1. 
   Предмет и источники международного гуманитарного права.
   

Международное гуманитарное право — отрасль международного права, призванная ограничить бедствия войны путем определения не­допустимых методов и средств ведения военных действий и защиты жертв войны. Правила ведения военных действий, которые часто на­зывают по-старому «законы и обычаи войны», представляют собой со­вокупность принципов и норм, устанавливающих ограничения в ис­пользовании военных методов и средств. Международный Суд ООН указал два основных принципа между­народного гуманитарного права: • защита мирного населения и гражданских объектов, различие между комбатантами и некомбатантами; • запрещение Причинения излишних страданий комбатантам. Основным источником международного гуманитарного права яв­ляется обычай; нормы, сформировавшиеся в обычном порядке, коди­фицированы в Гаагских конвенциях 1899—1907 гг., а также Женевских конвенциях 1949 г. Нормы международного гуманитарного права формируются глав­ным образом не на основе практики государств в ходе вооруженных конфликтов, а на базе договорной практики государств и резолюций международных организаций. Процесс начинается принятием конвен­ции, реже — резолюций международной организации. За этим следует признание государствами и организациями соответствующих правил нормами международного обычного права. Сферой действия международного гуманитарного права является область межгосударственных отношений. Оно распространяется на любые вооруженные конфликты между государствами, независимо от характера или происхождения конфликта или от причин, выдвигаемых сторонами, находящимися в конфликте. Основными источниками международного гуманитарного права являются многочисленные многосторонние универсальные договоры - конвенции по правам человека, которые могут быть как обязательными, так и рекомендательными до­кументами. Большинство из созданы в правовой среде, образующейся в рамках универсальной деятельности ООН. Закрепленные в них нормы носят довольно обобщенных характер, а сами конвенции стали частью международного общего права. Конкретная регламентация и осуществление прав человека относятся к об­ласти внутренней компетенции государств и реализуется посредством внутреннего законодательства. Именно поэтому допускаемые по конвенциям ограничения имеют в разных странах разный объем и содержание, в результате чего объем и содержание осуществляемых прав становится относительными. Рекомендательный характер имеют резолюции международных организа­ций и прежде всего - непосредственно резолюции ООН. К ним относятся Всеоб­щая декларация прав человека 1948 г., Декларация о ликвидации всех форм нетер­пимости и дискриминации на основе религии и убеждений 1981 г., Декларация о правах лиц, принадлежащих к национальным или этническим, религиозным и языковым меньшинствам 1992 г. и другие документы. Морально-политический авторитет многих из резолюций очень высок, и государства с ними считаются, хотя формально они не налагают на них юридических обязательств. Так, напри­мер, довольно широко распространено мнение, что положения Всеобщей декла­рации прав человека превратились в международный обычай. Резолюции могут служить основой для разработки международных догово­ров в области прав человека. Так, Декларация о защите всех лиц от пыток и дру­гих жестоких, бесчеловечных и унижающих достоинство видов обращения и нака­зания 1975 г. была использована при разработке Конвенции против пыток и дру­гих жестоких, бесчеловечных или унижающих достоинство видов обращения и наказания 1984 г. Другая часть документов в области прав человека - международные дого­воры, которые имеют обязывающий характер для их участников. В их числе - Международная конвенция о ликвидации всех форм расовой дискриминации 1965 г., Международные пакты о правах человека и т.д. Эти договоры закрепляют стандарты в области прав человека. Главные международно-правовые акты о правах человека (обязывающие и рекомендательные) делятся на три основные группы: 1. Международная хартия прав человека - универсальные документы в об­ласти прав человека: Всеобщая декларация прав человека 1948 г., Международный Пакт об экономических, социальных и культурных пра­вах 1966 г. с Факультативным Протоколом 1986 г., Международный Пакт о гражданских и политических правах 1966 г. с Фа­культативными Протоколами 1976 и 1992 гг., 2. Акты о борьбе с массовыми нарушениями прав человека: Конвенция относительно рабства 1926 г. (с изм. 1953 г.), Конвенция о принудительном или обязательном труде 1930 г., Конвенция о предупреждении преступлений геноцида и наказании за него 1948 г., Декларация о предоставлении независимости колониальным странам и народам 1960 г., Международная конвенция о ликвидации всех форм расовой дискрими­на­ции 1965 г., Международная конвенция о пресечении преступления апартеида и нака­зании за него 1973 г., Декларация о защите всех лиц от пыток и других жестоких, бесчеловечных и унижающих достоинство видов обращения и наказания 1975 г., Конвенция против пыток и других жестоких, бесчеловечных или уни­жающих достоинство видов обращения и наказания 1984 г. 3. Акты о защите прав отдельных категорий индивидов: Устав Управления Верховного Комиссара ООН по делам беженцев 1950 г., Конвенция о статусе беженцев 1951 г. и Протокол к ней 1966 г., Конвенция о политических правах женщин 1952 г., Конвенция о статусе апатридов 1954 г., Конвенция о гражданстве замужней женщины 1957 г., Декларация прав ребенка 1959 г., Конвенция о сокращении безгражданства 1961 г., Декларация о территориальном убежище 1967 г., Декларация о защите женщин и детей в чрезвычайных обстоятельствах и в период вооруженных конфликтов 1974 г. ,Конвенция о ликвидации всех форм дискриминации в отношении женщин 1979 г., Конвенция о правах ребенка 1989 г., Международная конвенция о защите прав трудящихся-мигрантов и членов их семей 1990 г. и др. К региональным актам защиты прав человека относятся Европейская кон­венция прав и основных свобод человека, подписанная в Риме в ноябре 1950 г., Американская декларация прав и обязанностей человека, принятая в Боготе в марте 1948 г., Американская конвенция прав человека, подписанная в ноябре 1969 г., Африканская хартия прав человека и народов, принятая совещанием глав госу­дарств и правительств стран-членов ОАЕ 28 июня 1981 г. в Найроби. Как правило, они носят более конкретный характер, чем универсальные конвенции. Так, напри­мер, Римская конвенция, касающаяся гражданских и политических прав, устана­вливает больше оснований для ограничения прав человека, чем Международные пакты. Что касается американских конвенций, то они в общих чертах повторяют Римскую конвенцию. Несколько своеобразный характер имеют документы в области прав чело­века, принимаемые в рамках общеевропейского процесса под эгидой ОБСЕ. В За­ключительном акте СБСЕ раскрыто содержание принципа уважения прав чело­века применительно к взаимоотношениям участников процесса. В рамках этой организации родился термин “человеческое измерение”, который означает ком­плекс вопросов в сфере взаимоотношений участников ОБСЕ, связанных с правами человека. Особо следует отметить документы, принятые на Конференции ОБСЕ по человеческому измерению, проходившей в три этапа: в Париже в 1989 г., в Ко­пенгагене в 1990 г., в Москве в 1991 г. Документы ОБСЕ (Европейская конвенция по предупреждению пыток и бесчеловечного или унижающего достоинство обращения или наказания и др.) носят политиче­ский характер и не являются источниками международного права. Их положения часто именуют договоренностями. Поскольку руководители госу­дарств-участни­ков ОБСЕ неоднократно заявляли о том, что данные договорен­ности подлежат безусловному претворению в жизнь, они имеют и юридический оттенок. Такие заявления можно рассматривать как односторонние обязательства международно-правового характера. Положения этих документов можно считать региональными стандартами в области прав человека. В рамках Содружества Независимых Государств параллельно с другими до­кументами, регламентирующими существование этой международной структуры, была принята также Конвенция Содружества Независимых Государств о правах и основных свободах человека 1995 г., в которой нашли отражение международно-правовые стандарты в области прав человека.

2. 
   Понятие международного гуманитарного права.
   

Нормы международного права, регулирующие сотрудничество по гума­нитарным вопросам (наука, культура, образование, обмен информацией, кон­такты между людьми) образуют отрасль международного гуманитарного права. Существует две основные подотрасли отрасли международного гуманитарного права: гуманитарное право в мирное время и гуманитарное право в период во­оруженных конфликтов. Иногда под международным гуманитарным правом по­нимается лишь нормы, регламентирующие гуманизацию отношений в период во­оруженных конфликтов. Так или иначе, но в центре международного гуманитар­ного права находятся права человека. Не случайно, что в документах Организа­ции Объединенных Наций зафиксировано непреложная цель развития челове­ческой цивилизации: “Жизнь людей полноценна только тогда, когда ее озаряют права человека”. В период до второй мировой войны международное сотрудничество в целях защиты прав человека не имело широкого размаха. В этих целях было разрабо­тано и принято лишь несколько международно-правовых актов. Среди них прежде всего необходимо отметить договоры и конвенции о борьбе с рабством и рабо­торговлей, в защиту прав религиозных и национальных меньшинств. Качественно новая фаза деятельности международного сообщества в обес­печении уважения прав человека началась после победы над фашизмом во второй мировой войне. Итоги второй мировой войны наложили отпечаток на все послевоенное развитие и, в частности, определили основные направления деятельности ООН. В Уставе этой организации было установлено, что одной из ее задач является осу­ществление международного сотрудничества “в поощрении и развитии уважения к правам человека и основным свободам для всех, без различия расы, пола, языка и религии” (ст.1). Всеобщее уважение и соблюдение прав человека и основных свобод для всех, как подчеркивается в ст. 55 Устава, является одной из основных предпосылок для “создания условия стабильности и благополучия, необходимых для мирных и дружественных отношений между народами, основанных на уважении принципа равноправия и самоопределения народов”. Устав ООН, не конкретизируя понятие прав человека, тем не менее содер­жит несколько принципов, в определенной мере этому способствующих. Так, в Уставе ООН говорится о равноправии наций, равноправии мужчин и женщин, достоинстве и ценности человеческой жизни (т.е. праве на жизнь), недопустимости дискриминации по признакам расы, пола, языка, религии (т.е. свободе совести, убеждений и т.п.). Другими словами, общедемократический характер Устава предполагает и подразумевает в качестве важнейшего правового условия совре­менных международных отношений принцип уважения прав человека.

3. 
   Структура международного гуманитарного права.
   

1.Гаагское право (право войны) Регулирует: а) права и обязанности воюющих; б) ограничение воюющих в выборе средств и методов нанесения ущерба противнику; в) ограничение насилия, не обусловленное военной необходимостью. 2.Женевское право (собственно гуманитарное право) Охраняет: а) вышедших из строя раненых и больных; б) лиц, потерпевших кораблекрушение на море; в) военнопленные, гражданского населения; г) иностранцев и других лиц, не принимавших участие в боевых действиях (например, журналисты). МГП состоит из двух больших разделов. С одной стороны, – это право Женевы, с другой стороны, – это право Гааги, или Женевское и Гаагское право. Гаагское право, или право войны, регулирует вопросы прав и обязанностей воюющих, ограничение воюющих в выборе средств и методов нанесения ущерба противнику, вопрос ограничения насилия, не обусловленного военной необходимостью. Женевское право, или собственно гуманитарное право – здесь ключевое слово “гуманитарное”, – охраняет, не регулирует, а именно охраняет вышедших из строя раненых и больных, лиц, потерпевших кораблекрушение на море, военнопленных, гражданское население, а также иностранцев и других лиц, не принимавших участия в боевых действиях, в том числе и журналистов. Если попытаться резюмировать, то Женевское право занимается одной главной стратегической целью, а именно сохранением жизни человека, даже оказавшегося вовлеченным в вооруженный конфликт. Основные статьи Женевских конвенций Статья 1. Высокие Договаривающиеся стороны обязуются при любых обстоятельствах соблюдать и заставлять соблюдать настоящую конвенцию. Статья 2. Помимо постановлений, которые должны вступить в силу еще в мирное время, настоящая конвенция будет применяться в случае объявленной войны или всякого другого вооруженного конфликта, возникающего между двумя или несколькими Высокими Договаривающимися сторонами, даже в том случае, если одна из них не признает состояния войны. Остановимся теперь на основных принципах МГП, которые вытекают из Женевских конвенций и дополнительных протоколов. Конечно, журналисты, которые занимаются повседневной практикой, не должны знать каждую из статей МГП. Однако им необходимо иметь представление об основных положениях. Таких положений семь. Первое положение говорит о том, что лица, сложившие оружие, или проще говоря, те, кто сдается в плен, имеют право на сохранение их жизни. Второе положение – запрещается убивать или наносить увечья противнику, который сдается в плен или прекратил принимать участие в военных действиях. Третье – раненых и больных, как из числа военнослужащих, так и из числа гражданских лиц, необходимо подобрать и обеспечить им должный уход. Причем, невзирая на то, к какой вооруженной стороне эти лица принадлежали, к какому народу. Четвертое – захваченные в плен комбатанты и гражданские лица, находящиеся во власти противника, включая жителей оккупированных территорий, имеют право на сохранение жизни. Слово “комбатанты” следует выделить, поскольку в международном праве данный термин означает всех лиц, входящих в вооруженные формирования. Некомбатанты, соответственно, это гражданские лица. Захваченным в плен комбатантам должны быть обеспечены защита от любых актов насилия и гуманное обращение при любых обстоятельствах. Они должны иметь право на переписку со своей семьей и на получение помощи. Следующее положение тоже касается именно военнопленных. Каждый имеет право на основные судебные гарантии. Никто не несет ответственности за действия, которых не совершал. Никто не должен подвергаться физическим или моральным пыткам, телесным наказаниям, а также жестокому и унижающему достоинство обращению. Шестое – стороны в конфликте и лица из состава их вооруженных сил ограничены в своем праве выбора методов и средств ведения войны. Запрещается использовать такое оружие и такие методы ведения военных действий, которые по своему характеру способны причинить излишние повреждения и чрезмерные страдания. Вот почему, например, те страны, которые подвергаются нападению со стороны агрессора, чаще всего говорят о неизбирательном характере военных действий. Тем не менее другие страны заявляют о том, что они сегодня применяют сверхточное, сверхсовременное оружие, которое позволяет им поражать только военные цели. И, наконец, седьмое, последнее – стороны в конфликте обязаны всегда проводить различие между гражданским населением и комбатантами для обеспечения уважения и защиты гражданского населения и гражданских объектов.

4. 
   Эволюция вооружённых конфликтов в XX веке.
   

В целом региональный конфликт и представляет собой не что иное, как результат конкурентного взаимодействия двух и более государств, оспаривающих друг у друга распределение властных полномочий, территории или ресурсов. Это взаимодействие может проводиться разными путями: дипломатических переговоров, включением третьей стороны, вооруженным вмешательством и т.д. ХХ век был самым разрушительным, кровопролитным в истории человечества. Первая и вторая мировые войны унесли миллионы жизней. Не менее сложным стал период “холодной войны”. Что такое региональный вооруженный конфликт - война? Современный крупный социолог и исследователь М.Кастельс в своей знаменитой книге “Информационная эпоха: экономика, общество и культура” всего несколько страничек посвящает вопросам вооруженного конфликта, но в каждой очень много полезных идей и мыслей. Особый интерес представляет часть под названием “Мгновенная война”. М.Кастельс сразу же предупреждает читателя о том, что его понимание войны и социального контекста боевых действий навеяно книгой, являющейся самым древним военным трактатом по стратегии: “Об искусстве войны” (505-496 гг. до н.э.) китайца Сун Цзы. Вот отрывок из текста книги: “Искусство войны жизненно важно для государства. Это вопрос жизни и смерти, дорога либо к безопасности, либо к краху. Поэтому оно является предметом исследования, которым ни в коем случае нельзя пренебрегать. Затем, искусство войны управляется пятью постоянными факторами, каковые следует принимать во внимание в своих размышлениях всякому, кто стремится определить условия, которые он получит на поле. Это факторы следующие: 1) Моральный Закон; 2) Небо; 3) Земля; 4) Военачальник; 5) Метод и дисциплина. Моральный закон служит причиной полного согласия людей со своим правителем, так что они будут следовать за ним, не тзаботясь о своих жизнях. Небо обозначает ночь и день, холод и тепло, сроки и времена года. Земля заключает в себе расстояния большие и малые, опасность и безопасность, открытое пространство и узкие проходы, шансы выжить и умереть. Военоначальник символизирует добродетели мудрости, искренности, щедрости, отваги и строгости. Под Методом и Дисциплиной должны подразумеваться выстраивание армии в соответствии с присущими ей подразделениями, традиция рангов у офицеров, поддержание дорог, по которым запасы могут попасть в армию, и контроль за военными расходами.” (Кастельс М. Информационная эпоха: экономика, общество, культура. М., 2000, 423 с. –С.607) Далее Кастельс пишет, что в развитых демократических странах быстро пришли к трем выводам относительно условий необходимых для того, чтобы сделать войну более или менее приемлемой для общества. 1. Она не должна затрагивать простых граждан, т.е. должна вестись профессиональной армией, к принуди-тельному набору нужно прибегать только в случае действительно чрезвычайных обстоятельств, а они предполагаются маловероятными. 2. Она должна быть короткой, даже мгновенной, чтобы результаты не заставляли себя ждать, истощая человеческие и экономические ресурсы и поднимая вопрос об оправданности военной акции. 3. Она должна быть чистой, хирургической, с разумной величиной разрушений (даже у противника) и скрытой от взгляда общества настолько, насколько это возможно, что приводит к тесной связи обработки информации, создания образов и ведения войны. Впечатляющие прорывы в области военной технологии, произошедшие за последние два десятилетия, дают средства воплотить в жизнь эту социовоенную стратегию. Хорошо обученные, хорошо экипированные, посвящающие все свое время службе, профессиональные вооруженные силы не требуют массового вовлечения населения в военные дела. Оно лишь должно наблюдать и приветствовать из своих гостиных особенно возбуждающее шоу, отмеченное глубокими патриотическими чувствами. Профессиональное управление подачей новостей в СМИ может привести в дома людей в прямом эфире войну с ограниченным, стерильным восприятием убийства и страдания. Но важнее всего то, что технология связи и электронного оружия позволяет наносить противнику опустошительные удары за чрезвычайно короткое время Война в Заливе (имеется в виду Персидский залив – Авт.) была генеральной репетицией нового типа войны, а ее 100-часовая развязка, когда союзники расправились с большой и хорошо вооруженной иракской армией, стала демонстрацией решительности новых военных держав, когда ставкой является важный вопрос (в данном случае – снабжение Запада нефтью). Державам, находящимся на одном технологическом уровне развития, было бы гораздо труднее получить друг от друга сатисфакцию. Однако при условии взаимного неприменения ядерного оружия основными военными державами их потенциальные войны и войны между их странами-сателлитами, скорее всего, будут зависеть от быстрых обменов ударами, определяющих истинное состояние технологического дисбаланса между воюющими сторонами. Массированное уничтожение или быстрая демонстрация возможности осуществить его за минимальное время, по-видимому, являются общепринятой стратегией ведения войн современного типа в информационную эпоху. (график смертности Кастельс, с. 426) Однако этой стратегии могут придерживаться только державы, доминирующие в технологии, и она резко контрастирует с многочисленными, бесконечными внутренними и международными вооруженными конфликтами, заполнившими мир после 1945 г. Эта темпоральная (временная) разница в ведении войн есть одно из самых ярких проявлений разницы в темпоральностях, характеризующих нашу сегментированную глобальную систему. В доминирующих обществах, - считает Кастельс, - новая эпоха военного искусства оказывает значительное влияние на время и на понятие времени. Чрезвычайно насыщенные моменты принятия военных решений будут возникать как мгновения, определяющие форму долгих периодов мира или сдержанного напряжения. К примеру, согласно количественному историческому исследованию воору-женных конфликтов, проведенному для канадского Министерства обороны, продолжительность конфликтов в первой половине 1980-х годов сократилась в среднем более чем наполовину по сравнению с 1970-ми годами и более чем на две трети – с 1960-ми годами. Рисунок (с.426), опирающийся на тот же источник, демонстрирует сокращение за последние годы масштабов смертности в результате войн, особенно если их сравнивать с численностью мирного населения. Тем не менее, тот же рисунок показывает, до какой степени война исторически – и, особенно в первой половине ХХ в. – была способом жизни. Другие источники отмечают, что количество смертей, приходящихся на душу населения в войнах в Западной Европе, Северной Америке, Японии и Латинской Америке, было значительно меньше в 1945-1989 гг., чем 1815-1913 гг. В условиях новой темпоральности боевых действий, порожденный сошедшимися вместе технологией и давлением со стороны гражданских обществ в развитых странах, кажется весьма вероятным, что война отойдет на второй план в этих господствующих обществах. Однако, -замечает Кастельс, - необходимо “помнить себе, что мгновенные, хирургические, закрытые, технологические войны являются привилегией технологически господствующих наций. Повсюду в мире тянутся год за годом полузабытые жестокие войны, ведущиеся часто примитивными средствами, хотя глобальное распространение высокотехнологичного оружия захватывает и этот рынок… Именно асимметрия стран в их отношении к власти, богатству и технологии определяет различие в темпоральности, особенно в сроках боевых действий. Кроме того, одно и то же государство может переходить от вялотекущих войн к мгновенным войнам в зависимости от своих взаимоотношений с мировой системой и интересами доминирующих держав. Иран и Ирак семь лет вели жестокую войну, заботливо подпитываемую западными странами, поддерживающими обоих участников бойни (США и Франция – помогая Ираку; Израиль – Ирану; Испания – продавая химическое оружие и тем и другим), с тем, чтобы взаимное уничтожение подорвало бы способность каждого из них подвергать опасности поставку нефти. Когда Ирак с хорошо экипированной, закаленной в бою армией решил упрочить свое лидерство в регионе (на деле рассчитывал на снисходительность западных держав), он столкнулся с технологией мгновенной войны при демонстрации силы, задуманной как предупреждение мировому беспорядку будущего. В другом случае затяжная, бесчеловечная война в Боснии… Страны НАТО разрешили свои противоречия и переключили технологический режим на несколько избирательных, разрушительных ударов, которые нанесли урон боеспособности боснийских сербов. Когда конфликт попадает в высокоприоритетные планы мировых держав, его темп становится другим. Конечно, - заключает Кастельс, - даже для домини-рующих обществ конец войны не означает конец насилия и насильственной конфронтации с политическими аппаратами различного рода. Трансформация войны вводит новые формы насильственного конфликта, главной из которых является терроризм. Потенциальный терроризм, когда фокусом действия являются средства массовой информации, вероятно, станет формой боевых действий в развитых обществах. Однако даже эти насильственные акты, способные задеть психику любого, переживаются как отдельные моменты в череде событий мирной обыденности. Это находится в разительном контрасте со всепроникаемостью порожденного государством насилия на большей части планеты. Мгновенные войны и их темпоральности, порожденные технологией, суть атрибут информационных обществ, но наряду с другими измерениями новой темпоральности они характеризуют формы господства в новой системе, вплоть до исключения стран и событий, которые не являются центральными для возникающей, доминантной логики.

5.