ТОРСИОННЫЕ ПОЛЯ

ИНТЕЛЛЕКТУАЛЬНОГО ГИРОСКОПА

Размышления, навеянные конференцией

«Интеллектуальный мост Россия-Запад. Проблемы, перспективы»

24-26 декабря 2002, Дубна.

Нодар Хананашвили, Фонд НАН, Москва

Вступление.

Не должно быть времени не разбрасывать камни,

Как не должно быть и времени их не собирать.

Необиблейское напутствие человечеству.

Любой авторский материал лишь с известной долей допустимости может быть признан его собственным. Это, как правило, определяется сферой применения такой разработки. В социальной сфере я не считаю необходимым утверждать, что все написанное – плод моего собственного труда. Вся совокупность мыслей состоялась в основном благодаря насыщенному трехдневному общению с участниками вышеназванного события.

Особенностью этой конференции явилась внятно сформулированная мысль о необходимости объединения российского интеллектуального потенциала, разбросанного по всему миру в силу самых различных событий, но, прежде всего, в результате бездушного отношения России (точнее, тех или иных ее правителей) к великому национальному достоянию – людям. Как сказал по поводу факта «утечки мозгов» один из представителей России, «из нашего института уехало за рубеж полторы сотни ученых. Но мне жаль потери только четверых из них». Честно говоря, лично мне жалко каждого уезжающего (не по причине жалости к нему, а в смысле осознания потери потенциального или уже состоявшегося ученого, да и просто человека, для России).

Целью конференции можно назвать запуск процесса межличностного взаимодействия ученых, объединенных общностью русской языковой основы. Все русскоговорящие участники представляли либо научные, общественные и государственные структуры России, либо бизнес-структуры или научные сообщества из зарубежья, как ближнего, так и дальнего. И, несколько забегая вперед, могу сказать, что «запуск», несмотря на несколько невнятное начало, состоялся.

Распространение русскоязычной диаспоры по всему миру именно в последние годы приобрело ярко выраженный интеллектуальный характер. И если в 20-е годы прошлого столетия высылка из России лучших общественно-научных умов сформировала пустую площадку для внедрения в массовое сознание новой, коммунистической философии, то вымывание «естественно-научных мозгов» за рубеж в конце XX века стало предопределенным в силу в основном экономических соображений (точнее, в силу отсутствия каких бы то ни было соображений у власти на этот счет).

Сразу хочу оговориться: в данном материале обличительных текстов, нацеленных на поиск виновных и призывы к их наказанию, не будет. Это не в правилах автора. Вопросы «кто виноват?» и «что делать?» – не для меня. По большому счету, можно сказать, что и России от них необходимо как можно быстрее отказываться по причине их абсолютной неконструктивности. В качестве социального инженера-конструктора готов предложить две иные версии вопросов. Вместо вышеуказанных двух следует задавать три иных вопроса, а именно:

1) вариант первый

- что произошло?

Этот вопрос позволяет системно и детально проанализировать ситуацию и, не стопорясь на репрессивном аспекте (но и не избегая вопроса вины), осознать картину произошедшего (происходящего) в целом. Вопрос же «кто виноват?» приводит, с одной стороны, к сужению взгляда на проблему, а, с другой, к общему «спихотехническому» стремлению все свалить «на стрелочника», который, естественно, всегда находится. В результате мы не можем ответить на вопрос следующий:

- как не допустить повторения (или «вопрос о граблях»)?

Отсутствие должного анализа не позволяет впредь избегать ошибок, и мы в течение многих лет (десятилетий, столетий – нужное подчеркните сами) повторяем ошибки, уже когда-то совершенные нашими предшественниками.

- как делать?

Этот вопрос можно назвать сугубо технологическим или методическим и весьма сложен для нашего общественно-научного понимания. Однако, его можно освоить через естественно-научные кадры, давно и уверенно реализующие такой подход. Именно социально-технологический подход позволяет избежать впредь появления таких перлов русской словесности, как «хотели, как лучше, а получилось, как всегда» (не будем указывать на слоненка, т.е. автора).

2) вариант второй триумвирата вопросов, более короток и, потому, возможно, более приемлем.

- почему?

Сей вопрос представляется адекватным вопросу «что произошло?». Важно только, чтобы отвечали на него мы так же широко.

- зачем?

Обращаю внимание читателя на некоторую ситуацию, в которой англоязычные коллеги могут нас не понять. Зачастую (правда, не всегда), в английском языке и первый и второй вопросы звучат одинаково: “why?” В языке же русском вопрос «почему?» обращен в прошлое, а «зачем?» является вопросом целеполагания.

- как?

По существу, этот вопрос также аналогичен третьему из первой триады и (пытаюсь ответить на вопросы моих же коллег) включает в себя в том числе такие подвопросы:

«кто?» и

«каким образом?».

Ограничивая этими строками лирически-философское отступление, продолжу описание впечатлений.
Часть I.

Рыба ищет, где глубже,

Человек – где лучше,

А интеллект – где интереснее сети.

Народные премудрости эпохи информатизации.
Итак, первоначально (в течение нескольких часов) у меня было ощущение, что я попал куда-то «не туда». Список участников в сопоставлении с программой конференции заставил призадуматься над тем, насколько я здесь смогу быть полезен участникам (ну, и, как бы в ответ, сможет ли событие стать полезным для меня).

Можно себе представить полезность внутридисциплинарного общения (правда, для этих целей, как правило, используются узкотематические мероприятия). Несложно найти формулу и для взаимодействия междисциплинарных естественно-научных и общественно-научных специалистов по раздельности.

Очевидно, что совместное общение представителей естественных и общественных наук, скорее, именно на общественно-научной почве могло бы принести наибольшую пользу в выстраивании «интеллектуального моста» между кем угодно.

Каким-то образом формат конференции мог бы стать содержательным, если в нем возникли бы не узко тематические, а структурно-управленческие, надфункциональные круглые столы. Эта мысль, окончательно утвердившаяся и сформировавшаяся в сознании многих к концу второго дня, к счастью, нашла свое достаточно разумное разрешение в третий день. Однако об этом – чуть позже.

Пока же предлагаю поразмышлять над ситуацией, сложившейся в сфере общественных наук в России.

Развал Союза привел к образованию нескольких вакуумных пространств. Их, несколько условно, можно назвать общественно-научными пространствами. Назовем их: политическим, экономическим и социальным пространствами.

Кратко остановлюсь на этой позиции. В период перестройки существовал устойчивый миф о том, что нам необходимы политические свободы, что именно они и решат все проблемы. Сменилась политическая власть, образовалось множество новых партий, а проблемы остались: ведь, сколько партий ни создавай, а в итоге у нас до сих пор пока что всегда все равно получается КПСС (или с ним «идущий вместе» комсомол).

Возник новый миф: произведем разгосударствление, и рынок все расставит по своим местам. Эта иллюзия, к сожалению, является весьма живучей и продолжает будоражить сознание граждан по сию пору. При этом как-то забывается, что рынок сам по себе весьма агрессивен. Приведу здесь одну цитату из одной из последних книг Джорджа Сороса «Открытое общество. Реформируя глобальный капитализм»:

«Участники рынка конкурируют не потому, что стремятся сохранить сам дух конкуренции, а исключительно чтобы победить. Если бы это было в их власти, они бы покончили с конкуренцией раз и навсегда»¹.

Отвлекшись еще на мгновение, хочу заметить, что из троицы: монополия, конкуренция, партнерство очевидно наиболее эффективной и плодотворной является третья модель.

На самом деле только принципиальные изменения в социальной сфере позволят как получить реальные (и обратите внимание, наиболее устойчивые) позитивные сдвиги в обществе, так и сформировать новые, ментально по-другому построенные общественные конструкции.

Причину можно обнаружить через анализ содержательного расслоения термина «инвестирование».

Политическое инвестирование ориентировано на профильную периодичность процесса (как правило, 4-5 лет). Отсюда, кстати, происходит криминогенность политики, как сферы публичной активности и наша уверенность в том, что политика – грязное дело. Ведь срок «окупаемости» политических инвестиций слишком короток. Норму прибыли в 25-30% годовых редко можно встретить в легальном бизнесе…

Инвестирование экономическое признается обоснованным при 7-10-летнем сроке окупаемости, поскольку приемлемой считается ежегодная норма прибыли в 10-15%.

Инвестирование социальное² приносит значимые и устойчивые результаты через 20-30, а иногда и 100 лет. Однако это не означает, что вкладывать ресурсы в общественное развитие не стоит. Просто эти вложения должны быть более мудрыми, нацеленными не на победу на ближайших выборах, а на благополучие государства, что и отличает, по выражению сэра Уинстона Черчилля, политика от государственного деятеля.

Отсюда, в качестве одной из подзадач, вытекает необходимость формирования взвешенной и дальнозоркой стратегии социального развития России (ограничимся пока что ее «территорией», термин условен – в свете анализируемых итогов конференции).

После такого сокращенного анализа сфер политики, экономики и социума (формат статьи не позволяет автору развернуться так же, как хотела того незабвенная Ф.Раневская в роли мачехи в известном к/ф «Золушка»), но, памятуя о дефиците кадров в общественно-научной сфере, попробуем представить, а откуда бы нам их взять?

Готов предложить читателю несколько возможных сценариев выхода из ситуации.

1) «Я тебя слепила из того, что было». Российская певица И.Аллегрова так сформулировала для себя процесс поиска своего, «женского» счастья. Выход наиболее простой, но, как выясняется, далеко не самый лучший. Сегодня политологами, социологами и экономистами стали, соответственно, бывшие преподаватели научного коммунизма, марксистско-ленинской философии и плановики. Такое одномоментное перетекание из одной ипостаси в другую, как и следовало предположить, не образовало новых передовых позиций для России в указанных областях, поскольку носители новых знаний несли в своих умах отпечаток прошлого, коммунистически прямолинейного, патерналистски-иждивенческого и репрессивного мышления (или, как сейчас модно выражаться, ментальности).

Такова сегодняшняя ситуация «по факту». Однако картину положения дополняют и некоторые другие, потенциально и реально возможные элементы.

2) Интеллектуальная «миграция» из естественно-научной среды. Сложно рассуждать, насколько такое перемещение является массовым (хотя автор статьи и оказался именно в этом профессиональном «антропотоке») и позитивным. Наверное, является и тем и другим, с учетом очевидного переизбытка инженеров в технической сфере советского периода и наличия определенных системных знаний у представителей естественно-научной среды, которая, в отличие от общественно-научной, не была раздавлена идеологическим катком строителей коммунизма.

3) Иммиграция из стран СНГ.

Развитые страны Запада с удовольствием принимают, практически «на халяву» (ах, как это по-русски!), готовые научные кадры из России. Кстати, актуальность «утечки мозгов» подтверждена была в ходе конференции неоднократно. И тему эту мы также не обойдем вниманием, правда, несколько ниже.

В Россию, в свою очередь, стремятся попасть ученые и специалисты из стран СНГ, бывших республик Союза. Они рассматривают Россию, и в основном, вполне обоснованно, либо как место для лучшей самореализации, либо как трамплин для последующего перемещения на Запад. Данный процесс можно несколько образно окрестить вторичным интеллектуальным пылесосом.

(Значительно реже происходит сегодня реиммиграция в Россию из дальнего зарубежья, поэтому такой вариант развития событий здесь мы не будем принимать в рассмотрение.)

Можно было бы воспринять этот процесс как данность, но не получается. К сожалению, вымывание кадров в этаком центростремительном интеллектуальном вихре по существу с неизбежностью приводит к существенному социальному обострению в интеллектуально опустошаемых странах, ввиду роста разности не только интеллектуальных, но и социальных потенциалов между центром и периферией.

Не следует забывать и о ещё одной очень существенной опасности: учёные из бывшего СССР вовсе не обязательно могли выехать в страны Запада. Никто не застрахован от того, что они окажутся где угодно, хоть бы и в странах так называемой «оси зла», и кто тогда поручится за последствия?

Смею с достаточной степенью аналитической ответственности утверждать, что по своей сути 11 сентября 2001 года является не только знаком начала нового тысячелетия, но и явным, очень тревожным и, безусловно, универсальным индикатором неэффективности репрессивно-монополистической модели «мирового жандарма», на которую в настоящее время ориентируются США³. Репрессивный стандарт мышления – вообще очень коварен. Велик и живуч соблазн воспользоваться имеющейся силой. «Сила есть – ума не надо», – гласит русская поговорка. Суть ее несколько глубже, чем кажется. Она – в том, что без применения силы, но только умом можно добиться значительно большего. Сила же – простое решение – всегда чревато. Сделав еще одно маленькое лирическое отступление, напомню читателям пример из классики зарубежной научной фантастики. У Г.Гариссона есть роман «Неукротимая планета». Главный герой, в силу обстоятельств оказывается на очень грозной, негостеприимной и воинственной планете, которая из года в год становится все более агрессивной. Через некоторое время он неожиданно для себя открывает, что часть людей, на ней живущих, отлично ладят с планетой. Докопавшись до причины такого явления, он понимает, что всему причиной отказ этой части поселенцев от репрессивного отношения ко всему живому на планете, столь чутко воспринимающей внешние эмоции…

Возвращаясь к теме, замечу, что на процессы «перетекания мозгов» должны обращать свое внимание не только страны – интеллектуальные доноры, но и страны-реципиенты – на возможные последствия их «притекания».

4) Включение интеллектуального ресурса из-за рубежа.

Именно в этой сфере и может, на мой взгляд, зародиться что-то позитивно новое.

При этом принципиально важной представляется более современная постановка задачи. «Утечка мозгов», характерная для ушедшего, XX века, сопровождалась процессами их физического перемещения. Развитие информационной среды, как новой цивилизационной основы, позволяет, не тратя ресурсов на различные перемещения, формировать на основе внетерриториального (в том числе, трансграничного) партнерства конкурентоспособную интеллектуальную продукцию.

При этом, опять же, необходимо различать бизнес-науку, чьи прикладные отрасли способны приносить реальную и относительно быструю прибыль (посредством, естественно, более «коротких» ресурсов), и фундаментальные исследования, которые подобны социальным инвестициям (точнее, являются их очевидно неотъемлемым элементом).

Таким образом, мы убедились, что без самостоятельного вмешательства «технарей» в происходящие в России общественные процессы и сама сфера технических наук останется на задворках лишь узко прагматического подхода, имеющего (безусловно внешние и ученым, как правило, неподотчетные) тактические милитаристические цели или коротко временные экономические соображения.

Давайте попробуем разобраться, как именно решить задачу выстраивания системы инвестирования в науку.

Часть II.
Авторитетом нельзя пользоваться.

Им можно либо злоупотреблять,

Либо всякий раз завоёвывать заново.

Из записной книжки признанного авторитета.
В процессе конференции я несколько раз слышал предложения создать какую-нибудь организацию (а хоть бы и общественную), которой можно было бы поручить обеспечение трансграничного партнерства научной русскоязычной диаспоры. Честно говоря, не цепляет. Скорее, наоборот, огорчает.

Стремление к первичности организационного решения (как уже было неоднократно говорено) противопоказано в принципе по закону Паркинсона любому инициативному начинанию, в России же – десятикратно. Если вы хотите зарубить идею – зарегистрируйте юридическое лицо! Еще О.И.Бендер, создав незабвенную контору «Рога и копыта», доказал, что для реализации деловой активности любая форма и название хороши. Важно только, чтобы нашелся зиц-председатель…

Снова этот проклятый вопрос вроде бы всплывает: что делать? Ан, нет, переформулировав его в «как?», мы получим, вместо привычного и ставшего банальным: «надо чаще встречаться», более конструктивную форму для подобного рода контактов. Пользуясь ныне актуальной конъюнктурой, сформулирую задачу несколько иначе – необходимы

1) выстраивание информационного и коммуникативного пространств.

2) совместные трансграничные интеллектуально насыщенные (в том числе, междисциплинарные) проекты.

Позволю себе небольшую детализацию избыточно ёмких формул.

1) Человеческий капитал без его социальных составляющих практически бессилен. Как говорил еще в XVII веке Джон Дон, «человек – не остров…». Невозможно представить себе развивающимся интеллект, существующий отдельно от других источников знаний. Более того, эти источники не могут быть только застывшими классическими постулатами. Нужно и живое общение, чтобы было, с кем поспорить! Но так как физическое перемещение в современном мире очень сложно (собственно, как и всегда), важно сформировать пространства и нефизического общения. Интернет предоставляет для этого прекрасные возможности. А отсутствие насыщенного и высоко рефлексивного информационного пространства препятствует быстрой передаче новых знаний, как профилактически предупредительных, так и позитивно развивающих, идейно содержательных и технологических.

2) Как уже было сказано ранее, необходимо остановить «мозговой поток», организовав одновременно разнонаправленные потоки знаний. Мозги могут течь, условно говоря, куда им заблагорассудится, а знания можно повернуть и вспять, если будет организован п.1.

И это можно сделать вовсе не путем организационных усилий, а лишь функционально наполнив сотрудничество специалистов проектным содержанием. Почему именно проектным? Все очень просто: проект – именно та форма совместной работы, эффективность которой может быть (при должном уровне предварительной проработки вопроса) корректно и точно измерена и оценена. Отсюда следует новая чрезвычайной важности задача – формирование экспертного поля.

К сожалению, и как уже ранее неоднократно отмечалось, поля проектной и процессинговой оценочной деятельности (в том числе, независимой экспертизы) в России пока нет⁴. А это, между прочим, пространство для деятельности не только отечественных научных умов, но и зарубежных. И еще какое! В отличие от значительного дефицита подобного опыта в России, у специалистов, работающих многие годы за рубежом, проектное мышление весьма заметно развито. Если взглянуть повнимательнее на любую российскую комплексную или целевую программу, становится ясно, что это – никакая не программа, а просто план закупок. Первое исключение из этого правила составляет Федеральная программа «Реформирование государственной службы Российской Федерации (2003-2005 годы)»⁵.

Данная ссылка приведена вовсе не для демонстрации информированности автора о различных модных государственных инновациях. Программа и в самом деле важная, и именно для целей настоящей статьи. Дело в том, что экспертиза по существу невозможна и бессмысленна в ситуации, когда ее предмет непрозрачен. В этом смысле России конечно же еще далеко до уровня развитых демократических стран, но первые шаги в этом направлении обнадеживают⁶. С учетом того, что Международным валютным фондом (МВФ) уже в течение ряда лет используются кодексы финансовой и бюджетной прозрачности, термин «прозрачность» не выглядит сугубо умозрительным и эфемерным, и задача не представляется чисто теоретической, неразрешимой и абстрактной.

С другой стороны, непрозрачность, как не только физическое, но и финансовое свойство, порождает заметный уровень недоверия к партнеру (исследуемому объекту). Недоверие же не способствует притоку инвестиций, что характерно – не только зарубежных, но и внутренних. Недоумения, почему в нашу страну не идут инвестиции – смехотворны. Необходима прозрачность системы, тогда ее можно будет проанализировать и понять, можно ли в Россию вкладывать средства. (Эти рассуждения в равной, если не в большей, мере относятся и к доверию наших граждан к власти в России.)

Итак, очевидно, что прозрачность власти перед обществом и, в частности, перед возможностью независимой экспертизы – есть необходимая предпосылка для осуществления такой экспертизы. Вместе с тем рефлексивность властных структур на результаты экспертизы является показателем открытости этого общества. На мой взгляд, следует разделять понятия прозрачности и открытости. Если прозрачность – признак ясности механизмов действия, то открытость – возможность и допустимость непосредственного или опосредованного влияния на процесс.

Таким образом, очевидно, что организационное решение будет способствовать формированию ещё одной недееспособной пирамиды. В то же время проектное пространство создает то самое движение, которое образует функциональную основу взаимодействия, подобно гироскопу, обретающему устойчивость лишь в движении…

Часть III.

Элитарность – не божий дар,

а бремя ответственности за всё происходящее.

Словесная формула лекарства от мании величия.

Формальный и жесткий отказ от сугубо организационного решения задачи консолидации научных усилий, тем не менее ставит на повестку дня вопрос поиска рычагов для ресурсного обеспечения существования и развития науки. Сегодня очевидно, что научное сообщество не имеет достаточных политических и экономических рычагов воздействия на власть. Власть же с легкостью готова финансировать лишь очевидную и ближайшую экономическую выгоду и научные разработки в области стратегической государственной безопасности (и то – не всегда). Следовательно, необходимо сформировать и задействовать рычаги социальные (из той самой троицы в Части I настоящей статьи). Именно широкий фронт гражданской активности способен стать тем самым пресловутым «средним классом», появления которого незнамо откуда мы все с таким «нетерпением сердца» ждем многие годы. И когда высшие научные круги (как время от времени и политические, и предпринимательские) называют элитой общества, меня это беспокоит, поскольку элита, воспринимающая саму себя как данность, антиобщественна по своей сути. И не следует преувеличивать роль элиты вообще. Как хорошо известно из истории, элиты не способны уберечь народы от катастроф. На это способен тот самый средний класс (для науки это подразумевает массовое образование, базирующееся на основе абсолютной ценности сохранения и приумножения знания как залога развития).

Итак, для выстраивания взаимодействия между русскоязычными учеными из разных стран необходимо снять разделяющие их барьеры, произвести некий стартовый импульс к сотрудничеству и обеспечить непрерывный процесс определенными ресурсами.

Как мы выяснили ранее, барьеры могут быть преодолены именно системой коммуникативных связей (желательно, обладающей несколькими креативными точками). Таким способом можно сформировать динамично развивающуюся паутинно-сетевую конструкцию⁷, построенную на модели разделенного лидерства. Импульсный режим запуска могут обеспечить стартовые проекты, нацеленные, с одной стороны, на возможность достижения их самоокупаемости, а с другой – на research & development. Исследование и развитие в данном контексте представляют собой некую область приоритетного, в том числе и государственного софинансирования.

Непрерывно действующим, постоянным ресурсом могут быть только регулярно и осмысленно поступающие государственные средства. Вместе с тем проектная основа непрерывной работы, как было показано в настоящей статье ранее – это единственный реальный способ эффективного финансирования науки.

Конечно, можно что угодно говорить, в том числе, и что наука может обходиться без финансирования. Однако, если Россия не желает оставаться страной, в которой Министерством №1 является МЧС (дай бог здоровья всем, работающим в нём), она должна вкладывать деньги и иные ресурсы в собственное развитие. Из функций пожаротушения, строительства и архитектуры приоритетным обязано быть последнее. Иначе нам не выбраться из непрерывных локальных и общегосударственных пожаров.

Постоянное (вторичное от финансового) ресурсное пространство может образовать, как было уже сказано выше, несколько ресурсных полей:

- информационное;

Основная ценность – система коммуникативных связей.

- образовательное;

Имеет несколько равнозначных ценностей:

• 
  НИОКР (научно-исследовательские и опытно-конструкторские работы) – в основном прикладные разработки. Проектная основа такой работы способна сформировать в самом ближайшем будущем такие социально-технологические конструкции, как получившие распространение на Западе «фабрики мысли»⁸;
  

• 
  Кадровая основа («кадры решают всё»), новое поколение ученых – будущее науки;
  
• 
  Экспертное;
  

- нормативно-правовое;

Если информационное и образовательное поля возможны в тесном партнерстве с зарубежными коллегами, то нормативно-правовое необходимо создавать самостоятельно. Некоторой поддержкой могут быть лишь внешние лоббистские усилия через международные институты и организации.

Третий день конференции начался, к моему удивлению и радости, со смены ее запланированного формата. Вместо множества узкотематических выступлений на круглых столах с неясной повесткой дня состоялось несколько масштабно сконструированных действий. Участники, благосклонно приняв эти изменения, что само по себе приятно, не поддались и на попытки в процессе работы пойти по более узким путям персонально продвигаемых моделей. В качестве очевидца могу привести в пример круглый стол по вопросам образования, который не стал детально обсуждать достаточно частный случай – вариант проекта бизнес-школы. А сформировал и достаточно исчерпывающе, на мой взгляд, осветил весь спектр тематической проблематики для данного момента времени.

Собственно говоря, завершающей нотой данной статьи должна стать некая система возможных предложений в области внутри- и внешнеполитических действий. Здесь необходимо говорить о создании единой комплексной Концепции становления и развития российской культуры, воспитания, образования и науки. Мне кажется, что название Концепции должно звучать именно так, поскольку только культура может лечь в основу системы воспитания и образования, и только в этом случае мы вправе рассчитывать на становление и синергетику в развитии науки в России.

Помимо ранее звучавшей необходимости финансирования процессов развития, следует продумать и более «мелкие», тактические усилия (если можно так выразиться, нужна система многоплечевых усилий).

1) Для Министерства иностранных дел РФ – разработка комплекса действий, предусматривающих кардинальное изменение внешней политики, направленной на работу с зарубежной русскоязычной диаспорой – интерактивная политика!

2) Правительству РФ (головные министерства – Министерство образования РФ и Министерство культуры РФ) сформировать межведомственные образовательно-культурные программы, нацеленные как на восприятие ценностей, сформированных на основе вклада в зарубежную культуру, образование и науку соотечественников, проживающих за рубежом и русскоязычной диаспоры, так и на распространение культурных, образовательных и научных ценностей, созданных в России – Программу «Российская культурная экспансия». Желательно, правда, чтобы при этом первоначально была экспертно осмыслена и категорически изменена нынешняя информационная политика, внятность, вразумительность и позитивность которой, мягко говоря, безусловно оставляет желать лучшего.

Ближайшее будущее покажет, насколько эффективным был пробный, «дубнинский» шар. Для меня же конференция оказалась несомненно полезным событием. И то, что ее проведение прошло под эгидой губернатора Московской области Б.В.Громова – немаловажный и знаковый факт.