируются знаковые для диссертационной работы теоретические положения, даются определения тем важным понятиям, на которые опирается наше научное исследование.

Глава I. «Проблема синтеза искусств в истории и теории литературы
и искусства» состоит из двух разделов.

Раздел I.1. «Синтез искусств в истории западноевропейской литературы и искусства».

С
7
интез искусств – важнейшая, вечная проблема художественного творчества; он представляет определённую систему художественного мышления, отражающую эпоху. Проблема синтеза искусств возникла в древние времена и усиливалась в те периоды истории культуры, когда общество проходило переломные моменты в развитии, характеризующиеся активизацией интегративных процессов: в эпохи средневековья и ренессанса и на рубеже веков (романтизм конца XVIII – начала XIX в., модерн конца XIX – начала XX в.).

На первоначальную слитность поэзии, живописи, музыки обратили внимание в античности. В произведениях древних греков и римских поэтов имели место экфрасисы; античному искусству был присущ эффект синестезии.

В эпоху средневековья возник синтез пластических искусств, воплотившийся
в готическом соборе. Основу синтеза составляло слово Священного Писания, которое изображалось и пелось. В XVI – XVII вв. в европейской литературе наметилась тенденция соотносить описательное стихотворение с картиной, появилось первое теоретическое сопоставление поэзии и живописи в контексте английской литературы. В живописи XVII в. закладывались основы колористической композиции; в картинах был заметен литературный элемент.
В период позднего ренессанса чувствовалось стремление к «ансамблевости»
в архитектуре; в литературе был популярен жанр словесных галерей. Для поэтики барокко характерным было уподобление мира книге, картине. В XVIII в. в английской эстетике появилась категория «живописное» («picturesque»), ставшая важной категорией для эпохи предромантизма.

В начале XIX в. в европейской культуре наметилась тенденция сблизить формы художественной деятельности, синтезировать искусства в единое целое («Gesamtkunstwerk» – «синтетическое художественное произведение»). Немецкие романтики (Ф.-В. Шеллинг, Ф. и А. Шлегели, В.Г. Вакенродер, Л. Тик, Новалис, Э. Гофман, Р. Вагнер) приписывали литературному тексту наличие музыкальных и живописных средств выразительности. Живописность, визуальность была свойственна европейской литературе романтизма; особенно ярко она проявилась в творчестве английских романтиков (У. Блейк, В. Скотт, У. Вордсворт, С. Колридж, Дж. Байрон, П.Б. Шелли, Дж. Китс). Поэтичность же нашла воплощение в пейзажах Дж. Тёрнера. Романтики видели в литературе и живописи средство поведать людям о мироздании и бесконечности, дать знание, синтезирующее все достижения человечества.

Р
8

омантики стремились к синтезу искусств, создавали эстетические концепции, которые были развиты в творчестве символистов второй половины XIX в. В символизме литературное произведение создавалось как живописное полотно, выполненное с помощью слов. Этому закону были подвластны «рисующие писатели», которые экспериментировали с цветом слова и звука, насыщали поэзию синестетическими тропами и музыкой (Э. Делакруа, А. де Мю­ссе, Ш. Бодлер, А. Рембо, П. Мериме, Г. Флобер, В. Гюго, П. Верлен, Т. Готье). Художественное полотно символизма обладало визуальностью или/и музыкальностью, апеллировало к сознанию читателя на уровне ассоциаций, связанных с разными видами искусства, а художественный текст представлял собой реализацию эстетической концепции в виде артефакта. Символизм выработал художественный язык, основанный на категории декоративности и на средствах выразительности (символ, метафора, аллегория, художественная деталь, ритм, цвет). Слово синтезирует здесь разные искусства, литературный язык превращается в синтетический. Структура повествования у символистов соотносится с принципами живописного и музыкального мышления.

Особую проблему в контексте синтеза искусств составляет одинаковое владение кистью и словом. Многие талантливые поэты, писатели и художники второй половины XIX в. творили одновременно в области литературы и живописи, а их произведения являлись ярким примером взаимодействия искусств (Дж. Раскин, Д.Г. Россетти, У. Моррис, У. Пейтер, Дж. Уистлер, Л. Кэрролл,
Э. Лир, О. Уайлд, О. Бердслей, А. ван де Вельде, А. Руссо).

На рубеже XIX – XX вв. возник стиль модерн: наметилась тенденция

к синтезу всех видов художественной деятельности, разных направлений духовной культуры в целом. В основе синтеза лежала устремлённость человека
к гармонии, единению, к организации на этих принципах бытия. В контексте модерна возник художественно-эстетический идеал цельности мира, создаваемого целостной творческой личностью, каковой и являлся У. Моррис.

Раздел I.2. «Теоретические проблемы синтеза искусств».

Проявление феномена синтеза искусств стало не только творческой практикой поэтов и художников разных эпох, но и было теоретически осмыслено философами. Понятие синтеза искусств соотносится с взаимодействием и взаимообогащением культур («диалог культур» М.М. Бахтина и А.Ф. Лосева; «общение культур» В.С. Библера, «концерт культур» Г.С. Померанца). Сегодня можно утверждать, что существует единая система общечеловеческой культуры, всемирная культура, единое поле культуры (ноосфера В.И. Вернадского, семиосфера Ю.М. Лотмана, гомосфера и концептосфера Д.С. Лихачёва). Великие произведения искусства живут в «большом времени» и «большом пространстве», обогащаясь новыми значениями и смыслами.

Диалогу культур и искусств посвящены работы современных учёных (Л.Е. Бежин, Г.Д. Гачев, А.Ю. Демшина, П.Б. Струве, А.Е. Чучин-Русов).

Психологические основы диалога человека с культурой проанализированы М.П. Алексеевым, Л.В. Беляевой, Л.С. Выготским, Б.М. Галеевым, А.Н. Леонть­евым, А.И. Мазаевым, Б.С. Мейлахом, С.Л. Рубинштейном.

Проблема взаимодействия искусств в теоретическом плане разработана

в искусствоведении (Ю.Б. Борев, М.С. Каган, В.В. Кожинов, Г.Н. Поспелов, С.О. Прокофьев, О. Уоррен, Р. Уэллек, Р. Штайнер, Е.Г. Яковлев). В начале XX в. возникла идея создания синтетической истории искусств (Е.И. Боричевский, И.И. Иоффе); исследователи обратились к изучению творческих контактов писателей и художников, взаимосвязей литературы и живописи (С.Н. Дурылин, И.С. Зильберштейн, Н. Машковцев, К. Пигарев).

Методологически проблема взаимодействия литературы с другими видами искусства обоснована в трудах М.П. Алексеева, которые заложили основу изучения в отечественном сравнительном литературоведении проблемы взаимодействия искусств в литературном произведении. Его разработки нашли

продолжение в трудах литературоведов, проанализировавших литературу
и живопись с точки зрения их сходства и специфики (В.Н. Альфонсов,
К.А. Баршт, А.С. Вартанов, Н.А. Дмитриева, З.С. Старкова).

С
9

емиотическая школа литературоведения уделяла большое внимание исследованию проблемы синтеза искусств (Ю.М. Лотман, С.Т. Махлина, Я. Мукаржовский). Семиотики рассматривали виды искусства как знаковые системы; обращались не только к литературному тексту, но и к тексту картины, архитектуры, скульптуры и т.д. (Р. Барт, Ж. Деррида, Л.Ф. Жегин, Ж. Женетт, И.П. Ильин, В. Лейч, Л.Ю. Лиманская, Б.А. Успенский, У. Эко). Они выдвинули тезис о пантекстуальности культуры: мир как текст (Деррида), как космическая библиотека (Лейч), как энциклопедия, как словарь (Эко).

Во второй половине XX в. литературоведы и искусствоведы стремились рассмотреть все виды искусства как синтетическое единство, выявить сферы их взаимодействия (В.В. Ванслов, А.Я. Зись, И.В. Корецкая, Ю.Г. Легенький, В.П. Михалев, Е.Б. Мурина, Г.П. Степанов, В.И. Тасалов, И.Г. Хангельдиева, В. Харитонов). В 1980–90-е гг. популярным стал компаративный анализ стилей близких по мироощущению писателей и художников (Г. Боград, Н.В. Гашева, Н.Н. Гашева, Н.Н. Громов, Н.П. Михальская, Н.Н. Примочкина,

П.К. Суздалев). Литературоведы обращаются к проблеме взаимодействия литературы и живописи в контексте культур (В.И. Божович, С.Н. Соколов-Ремизов, А.А. Суворова), исторических эпох (Л.Г. Андреев, Л. Будникова,
Т.А. Булычёва, Л.В. Никитина, А.Г. Образцова, Л.С. Учанева), художественных направлений и течений (И.А. Азизян, Н.И. Соколова, Н.В. Тишунина). Писатель и поэт стал рассматриваться как художник, а его творчество начало интерпретироваться с позиций изобразительного искусства (С.Р. Арова,
Н.С. Бочкарёва, И.В. Кабанова, С.А. Фомичёв). В литературоведческой парадигме особое внимание уделяется исследованию живописных технологий
в творчестве писателей, выявлению взаимодействия искусств в литературных текстах (Л.Н. Болтовская, И.И. Бурова, А.А. Зима, Е.С. Куприянова, О.А. Профе, Е.С. Роговер, Л.В. Сидорченко, Н.А. Смирнова, Е.В. Яценко).

В последнее время в научных исследованиях большое место уделяется изучению экфрасиса (Н.В. Брагинская, В.В. Бычков, П. Вагнер, Л. Геллер,

О. Клинг, Г.К. Косиков, Ж.-К. Ланн, Р. Мних, М. Рубинс, Дж. Хеффернен,
Е. Яценко). Экфрасис соотносится с другими видами искусства, затрагивает описание сюжета и т.д. Он осуществляет культуросберегающую функцию искусства, полностью реализованную в искусстве прерафаэлитов.

В отечественном литературоведении вместо термина «синтез искусств» используется понятие интермедиальности («синкретическая интертекстуальность» И.В. Арнольд, «интерсемиотичность» Л.П. Прохоровой), помогающее выявить особые типы внутритекстовых связей в текстах, опирающихся на об-разность разных видов искусства (И.Е. Борисова, И.П. Ильин, И.Г. Минера-лова, Н.М. Мышьякова, А.Г. Сидорова, Н.В. Тишунина). В западном искусствоведении параллельно с теорией интермедиальности в литературоведении

(П. Вагнер, В. Вульф, Г. Зандер, Г. Плетт, А. Ханзен-Лёве, С. Шер) сложилось направление иконологии, исследующее взаимодействия литературного и живописного языка в контексте культуры (А. Бежю, Г. Бехелар, Х. Бидерманн,
А. Варбург, Э. Винд, Р. Виттковер, Э. Гомбрих, Ш. Дедейо, Ф. Заксль, С. Карр-Гомм, Э. Куртис, Э. Панофский, М. Прац, Дж. Тресиддер и другие).

К настоящему времени в литературоведении сложилась единая концепция синтеза искусств, в рамках которой теоретически исследована проблема взаимодействия литературы с другими видами искусства. Тем не менее до сих пор дискуссионными остаются вопросы, связанные с внутритекстовыми взаимоотношениями, имеющими место в тексте, организованном по принципу взаимодействия искусств – в полихудожественном тексте.

В
10
заимодействие литературы с другими видами искусства в полихудо-жественном тексте возникает, если писатель является художником; если речь идёт об иллюстрировании литературного текста; если произведение искусства построено фабульно, по принципу развёрнутого повествования в серии кар­тин; если картина создана на сюжет литературного или мифологического произведения; если литературный текст построен по принципу живописного полотна, включает в себя реминисценции на произведения искусства или посвящено художнику; если он создан на сюжет произведения искусства; если в нём взаимодействуют языки смежных искусств или имеет место живописная образность. Только в результате встречи искусств в контексте литературного произведения возможен настоящий художественный диалог литературы с другими видами искусства. Именно такой всесторонний диалог искусств был свойственен всему «средневековому» творчеству У. Морриса.

Глава II. «Эстетика Уильяма Морриса в контексте художественных исканий в Англии XIX в.» состоит из пяти разделов.

Раздел II.1. «“Артуровское возрождение” в творчестве английских поэтов и художников».

Теория художественного синтеза – детище эстетики XIX в. В своём развитии она прошла несколько этапов: зарождение в недрах романтизма (рубеж XVIII – XIX вв.), развитие в контексте позднего романтизма (середина XIX в.), оформление в законченную концепцию (вторая половина XIX в.). Особенно пышно идея синтеза литературы и живописи расцвела в период «артуровского возрождения» в викторианской Англии.

В викторианскую эпоху ведущим философским направлением стал позитивизм, предлагавший возможность научного познания мира. В архитектуре и скульптуре преобладала эклектика, господствовали функциональные постройки и монументы; работы художников не выходили за рамки бытового жанра. Литературу хотели видеть полезной, основанной на истинных, доказуемых фактах. Богатство вымысла, образность, гротеск, игра, символизм отступали перед скрупулёзным исследованием общественных явлений.

В таких условиях в Англии началось возрождение средневековья как движение, устремлённое навстречу духовности и нравственным ценностям. Английский эстетизм середины XIX в. провозгласил приоритет прекрасного в оценке действительности и создании произведений, утверждение романтической жизнестроительной программы «искусства жизни». В это время возникло Оксфордское Движение (Дж. Кебл, Дж. Ньюмен). Возрождение средневековья затронуло все сферы духовной жизни: философию, религию, эстетику, литературу, искусство (Т. Карлайл, Т. Маколей, О. Пьюджин, Дж. Раскин, Г. Хэллам). В средних веках виделся образец единства человека, общества, природы. Большое развитие в данный период получила неоготика.

В рамках возрождения средневековья в литературе и изобразительном искусстве викторианской Англии развивалось «артуровское возрождение», связанное с повышением интереса к средневековым легендам о короле Артуре и рыцарях Круглого Стола. Были переизданы произведения средневековой литературы и фольклора: рыцарские романы, кельтские легенды («Мабиногион»), собрания народных баллад, роман «Сэр Гавейн и Зелёный Рыцарь». В 1858 г. вышло в свет 4-е издание «Смерти Артура» Т. Мэлори, появились различные интерпретации средневековых сюжетов о короле Артуре.

О
11

бращаясь к легендам о короле Артуре, английские поэты и художники продолжали литературную традицию Анейрина, Ненния, У. Малмсберий-ского, Г. Монмутского, Р. Васа, К. де Труа, Р. де Борона, Х. фон Ауэ, В. фон Эшенбаха, Т. Мэлори. В XVI – XVII вв. артуровскую тематику использовали Э. Спенсер, Дж. Драйден, Р. Блэкмор. В XVIII в. эта тематика заняла важное место в работах Т. Перси, Т. Эванса, Д. Пинкертона, Т. Уортона. В начале XIX в. по мотивам артуровских легенд были созданы романы (Дж. Сэлволл,

Г. Милмэн, Р. Хэбер, Э. Булвер-Литтон). На основе литературных образцов артурианство развивалось в живописи и декоративном искусстве.

«Артуровское возрождение» в Англии первой половины XIX в. началось

с работ В. Скотта и с творений поэтов-романтиков (У. Вордсворт, Р. Саути,
С. Колридж, Дж. Китс, П.Б. Шелли) и нашло своё продолжение в метатекстах викторианских поэтов и художников (А. Теннисон, Д.Г. Россетти, У. Моррис, М. Арнольд, А.Ч. Суинберн, О. Уайлд; Э. Бёрн-Джонс, А. Хьюз, У.Х. Хант,
Э. Сиддал, Д. Мэклайз, Дж. Миллес, Ф.М. Браун и другие). Прерафаэлиты – поэты и художники – развивали психологическое направление в трактовке артуровских легенд, считая себя продолжателями традиций Р. Браунинга. Пристрастие прерафаэлитов к литературным сюжетам, колористика и детализированность стали основой для позднего «артуровского возрождения» в английской литературе и изобразительном искусстве. Английские поэты и художники XIX в., используя в своих произведениях артуровские сюжеты и образно-символические системы, переосмысливали не только средневековые легенды, представляя их в собственной интерпретации, но и нравственно-философские вопросы викторианской эпохи.

Раздел II.2. «Возрождение художественных концепций средневековья в творчестве Уильяма Морриса».

Особое место в викторианском «артуровском возрождении» занимает творчество У. Морриса, оказавшего существенное влияние на интерпретацию артуровских легенд прерафаэлитами и другими английскими художниками и поэтами. Моррис, увлёкшись артурианством, возрождал средневековье не только в литературе и живописи, но и в жизни. Деятельность его «средневековых» мастерских, производивших мебель, ткани, обои, витражи, гобелены, ковры способствовала возрождению декоративного искусства в мире. Он основал «Кельмскотт Пресс» – самое влиятельное издательство конца XIX в., выпускавшее книги, напоминавшие средневековые манускрипты.

«Средневековый» мир был близок Моррису с детства; он «познал» его благодаря семейным традициям. Моррис увлекался романами В. Скотта,

К. Рив, Ф. Мариотта, арабскими сказками, сказками братьев Гримм и Ш. Перро; преклонялся перед Библией, образами Святой Марии и Святого Георгия. Он с самозабвением изучал «средневековую» Англию (готические соборы
и церкви, эссекские дома, замки), средневековые баллады и песни. В детстве он начал писать стихи («Ночная прогулка», «Аббатство и Дворец»).

До поступления в Эксетер Моррис был знатоком готики и приверженцем англо-католицизма. В Оксфорде, обучаясь на священника, он познакомился

с Э. Бёрн-Джонсом, У. Фулфордом, Ч. Фолкнером, Р. Диксоном, К. Прайсом, которые увлекались артурианством, составив группу «Братство Сэра Галахада». Все они явились организаторами журнала «Оксфорд энд Кэмбридж Мэгэзин», в котором публиковались первые сочинения Морриса.

В
12

Оксфорде Моррис приобрёл познания по истории и философии (Г. Милмен, Дж. Нил, К. Дигби, Дж. Ньюмен, Дж. Кебл, Э. Гиббон, Ж. Сисмонди). Его увлекали средневековые хроники (Дж. Фруассар), латинская духовная поэзия, иллюминированные манускрипты. Он изучал средневековую архитектуру
(соборы и церкви Англии, Франции) и живопись (Я. ван Эйк, Г. Мемлинг,
А. Дюрер). Он читал «Песнь о Роланде», «Роман о Розе», французские романы XIII в. Ему нравились «артуровские» поэмы А. Теннисона, работы Дж. Раскина и Т. Карлайла, романы В. Гюго, А. Дюма, Ф. Фуко, Ш. Йондж, Б. Дизраэли. Он увлёкся творчеством Чосера, Шекспира, Китса, Шелли, «Тевтонской мифологией» Я. Гримма, «Северной мифологией» Б. Торпа.

В этот период он получил основные знания по литературе, к которой обращался для создания «средневековых» произведений. Его первая поэма «Ива и Красный Холм» по духу близка стилистике английских романтиков. Некоторые ранние поэмы написаны под влиянием Э. Браунинг. На основе библейских текстов он писал кэролы («Французский гимн», «Дева Мария»).

После окончания Эксетера Моррис обучался на архитектора, занимался реставрацией церквей, овладел искусством вышивания. Он познакомился
с Р. Шо и Ф. Уэббом, повлиявшими, благодаря Моррису, на развитие архитектуры жилого дома; подружился с Д.Г. Россетти и Ф.М. Брауном, которые в контексте «артуровского возрождения» создали множество шедевров живописи и декоративного искусства. После знакомства с Россетти Моррис учился рисованию, написал два автопортрета, портрет Дж. Бёрден, картину «Прекрасная Изольда», сделал рисунки к «Смерти Артура» Мэлори, фреску на артуровскую тематику. Изучая средневековые манускрипты, он увлёкся искусством рукописной книги, начал иллюминировать литературные тексты.

В 1858 г. вышел в свет его первый сборник «Защита Гвиневры и другие поэмы», основанный на легендах о короле Артуре. Возрождая артуровские легенды, Моррис воплотил в поэмах собственные представления о человеке и мире. Его Ланселот, Галахад, Гвиневра воспринимаются как персонификации противоречивых сторон души, ищущей земной рай. Такой «земной рай» был сотворён Моррисом в образе «средневекового» Дворца Искусств Ред Хауз, в создании которого принимали участие многие прерафаэлиты, Кельмскотт Хауз, фирмы «Моррис и Компания». Выдвинув идею создания единого про-изведения искусства, он явился прародителем Движения Искусств и Ремёсел, положившего начало периоду ренессанса в области декоративных искусств.

«Средневековая» тематика имела место во всех литературных текстах Морриса: в «Сценах из падения Трои», «Жизни и смерти Язона», «Земном Рае», «Любви достаточно», «Сигурде Вольсунге», «Романе на синей бумаге», в его переводах («Сказание о Гуннлауге Змеином Языке», «Сказание о Грет-тире Могучем», «Сказание о Вольсунгах и Нибелунгах», «Три северные ис-тории любви» и другие). Увлёкшись каллиграфией, изучением рукописных шрифтов и технологии золочения букв, Моррис проиллюминировал свыше полутора тысяч страниц текстов, среди которых были его собственная «Книга стихов», его перевод «Саги Эйрбиггья», «Оды» Горация, «Энеида» Вергилия, «Рубайят» О. Хайяма, представляющие художественные сокровища.

В 1880-е гг. Моррис создавал теорию искусства. Он писал статьи об искусстве, основанные на преклонении перед средневековьем (сборники «Надежды

и чаяния за искусство», «Знаки перемен»; лекции и эссе «Готическое возрождение», «Архитектура и история», «Средневековые гильдии» и т.д.). К этому времени относятся его «Песни для социалистов», поэма «Пилигримы Надежды», пьеса «Столы перевёрнуты, или Напкинс пробудился».

Х
13

удожественные традиции средневековья были возрождены Моррисом и
в серии поздних «артуровских» romances («Сон про Джона Болла», «Дом Сынов Волка», «Корни Гор», «Вести Ниоткуда», «История Сверкающей Равнины», «Колодец на краю света», «Лес по ту сторону света», «О Чайлд Кристофере
и Прекрасной Голдилинд», «Воды Дивных Островов», «Разлучающий Поток»). В конце жизни Моррис основал «Кельмскотт Пресс», выпускавшую «средневековые» книги (самая совершенная – «Сочинения Джеффри Чосера»); создал цикл «Поэмы просто так», в который были включены поэмы к картинам; завершил создание теории искусства (статьи «Мысли по поводу декоративных рукописей средневековья», «Ранние иллюстрации печатных книг», «Идеальная книга»); сделал последние переводы (французские романы XIII в., «Беовульф»); заложил основы Экологического Движения (статья «Под вязом») и движения «Город внутри сада» (лекция «Город и деревня»).

Раздел II.3. «Метатексты английского романтизма конца XVIII – первой трети XIX в. в эстетике Уильяма Морриса».

В 1886 г. в «Пэл Мэл» Моррис опубликовал список любимых произведений, среди которых была поэзия Блейка, Колриджа, Байрона, Шелли, Китса. Центром поэтического космоса романтиков была личность, стремящаяся
к духовной свободе. Они устремлялись в прошлое, в средневековье; а в поисках выразительных средств изучали мировые мифологии. Их произведениям присуща метафоризация мира, основанная на идее синтеза искусств. Всё это было характерно и для многогранной деятельности Морриса.

Блейк привлекал Морриса как поэт и художник. Блейк писал картины

к произведениям на библейские темы, литературные сюжеты; сочинял поэмы и делал к ним иллюстрации. Он изобрёл особый способ иллюминированной печати; когда Моррис увлёкся книгопечатанием, он обратился и к книгам Блейка. Морриса привлекали фантастические блейковские образы, символы, аллегории в поэзии и живописи. В его произведениях всегда присутствовал декоративный элемент; как и Моррис, Блейк экспериментировал с цветом, музыкой стиха. Блейковское видение мира пересекалось с моррисовским, нёсшим на себе отпечаток духовности, стремление к гармонии с собой и миром. Будучи поэтами и художниками, Блейк и Моррис, каждый по-своему, заложили концепцию художника как многогранной, разносторонне развитой личности и реализовали на практике мечту о синтезе искусств.

Что касается влияния Колриджа на эстетику Морриса, то здесь следует выделить следующие моменты: культ воображения, поэтическое творчество, назначение поэта. На поэзию Морриса оказали влияние такие константы поэм Колриджа, как живописание о гармоничной системе природы и искусства, романтическое представление о творческом акте. Восхищение Морриса вызывало умение поэта основывать повествование на архаизации, использовать готические приёмы, организовывать поэмы по синестетическому принципу. Произведениям Морриса присуще «троемирие»: архаизация – готика – синестезия; они строятся на колриджском принципе поиска своего предназначения через обретение смысла в творчестве, в творческом отношении к жизни.

В творчестве Байрона Моррис ценил синестетичность описаний, разнообразие жанров, стилистических средств, сближение поэтической речи с прозаической. Байрон, как и Моррис, был новатором в области стиля и жанра, ломая жанровые различия, принятые в его эпоху. В Байроне его привлекало стремление к вечному поиску себя. Он, как и Байрон, проповедовал идею неповторимости человеческой личности, творящей собственное бытие духа.

В
14

творчестве Шелли Моррис нашёл близкие ему идеи эстетического наслаждения природой, гармонии природы и искусства. Шелли выдвигал тезисы, импонировавшие Моррису, что искусство делает уродливое прекрасным,
а миссия поэзии состоит в восстановлении божественного начала в человеке. Моррису нравилось, что Шелли призывал в поэмах к возвышающему воздействию на читателей. Его привлекало и его отношение к женщине как к спутнице жизни, воплощению нравственного и эстетического идеала. В поэтике Шелли соединились аспекты романтизма, играющие первостепенную роль в метатекстах Морриса: живописность, музыкальность, интерес к внутренней жизни человека, культ поэзии, красоты и неограниченных познавательных возможностей личности, доступных ей благодаря силе воображения.

Поэзия Китса оказала значительное влияние на ранние произведения Морриса. Китс, как и Моррис, был увлечён творением искусства: умел живописать и декорировать, используя лексику, обладающую средневековым колоритом. Морриса и Китса объединяла любовь к эстетическому, прекрасному; у них было пластическое чувство слова; их влекло к описанию изменений человеческих настроений и времён года. Моррис подразделял поэтов на риторических и визионерских; к последним он относил Китса, обладающего способностью живописать словом, создавать пейзажные и портретные полотна на бумаге. Как и Китс, Моррис творил эстетичное живописное «полотно» в контексте литературного произведения. Концепция красоты Китса нашла отражение во всём творчестве Морриса. В отношении к женщине у Морриса чувствовалось китсовское преклонение перед красотой, идеализирование дамы сердца. В его возврате к природе, к прошлому, к romance было что-то от романтической литературной традиции, от поэтики Китса.

Романтическое видение бытия сформировало жизненное мировоззрение Морриса. Работая над сборником «Защита Гвиневры и другие поэмы», он считал себя преемником романтиков, наследником их традиций. Ему особенно были близки их концепции воображения, противопоставление действительности и фантазии, эстетизм, живописный психологизм, погружение во внутренний мир героев, предоставление возможности и герою, и автору совершить путешествие по собственной Вселенной Духа.

Раздел II.4. «Влияние идей Томаса Карлайла и Джона Раскина на эстетические взгляды Уильяма Морриса».

Эстетические взгляды Морриса формировались под влиянием учений
Т. Карлайла и Дж. Раскина. Для развития его эстетических взглядов значимы такие положения из работ Карлайла, как идеализация средневековья, «культ героев»; понятия истинности, нравственности, духовности.

В «Sartor Resartus» Карлайла поднимается важная для Морриса 131проблема

о несходстве маски, которую надевают люди, с их внутренней сущностью.
У Морриса эта проблема проявилась в разработке концепции игры с персонажами, пейзажами, интерьерами, деталями. Карлайл показал, как в процессе саморазвития человек превращается в личность, осознаёт свою значимость, постигает смысл бытия. Концепция формирования целостной личности была близка Моррису, считавшему, что человеку для достойной жизни необходимы внутренняя свобода, духовность, красота, творческое начало личности.

В
15

знаковом для Морриса труде Карлайла «Прошлое и настоящее», повлиявшем на создание «Сна про Джона Болла», можно обнаружить основную мысль творчества Морриса – сопоставление прекрасного прошлого с уродливым настоящим, средневековья с цивилизацией XIX в. Главное, что роднило их взгляды на средневековье, – отношение к нему как к идеальному красивому, гармоничному обществу. Карлайл перенёс прошлое в настоящее, чтобы увести читателя к будущему, воспроизводящему прошлое. Автор превращается в пророка, вступает в диалог с современниками, к которым, по канонам средневековья, обращается как к братьям на архаичном английском языке.
В этом смысле «Прошлое и настоящее» перекликается с «Вестями Ниоткуда».

Важной для моррисовского миропонимания является концепция «культа героев» Карлайла («Французская революция», «Герои, почитание героев и героическое в истории»): сильная личность, величие, индивидуальность, красота. Карлайл относил к героям и творцов, созидающих красоту. Моррис воспринял концепцию «культа героев», развив её в рамках собственного видения. В отличие от Карлайла, Моррис причислял к лику героев и женщин.

Моррис, как и Карлайл, созидал идеал героя как человека духовного,
а идеал общества виделся им в свете всё той же духовности. В «Характеристиках» Карлайл заметил, что общество напоминает живое существо: в своём развитии оно проходит те же стадии от рождения до возрождения. Моррис выразил подобный подход к развитию общества как организма в серии поздних romances, каждый из которых представляет определённую стадию в развитии общества, является показателем духовного роста личности. Карлайл и Моррис стремились пробудить в человеке стремление к духовной свободе, осознанию себя как личности, облагораживающему творческому труду.

Другим приверженцем средневековья, повлиявшим на эстетику Морриса, был Раскин. Моррис изучил его «Современных художников», «Семь светочей архитектуры», «Камни Венеции», глава которой «О природе готического» стала для него принципом творчества. Эстетическая теория Раскина импонировала видению прекрасного Моррисом; в её основе лежали концепции художественной правды, природы, красоты. Важную роль в передаче правды играло воображение, которое питалось впечатлениями от природы. Раскин считал романтическое воображение знаковым в творческом процессе; он определял его как способность создавать волшебные сказки искусства.

Ведущую роль в эстетике Раскина, как и Морриса, играла категория прекрасного. Красота для них была проявлением бесконечного, божественного начала; они находили красоту в природе и людях, полагая, что в искусстве отражается красота жизни. Прекрасное означало гармонию природных форм и нравственность человека. Связь эстетического и этического была для них непременной в отношении к содержанию художественной деятельности. Искусство, считал Раскин, должно служить благородным целям. Сам он, как и Моррис, мечтал об обществе, где при достижении надлежащего уровня нравственности будут созданы условия для развития подлинного искусства.

Обращаясь к искусству прошлого, к возрождению творческого труда мастеровых средневековья, Раскин, как и Моррис, стремился внести в жизнь представления о Красоте, утраченные обществом. Средневековье представлялось им яркой эпохой в истории культуры; они опровергали «тёмное» видение средневековья, увидев в нём положительные начала, проявившиеся в готическом искусстве XII – XIII вв. и явившиеся истоками романтизма.

Б
16

ольшое внимание Раскин уделял теории пейзажа, в рамках которой по-новому осмыслил категорию «живописное». Его привлекали в искусстве английского пейзажа результаты взаимодействия разных видов искусства. Представления о поэзии Раскин, как и Моррис, переносил на живопись, архитектуру, скульптуру, считая, что у них есть собственный язык и нужно учиться читать произведения искусства как литературные тексты. И Раскин, и Моррис были художниками-колористами, наделёнными способностью живописать словом; стиль их работ отличался красочностью сравнений и метафор, поэтичностью интонации, музыкальностью звучания.

Моррис воспринял идеи Раскина о художественной правде, воображении, природе, красоте, нравственности, творчестве, живописности, синтезе искусств как близкие собственным; но главное, что роднило этих художников, – мысль о том, что искусство – необходимая часть жизни гармонически развитого человека, а прекрасное – основа, образ жизни. В своей эстетической концепции Моррис рассматривал категорию прекрасного как объективную необходимость, свойственную природе и жизни, воплощённую в творчестве

и произведениях искусства мысль, выражение души человека, жаждущего познать себя и мир и воплотить в него свои этико-эстетические идеалы.

Раздел II.5. «Уильям Моррис и прерафаэлиты: проблемы эстетики».

Гениальность прерафаэлитов основывалась, по Моррису, на терпении, усердии, мужестве, тщательной проработке деталей. В стилистическом отношении они не представляли единого целого; их объединял интерес к возрождению культа средневековья, использование литературных источников (Библия, античная мифология, средневековые легенды, тексты Чосера, Мэлори, Шекспира, поэмы Китса, Байрона, Теннисона). По манере письма, способу интерпретации, стилю они были разными художниками. В их искусстве есть элементы романтизма, реализма и символизма, подходы к модерну.

Прерафаэлиты рисовали с натуры согласно идеалам искусства прошлого до появления Рафаэля. В их картинах создана атмосфера изысканного мистицизма, чувственности. Они придавали сакральный смысл цвету, детали, наделяли полотна символизмом. Поиск Красоты вёл их к эстетическому переживанию искусства – художественному цитированию. На их полотнах «цитировались» приёмы, колористические особенности картин художников проторенессанса, раннего Возрождения. Элементы одного живописного языка входили в систему другого, порождая интертекстуальные связи в картине.

Во взглядах прерафаэлитов на природу и искусство выявляется связь
с мечтой о единстве духовного и материального начал. Выражением этой мечты стали их попытки создать синтезирующий жанр – «поэтическую живопись». Объединив два вида искусства, они обратились к иллюстрации и к жанру «литературной картины» – произведения, основанного на литературном источнике, не предназначенного для оформления книги. Они стремились не
к дословной передаче содержания текста посредством изобразительного ряда, а к выявлению его концептуальной сущности: освещая основную идею произведения, они добавляли детали, отсутствующие в тексте-источнике.

М
17

ногие члены Братства пытались сочетать несколько видов искусства
в своём творчестве, Д.Г. Россетти удалось добиться в таком синтезе значительных успехов. Он как инициатор идеи синтеза поэзии и живописи, разработанной им под влиянием Блейка, полагал, что они подчинены общим законам искусства. Он переносил в поэмы приёмы живописной техники, создавая особый эмоциональный настрой («пейзажи души»). Россетти писал «сонеты
к картинам», в которых давал поэтическую интерпретацию своим полотнам
и картинам других художников. Он создал проекты рам для картин, которые украшал стихотворными надписями. Живопись и поэзия сливались в его творчестве в синтетический вид искусства, дополняли и поясняли друг друга. Идея синтеза искусств Россетти нашла воплощение в книжной иллюстрации.

Как художник Россетти стремился передать навеянные фантазией картины, заполненные литературными образами. Его картины – красочные полотна, насыщенные цветом и светотенью; в них улавливается фотографическая репрезентация предметов, выдвигаемых на передний план. Его поэзия насыщена яркими образами, переливами красок, звуковым символизмом, живописанием эмоций. Для творчества Россетти характерна средневековая концепция взаимозависимости личности, общества и Вселенной, а также – мотив двойника, призванный доказать идею неоднородности человеческой души, богатства заложенных в ней возможностей. Все эти эстетико-этические положения Россетти усвоил и творчески переработал в своих произведениях Моррис. Россетти он обязан увлечением живописью; в содружестве с ним были созданы живописно-декоративные произведения на артуровскую тематику.

Хотя Морриса увлекало творчество Россетти, он не стремился ему подражать. Моррис не только мечтал о золотом веке эстетизма, представляя его символически в своих произведениях, – он воссоздал его в реальности. Если Россетти лишь грезил о Дворце Искусств, то Моррис создал этот дворец, украсив «литературными» картинами, гобеленами, коврами, обоями, вышивками, мебелью. Он придал прерафаэлитизму новое декоративное направление.

Морриса роднило с прерафаэлитами художественное видение реальности через яркую призму воображения. Будучи прирождённым художником, он сумел воплотить свои дизайны в различных искусствах с использованием различных жанров и материалов. Он сумел создать эстетическое и концептуальное целое благодаря «прерафаэлитскому» умению видеть большое в малом, тщательно работать с каждой деталью и образцом, импровизировать со структурными элементами. Он видел единство реального и ирреального в содружестве детализации и воображения. В его литературных текстах заметны и дизайн, декоративное убранство, и основы фантастического видения происходящего. Для его живописно-декоративных работ характерны фантастические образцы и детали, лежащие в основе его литературных текстов. Повтор детали в метатексте Морриса – повтор образа, символа, архетипа, которые и реальны, и абстрактны, идеализированы, мастерски декорированы.

Россетти сумел почувствовать декоративность искусства и воплотить её в своих работах. Именно это привлекло Морриса в Россетти: он уловил сходство их мнений по поводу эстетической природы прекрасного. И Россетти, и Морриса привлекала естественная связь романтичности описаний с их декоративностью, и в этом проявилось то лучшее, что вмещало в себя понятие прерафаэлитизма в отношении синтеза искусств.

Глава III. «Проблема синтеза искусств в эстетической концепции Уильяма Морриса».

Э

18

стетика Морриса, вобрав концепции романтизма, прерафаэлитизма и другие концепции, основывалась на сходных собственных умозаключениях и теоретических размышлениях писателя. Его эстетическую теорию можно представить в виде системы «эстетического троемирия»: идеализируемое средневековье – далёкое от идеала настоящее – идеальное будущее; память о прошлом – воображение – творчество; истинность – нравственность – духовность; природа – искусство – человек; красота – гармония – счастье. Эта схема лежит в основе творчества Морриса, являясь фундаментом, на котором строится здание его собственного синтеза искусств и в теории, и на практике.

Материальной основой синтеза искусств Моррис считал готическую архитектуру, служившую воплощением идеальной красоты и идеального общества. Он выдвигал идеи сочетания несочетаемого, создания единого произведения из множества компонентов: образцов, цветов, текстур. В архитектуре он видел возможность слияния всех искусств, в том числе и литературы. Кроме архитектуры в его теории синтеза искусств большую роль играли декоративные искусства и их литературное начало. По Моррису, основной чертой великого произведения искусства, в том числе литературного, была декоративность, свойственная готике. Картина не могла считаться законченной, если в ней была показана природа, но не было декоративности. Декоративная сторона искусства составляла часть архитектуры, которая процветала как выражение
человеческой радости. Человек уподоблялся им архитектурному сооружению; с разрушением архитектуры как начала и конца всех искусств, в том числе декоративных, началась деградация человека, утрата духовности.

В лекциях и статьях Моррис призывал возродить средневековые традиции кустарного производства. Он подчёркивал, что единственным здоровым обществом была средневековая цивилизация, основанная на принципах содружества, сотрудничества. Художественное обращение к прошлому предопределяла красота, которая имела место в традициях и сказаниях народов. Он считал прошлое необходимым звеном на пути к будущему: ведь лишь через постоянное возвращение к истокам возможно движение вперёд, развитие. Но прошлое в искусстве – это и погружение в мир воображения самого художника. Моррис считал, что произведение искусства не может быть сотворено без духовности и внутренней культуры. Чтобы знать и понимать искусство, человек должен быть образованным, нравственным, духовным, самосовершенствующимся. Он утверждал, что прежде чем создать что-то эстетичное, воплотить художественную мечту в реальность, следовало продумать дизайн произведения, создать в воображении образ. Искусство, по его мнению, давало человеку возможность творить особую атмосферу художественного бытия: полуреального – полусказочного; создавать особые воображаемые миры.

Основными целями искусства, по Моррису, было удовлетворение человеческих стремлений к наслаждению прекрасными домом и книгой как сочетанием материального и духовного начал гармонически развитой личности. Эти три основных компонента синтеза искусств – идеальный дом, идеальную книгу, идеального человека – он считал знаковыми в своей эстетической концепции. В них в теории и на практике реализовывался его идеал искусства – содружество художественных форм, одухотворяющее жизнь, и претворялся
в жизнь принцип взаимодействия литературы с другими искусствами. Дом, книга, личность являлись для него сущностями, обладающими органической целостностью, гармоническим единством всех входящих в них компонентов.

Д
19

ля Морриса красивый дом представлял собой визуальное воплощение идеальной жизни человека на земле, был целостным произведением искусства, вобравшим разные виды художественного творчества. Для него здание, должным образом украшенное, являлось синтезом красоты и орнамента, плетением словес, эпосом; было равнозначно в литературе концепту romance. Дом был плодом гармоничного коллективного труда; он наполнял смыслом жизнь человека, творящего новую реальность. Моррис был ваятелем эстетичного дома; он стремился не только украшать интерьеры и эстетизировать окружающую среду, но и придавать дому осмысленное литературно-живописно-декоративное звучание. Дома, в которых он жил, воплощали его идеал синтеза искусств, взаимодействия литературы с живописью и декоративными искусствами (Ред Хауз, Кельмскотт Мэнор, Кельмскотт Хауз).

Развивая концепцию Дома как воплощения в жизнь принципа синтеза искусств, Моррис пришёл к выводу, что идеальный дом невозможно создать без совместного художественного творчества, что нашло воплощение в создании фирмы «Моррис, Маршалл, Фолкнер и Компания», переименованной в «Моррис и Компанию». Фирма Морриса реализовала его эстетическую теорию синтеза искусств, воплотив её в грандиозных проектах (Арсенальная и Гобеленовая Комнаты в Сент Джеймс Пэлес, Зелёная Гостиная Южно-Кенсингтонского Музея, Большая Гостиная в Уайтвик Мэнор, Стэнден-Холл, шотландский особняк королевы Виктории, множество церквей и зданий).

Вторым компонентом теории синтеза искусств была идеальная книга, занимавшая в интерьере дома первостепенное место. Моррис считал книгу необходимой частью духовной жизни человека; и жизнь, и книга в идеале были прекрасными, эстетичными. Он рассматривал книгу как особый вид искусства, сочетающий артефакт и литературный шедевр. Будучи библиофилом, увлекающимся каллиграфией, и коллекционером средневековых произведений, он пытался воссоздать в собственных книгах дух поздней готики.

Моррис представлял искусство книги как синтез живописи, литературы, декоративного искусства, искусства шрифта, каллиграфии. Под идеальной книгой он понимал синтетическое произведение искусства, выполненное согласно свободной воле её творца. Книга могла быть проиллюминирована

и напечатана; в ней могли быть иллюстрации и декоративные украшения; она могла содержать различные шрифты, инициалы-литеры, цветовые решения.
В процессе изготовления иллюминированных книг Моррис пришёл к выводу, что для создания совершенной книги необходимо содружество художников. Эта идея воплотилась в организации «Кельмскотт Пресс»; типографское искусство было сферой приложения его идей художественного синтеза и гармонизации предметной среды. Он хотел, чтобы его книгами восхищались и как красивыми литературными произведениями, и как прекрасными артефактами, выполненными в средневековом духе. Моррис увековечил Книгу как целостное произведение искусства, гармоничное по содержанию и форме. В каждой изданной им книге он гармонично синтезировал декорирование с литературным сюжетом, облачая каждого писателя в свою «одежду».

Т
20

ретьим компонентом эстетики Морриса являлась идеальная личность, обладавшая способностью творить красоту в образе прекрасного дома и прекрасной книги или пребывать в состоянии катарсиса от созерцания этой красоты. По Моррису, идеальная личность должна была обладать величием, человечностью, одухотворённостью, искренностью, самодостаточностью, высшей нравственностью, оригинальностью, способностью к самосовершенствованию, противоречивостью. Ей были свойственны божественная интуиция, поэтическое видение, ассоциативное мышление, богатый внутренний мир, внешняя
и внутренняя красота, приверженность собственным духовным идеалам, гармония с собой и миром. Кроме того, идеальный человек, по Моррису, – герой-одиночка, стремящийся к вечному Поиску; сильная личность, преобразующая на космическом уровне реальность собственного видения.

Моррисовская концепция идеальной личности включала такие понятия, как любовь к женщине и природе, дружба и братство. Концептами синтеза являлись для него почитание женщины-личности, культ всесторонне развитой личности и доступных ей благодаря силе воображения безграничных познавательных возможностей, осмысленный творческий труд как основа нравственности личности; творческий человек как многогранная личность, воплощающая в себе художника и поэта. Из таких личностей-творцов состояли все братства, которые создавал Моррис на протяжении своей жизни. Такой многогранно одарённой полифоничной творческой личностью был и сам Моррис, подтвердивший на примере собственного творчества все положения своей концепции идеальной личности, наделённой синтетическим художественным мышлением и универсализмом, помогавшим постичь сущность видов искусства, процесс их взаимодействия, открывавшим путь к синестезии.

Гармонически завершённая эстетическая теория синтеза искусств стала натурой Морриса, срослась с его многогранной личностью. Поэтому правильное понимание его теоретического наследия заключается в правильном понимании Морриса как универсального человека и художника, стремившегося добиться полного тождества собственной реальной жизни с идеальным художественным замыслом: согласовать поэтическую мечту с практицизмом бытия, сделать искусство жизнью, а жизнь – искусством. В такой идеальной жизни красивый человек, создающий красивые вещи, жил бы в красивом окружении, где бы слились воедино все составляющие моррисовского синтеза искусств: прекрасный Дом, совершенная Книга и гармоничная Личность.