МБОУ СОШ № 76 Октябрьского района г. Новосибирска

«Красною кистью рябина зажглась…»

(Марине Цветаевой посвящается)

Мини-спектакль

Зав. библиотекой

МБОУ СОШ № 76

Е.Д. Гайдукова

2009 год
Цель: познакомить учащихся с духовными переживаниями, мироощущением, с трудной женской судьбой М. Цветаевой через стихи. Раскрыть ее многоликий образ.

Оборудование: нарисованная кисть рябины, портрет М. Цветаевой, написанные слова «Марине Цветаевой посвящается», музыкальный центр, микрофон.

Пояснения: Каждая «М. Цветаева» показывает разную сторону характера великого поэта. Все на сцене переживают чувства, которые они «играют», спектакль не статичен, все время происходит действие.
(Окна занавешены. В зале горят все лампы. Зрители рассаживаются по своим местам. Свет остаётся только на сцене. Занавес)

Учитель. Марину Цветаеву как-то неловко называть «поэтессой». Она была великим поэтом – женщиной. Сегодня мы попытаемся показать вам разную М. Цветаеву. Её женская судьба – это счастье и страдание, слитые воедино. Вся ее жизнь – это роман с собственной душой, отраженный в стихах.

(Зал погружается во тьму. Открывается занавес. Звучит начало песни «Да исправится молитва». Духовное песнопение. «Русская песня». Худ рук. – нар. артистка России Надежда Бабкина. На сцену выходит девушка со свечой и идет по кругу, зажигая свечи у стоящих на сцене. Пауза.)

Цветаева

Моим стихам, написанным так рано,

Что и не знала я, что я – поэт,

Сорвавшимся, как брызги из фонтана,

Как искры из ракет,
Ворвавшимся, как маленькие черти,

В святилище, где сон и фимиам,

Моим стихам о юности и смерти

- Нечитанным стихам! –

Разбросанным в пыли по магазинам

(Где их никто не брал и не берёт!),

Моим стихам, как драгоценным винам,

Настанет свой черед.

Цветаева (Выходит другая девушка, сменяя прежнюю)

Красною кистью

Рябина зажглась.

Падали листья

Я родилась.

Спорили сотни

Колоколов.

День был субботний:

Иоанн Богослов.

Мне и доныне

Хочется грызть

Жаркой рябины

Горькую кисть.
(Звучит колокольный звон. Благовест.)

Ведущий. 26 сентября 1892 года в семье Ивана Владимировича Цветаева, профессора московского университета, директора Румянцевского музея и основателя московского музея изящных искусств, и Марии Александровны Мейн родилась дочь Марина

Цветаева Кто создан из камня, кто создан из глины,-

А я серебрюсь и сверкаю!

Мне дело – измена, мне имя – Марина,

Я – бренная пена морская.

Кто создан из глины, кто из плоти –

Тем гроб и надгробные плиты…

- В купели морской крещена – и в полёте

Своем – непрестанно разбита!

Сквозь каждое сердце,

сквозь каждые сети

пробьётся моё своеволье.

Меня – видишь кудри беспутные эти? –

Земною не сделаешь солью.

Дробясь о гранитные ваши колена,

Я с каждой волной воскресаю!

Да здравствует пена – весёлая пена –

Высокая пена морская!

(Этот монолог, своевольный порыв, резко прерывается иной интонацией, в которой явно ощущается тревожное предвестие судьбы.)

Как билась в своем плену

От скрученности,

И к имени моему – Марина –

Прибавьте – мученица…

(Звучит колокольный звон, благовест).

Ведущая. Шло время, и Марина из круглолицей девочки с глазами цвета крыжовника превратилась в невысокую светловолосую девушку с задумчивым взглядом близоруких глаз. Интерес к музыке у Марины постепенно угасает. У нее появилась глубокая страсть - книги. Простое и хотя бы приблизительное перечисление того, что прочла Цветаева к 18 годам, уже огромно по количеству и разнообразию: Пушкин, Лермонтов, Жуковский, Лев Толстой… Немецкие и французские романтики: Гюго, Ламартин, Ницше, Жан-Поль Рихтер, пьесы Ростана, Гейне, Гете, книги, связанные с Наполеоном. Впрочем, лучше остановиться… (Звучит музыка Шопена).

Цветаева.
Что же мне делать, слепцу и пасынку,

В мире, где каждый и отч и зряч,

Где по анафемам, как по насыпям,

Страсти! – Где насморком

Назван – плач.

Что же мне делать, певцу и первенцу.

В мире, где наичернейший – сер!

Где вдохновенье хранят, как в термосе!

С этой безмерностью

В мире мер?!

Ведущий. И эта страстность – на всю жизнь. Сама же она называла это качество «безмерностью в мире мер». Как раздражало это ее качество многих и многих, как не хотели простить ей непохожести, безудержности, самого высокого градуса горения жизни!

Ведущий. Когда Марина Цветаева отдала в печать свою первую книгу «Вечерний альбом», ей только исполнилось 18 лет. Любовь заполняет эту книгу, дышит ею, любовь к маме, сестре, к подругам по гимназии, к жизни, такой прекрасной и безоблачной (как недолго будет это длиться!). В. Брюсов, которому Цветаева отослала свой сборник с просьбой «просмотреть его», дал довольно суровый отзыв, хотя и назвал его «хорошей школой». Этот достаточно пренебрежительный отзыв сыграл, однако, свою роль: он утвердил в Цветаевой уверенность в том, что ее долг – невзирая ни на что, оставаться самой собою. Быть предельно искренней.
Цветаева.

Стихи растут, как звезды и как розы,

Как красота – ненужная в семье.

А на венцы и на апофеозы -

Один ответ: - Откуда мне сие?
Мы спим – и вот сквозь каменные плиты,

Небесный гость в четыре лепестка.

О мир, пойми! Певцом – во сне – открыты

Закон звезды и формула цветка.

Стихи пишу с шести лет. Писала и французские, и немецкие. Первая моя книга «Вечерний альбом» вышла, когда мне было семнадцать лет… Книгу издать в то время было просто: собрать стихи, снести в типографию, выбрать внешность, заплатить по счёту – всё. …Ни одного экземпляра на отзыв мною отослано не было, я даже не знала, что так делают, а знала бы – не сделала бы: напрашиваться на рецензии?!..»

Ведущий. А вот Максимилиан Волошин:

К вам душа так радостно влекома.

О, какая благодать

От страниц «Вечернего альбома»

(Почему альбом, а не тетрадь?).

Ваша книга – это весть оттуда,

Утренняя благостная весть.

Я давно уж не приемлю чуда,

Но как сладко видеть: чудо есть!

(Звучит романс на стихи М. Цветаевой «Мне нравится, что Вы больны не мной…». Стихотворение «Молитва». Девушка в чёрном платье стоит у стены, руки скрещены, голова опущена. При чтении последней строфы в ткань композиции врывается горестный голос, несущий предчувствие беды.)

Цветаева

Христос и Бог! Я жажду чуда

(Руки «взлетают» вверх, лицо «обращено к небу»)

Теперь, сейчас, в начале дня!

О, дай мне умереть покуда

Вся жизнь как книга для меня.

Ты, мудрый, ты не скажешь строго:

«терпи, еще не кончен срок».

Ты сам мне подал – слишком много!

Я жажду сразу – всех дорог!

(На середине сцены)
Всего хочу: с душой цыгана

Идти под песни на разбой,

За всех страдать под звук органа

И амазонкой мчаться в бой;

Гадать по звёздам в чёрной башне,

Вести детей вперед, сквозь тень…

Чтоб был легендой – день вчерашний,

Чтоб был безумьем - каждый день.

Люблю и крест, и шёлк, и каски,

Моя душа мгновений след…

Ты дал мне детство – лучше сказки

И дай мне смерть – в семнадцать лет!

(Падает на колени, лбом касаясь пола)

(Раздаётся сильный удар колокола. Голос (юношеский) издалека окликает героиню: «Марина!..» )

Пастернак.

Мне так же трудно до сих пор

Вообразить тебя умершей,

Как скопидомкой, мильонершей

Средь голодающих сестёр…
( Героиня оборачивается, продолжая свой монолог, встаёт).

Цветаева.

Если душа родилась крылатой –

Что ей хоромы и что ей хаты!

Что Чингисхан ей и что - Орда!

Два на миру у меня врага,

Два близнеца неразрывно - слитых:

Голод голодных и сытость сытых!

Чувство собственности ограничивается детьми и тетрадями.

Все в мире меня затрагивает больше, чем моя личная жизнь. Знайте, что на дорогах жизни я всегда уступаю дорогу.

Я знаю правду! Все прежние правды – прочь!

Не надо людям с людьми на земле бороться!!

Смотрите: вечер, смотрите: уж скоро ночь!

О чём поэты, любовники, полководцы?

Уж вечер стелется, уж земля в росе,

Уж скоро звёздная в небе застынет вьюга,

И под землею скоро уснём мы все.

Кто на земле не давали уснуть друг другу.

Любимые вещи в мире – музыка, природа, стихи, одиночество.

( Максимилиан Волошин и Марина Цветаева, ведут беззвучный разговор, не сводят друг с друга глаз и обмениваются кольцами).

Ведущий. 5 мая 1911 года Марина приехала в Коктебель к Максимилиану Волошину, другу на всю жизнь, одному из немногих. На пустынном, усеянном мелкой галькой морском берегу она встретилась с семнадцатилетним Сергеем Эфроном, только что приехавшим туда из пансиона. Любовь с первого же дня – и на всю жизнь.

Ведущая. «Они встретились – семнадцатилетний и восемнадцатилетняя – 5 мая 1911 года на пустынном, усеянном мелкой галькой, коктебельском, волошинском берегу. Она собирала камешки, он стал ей помогать – красивый грустной и кроткой красотой юноша, почти мальчик с поразительными, огромными, в пол-лица глазами; заглянув в них, всё прочтя наперёд, Марина загадала: если он найдёт и подарит мне сердолик, я выйду за него замуж. Конечно, сердолик этот он нашёл тотчас же, на ощупь, ибо не отрывал своих серых глаз от её, зелёных, - вложил ей его в ладонь, розовый, изнутри освещённый, крупный камень, который чудом уцелел по сей день» (Из воспоминаний дочери М. Цветаевой А.С. Эфрон).
Цветаева

Я с вызовом ношу его кольцо!

Да, в Вечности – жена, не на бумаге!

Чрезмерно узкое его лицо

Подобно шпаге.

Безмолвен рот его, углами вниз.

Мучительно великолепны брови.

В его лице трагически слились

Две древних крови.
Он тонок первой тонкостью ветвей

Его глаза – прекрасно - бесполезны!-

Под крыльями раскинутых бровей –

Две бездны.

В его лице я рыцарству верна,

Всем вам, кто жил и умирал со страху!

Такие – в роковые времена –

Слагают стансы – и идут на плаху.

Ведущий. Разве это не поэтическое предвидение, не роковое пророчество гениального поэта и любящей женщины?! Судьба? Да судьба! Обвенчались Сережа и Марина в январе 1912 года, а 5 сентября 1912 года родилась дочь Аля Ариадна Эфрон, которая станет для матери и ребёнком и подругой, и первым читателем. Потом на хрупкие плечи Али обвалится каждодневный быт, с его заботами, с проблемами.
Ведущий. Цветаева всегда стремилась дать детям как можно больше души. Несмотря на свой возраст ( ей было всего 20 лет), она вкладывала в них

Поэзию, Музыку, Романтику, Природу и Любовь . Так было с сыном Муром. Он стал для матери идолом. «Пока я живу, ему должно быть всегда хорошо», - говорила Марина. Дети были частью Сережи, любимого мужа, счастье с которым быстро сменилось тревогой за него.

Ведущий В ноябре 1917 года их разлучили революционные события. Сергей уехал в Ростов, где формировалась добровольческая армия Корнилова – так понимал он тогда свой долг русского офицера. Цветаева именно теперь стала ревностной поборницей белого движения – то была романтика обреченности.

Ведущая. В феврале 1920 года умерла младшая дочь – Ирина. Ещё один рубец на сердце, ещё одна седая прядь…В 1921 году Марина Ивановна узнала, что муж её жив – она получила от него первую весть.

С.Эфрон «Наша встреча с Вами была величайшим чудом, и ещё большим будет наша встреча грядущая. Когда я о ней думаю, сердце замирает: страшно – ведь большей радости и быть не может, чем та, что нас ждёт».

Цветаева. «С сегодняшнего дня – жизнь! Впервые живу»,- записала Марина в своем дневнике, и тут же – письмо к Сереже: «Мой Сереженька! Если от счастья не умирают, то – во всяком случае – каменеют. Только что получила Ваше письмо. Закаменела. Последние вести о Вас: Ваше письмо к Максу, потом пустота. Не знаю, с чего начать. Знаю с чего начать: то, чем и кончу: моя любовь к Вам…» (оборвано).

Ведущий

На этом заканчивается первая часть горькой и невероятной судьбы Марины Цветаевой и начинается вторая – после России

В понедельник, ярким днем 15 мая 1922 года Марина Ивановна с Алей сошли на вокзале в Берлине. А в июне она впервые поле долгой разлуки увидела, наконец, мужа. Как долго стояли они оба, обнявшись, как стали вытирать друг другу мокрые от слез щеки.

(Девушка и юноша (М.Цветаева и С. Эфрон) стоят рядом. Она положила ему правую руку на плечо, лицом уткнулась ему в грудь).
Ведущий

Именно в этот летний вечер предопределил другую разлуку, долгую, семнадцатилетнюю разлуку с Россией.

Выполняя свою клятву, Цветаева едет к мужу. Прага, Париж, Вандея… Долгие версты и годы.

( Звучит музыка – 3-ий концерт Рахманинова )

Идет чтение стихотворения «Тоска по Родине! Давно…»

Цветаева «Сын рос, дочь взрослела. В Париже я никому не нужна. Есть знакомые. Но какой холод я ощущаю постоянно. Все меня выталкивают в Россию, в которую ехать не могу. Здесь я не нужна, там я невозможна».

Ведущий. И опять, конечно же, не быт стоит над всем, а ощущение «никому ненужности», особенно ненужности ее стихов.

Цветаева (Выходит на сцену медленно, плавное движение руки. Юноша-«осветитель» стоит внизу, около сцены, и направляет свет на девушку: ноги, затем на стройную фигуру, - и останавливает около подбородка. Лицо остается в тени. (Слова «Освободите от дневных уз,// Друзья, поймите, что я вам снюсь». Луч света «спускается». Цветаева исчезает.)

В огромном городе моем – ночь.

Из дома сонного иду – прочь,

И люди думают: жена, дочь, -

А я запомнила одно: ночь.

Июльский ветер мне метет – путь,

И где-то музыка в окне – чуть.

Ах, нынче ветру до зари – дуть.

Сквозь стенки тонкие груди – в грудь.

Есть черный тополь, и в окне – свет,

И звон на башне, и в руке – цвет,

И шаг вот этот – никому – вслед,

И тень вот эта, а меня – нет.

Огни – как нити золотых бус,

Ночного листика во рту вкус,

Освободите от дневных уз,

Друзья, поймите, что я вам – снюсь.

С. Эфрон. «Я подал прошение о советском гражданстве. Мне необходима поддержка моего ходатайства в ЦИКЕ… Я в течение пяти последних лет открыто и печатно высказал свои взгляды, и это дает мне право так же открыто просить и гражданство…»

Ведущий. В июне 1939 г. мать и сын сели в поезд. Отец и дочь уже там, пока еще не в тюрьме, но уже в России. Из Парижа ее с сыном не провожал никто. Еще 2 года будет длиться Голгофа Марины, ее расплата – за что? – непохожесть? Нетерпимость? Неумение приспособляться к чему бы то ни было? За право быть самой собой?

Расплата за любовь, земную и поэтическую, конкретную и космическую.

Цветаева. Москва. Голицыно, Большево – они почти ничем не отличаются друг от друга. Без мужа и дочери, без жилья и друзей и абсолютно без всяких надежд…

В совет литфонда.

Прошу принять меня на работу в качестве судомойки в открывшуюся столовую литфонда.

М. Цветаева

Не приняли.

Ведущий. Город Елабуга – последнее земное пристанище неукротимой души поэта. 31 августа 1941 года великий русский поэт Марина Цветаева повесилась.

(Звучит «Адажио» Альбиони. Пауза. Минута молчания. На фоне музыки - слова Цветаевой).

Цветаева. Мурлыга! Прости меня, но дальше было бы хуже. Пойми, что я больше не могла. Передай папе и Але – если увидишь – что любила их до последней минуты и объясни, что попала в тупик».

Ведущий. Сын ничего не смог передать. Аля отбывала срок, Сергей Яковлевич будет расстрелян, сам же Георгий Эфрон погибнет на фронте.

Помолись, дружок, за бессонный дом,

За окно с огнем.

На кладбище в Елабуге есть такая надпись: «В этой части кладбища похоронена Марина Цветаева».

(Пауза. С двух сторон лучи от фонариков «бегают» в темноте, затем одновременно останавливаются на портрете М. Цветаевой. Песня в исполнении Ж. Бичевской «Молитва» )

Смерть поэта тоже входит в бытие поэта. А его бытие – жизнь его стихов.

Цветаева.

Смерть- это нет,

Смерть- это нет,

Смерть- это нет.

Нет – матерям,

Нет – пекарям.

(Выпек – не съешь!)
Смерть - это так:

Недостроенный дом,

Недовзращенный сын,

Недовязанный сноп,

Недодышанный вздох,

Недокрикнутый крик.

Я – это да,

Да – навсегда,

Да – вопреки,

Да – через все!

Даже тебе

Да кричу. Нет!

Стало быть – нет,

Стало быть – вздор,

Календарная ложь!

( «Ноктюрн», сон. №2 Ф.Шопена)

Цветаева.

Уж сколько их упало в бездну,

Разверстую вдали!

Настанет день, когда и я исчезну

С поверхности земли.
Застынет все, что пело и боролось,

Сияло и рвалось:

И зелень глаз моих, и нежный голос

И золото волос.

И будит жизнь с ее насущным хлебом,

С забывчивостью дня.

И будет все – как будто бы под небом

И не было меня.

Изменчивый как дети, в каждой мине

И так недолго злой,

Любивший нас, когда дрова в камине

Становятся золой.

Виолончель, и кавалькады в чаще,

И колокол в селе…

Меня, такой живой и настоящей

На ласковой земле!

К вам всем ( что мне, ни в чем не знавшей меры.

Чужие и свои?!)

Я обращаюсь с требованием веры

И с просьбой о любви.

За то, что мне – прямая неизбежность

Прощение обид.

За быстроту стремительных событий,

За правду, за игру…

Послушайте, еще меня любите

За то, что я умру…

Б.Пастернак (Выходит из задней двери актового зала и, читая стихи, подходит к стоящей на сцене М.Цветаевой. Становится внизу, около сцены, лицом к зрителям.)

Марина!

Что сделать мне тебе в угоду?

Дай как-нибудь об этом весть.

В молчанье твоего ухода

Упрек невысказанный есть.

Всегда загадочны утраты.

В бесплодных розысках в ответ

Я мучаюсь без результата:

У смерти очертаний нет.

Тут все – полуслова и тени,

Обмолвка и самообман,

И только верой в воскресенье

Какой-то указатель дан.

Пред домом яблоня в сугробе,

И город в снежной пелене –

Твое огромное надгробье,

Как целый год казалось мне.

Лицом повернутая к богу,

Ты тянешься к нему с земли,

Как в дни, когда тебе итога

Еще на ней не подвели.

Б.Пастернак

А.Тарковский (Выходит из угла зала, проходит мимо зрителей, обращаясь к Цветаевой. Присаживается на край сцены.)

Я слышу, я не сплю, зовешь меня, Марина,

Поёшь, Марина, мне крылом грозишь, Марина,

Как трубы ангелов над городом поют,

И только горечью своей неисцелимой

Наш хлеб отравленный возьмешь на Страшный суд.

Как брали прах родной у стен Иерусалима

Изгнанники, когда псалмы слагал Давид

И враг шатры свои раздвинул на Сионе.

А у меня в ушах твой смертельный стон стоит,

За черным облаком твое крыло горит

Огнем пророческим на диком небосклоне.

/ А.Тарковский /

М. Петровых (Из актового зала выходит поэт, читая стихи идёт к Цветаевой. Присаживается на край сцены )

Не приголубили, не обогрели.

Гибель твою отвратить не сумели.

Неискупаемый смертный грех

Так и остался на всех, на всех.

Господи, как ты была одинока.

Приноровлялась к жизни жестокой!

Даже твой сын в свой короткий срок

Как беспощадно он был жесток!

Сил не хватает помнить про это –

Вечно в работе, всегда в нищете,

Вечно в полете.

О путь поэта…

Время не то и люди не те.

М.Петровых

А Ахматова (Выходит из-за кулис. Обращаясь к Цветаевой, становится рядом.)
И оступилась я здесь от всего,

От земного всякого блага.

Духом, хранителем «места сего»

Стала лесная коряга.

Все мы немного у жизни в гостях,

Жить – это только привычка.

Чудится мне на воздушных путях

Двух голосов перекличка.

Двух? А еще у восточной стены,

В зарослях крепкой малины,

Темная, свежая ветвь бузины…

Это письмо от Марины.

А.Ахматова

(Учитель за кулисами в микрофон читает письмо М. Цветаевой на фоне «Адажио» Альбиони. 2 луча фонариков высвечивают портрет М, Цветаевой.)
Цветаева. « Милые мои дети!

Я никогда о вас отдельно не думаю: я всегда думаю, что вы - люди или нелюди – как и мы. Но говорят, что вы особая порода, ещё поддающаяся воздействию.

Поэтому:

- Никогда не лейте зря воды, потому что в эту секунду из-за отсутствия её погибает в пустыне человек.

- Но оттого, что я полью этой воды, ведь он её не получит.

-Не получит, но на свете станет меньше одним бессмысленным преступлением.

- Потому же никогда не бросайте хлеба, а увидите на улице, под ногами, поднимите и положите на ближайший забор, ибо есть не только пустыня, где умирают без воды, но и трущобы, где умирают без хлеба. Может, этот хлеб заметит голодный, и ему менее совестно будет взять его так, а не с земли.

- Никогда не говорите, что все так делают: все всегда плохо делают, раз так охотно на них ссылаются! Ну, а если вам скажут: «Так никто не делает» ( не одевается, не думает и т.п.) - отвечайте: « А я кто!».

- Не ссылайтесь на «не модно», а только на « не благородно».

- Не слишком сердитесь на своих родителей, помните, что они были вами, а вы будете ими. Кроме того, для вас они – родители, для самих себя – я! Не исчерпывайте их – их родительством.

- Увидя на дороге камень – уберите, представьте себе, что вы бежите и расшибёте себе нос; из сочувствия ( хотя бы себе - в другом) уберите.

- Не торжествуйте победу над врагом. Достаточно – сознания.

- Когда вам будут говорить: «Это романтизм», вы спросите: «Что такое романтизм?» - и вы увидите, никто не знает; что люди берут в рот (и даже дерутся им) – слово, смысл которого они не знают. Когда же окончательно убедитесь, что не знают, сами отвечайте бессмертным словом Жуковского: «Романтизм – это душа» (Письмо Марины Цветаевой – детям, зима 1937-1938г.г.).

(Звучит музыка Альбиоии)