Министерство внутренних дел Российской Федерации

Омская академия

На правах рукописи

Бобков Алексей Владимирович
Криминальное банкротство:

криминологическая характеристика и противодействие

специальность 12.00.08 – уголовное право и криминология;

уголовно-исполнительное право

Автореферат

диссертации на соискание ученой степени

кандидата юридических наук

Омск 2006

Работа выполнена в Омском государственном университете им. Ф. М. Достоевского
Научный руководитель: Заслуженный деятель науки

Российской Федерации,

доктор юридических наук, профессор

Клейменов Михаил Петрович


Официальные оппоненты: доктор юридических наук, профессор

Овчинский Владимир Семенович
кандидат юридических наук, доцент

Бабурин Василий Васильевич

Ведущая организация: Тюменский юридический институт МВД России

Защита состоится 26 октября 2006 г. в 14⁰⁰ часов на заседании диссертационного совета Д 203.010.01 при Омской академии МВД России по адресу: 644092, Омск, пр-т Комарова, д. 7, зал заседаний Ученого совета.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Омской академии МВД России.

Автореферат разослан 22 сентября 2006 г.

Ученый секретарь диссертационного совета

кандидат юридических наук, доцент Баландюк В. Н.

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТКА РАБОТЫ

Актуальность темы исследования. Революционные преобразования в СССР и России в конце 1980 – начале 1990 гг. проводились под лозунгами создания рыночной экономики, повышения уровня жизни населения, реализации ценностей свободы и демократии, справедливости и законности и поэтому были поддержаны абсолютным большинством граждан Российской Федерации. Однако ни власть, ни бизнес не оправдали надежд миллионов людей. Более того, некоторые представители этих сообществ, пренебрегая нормами закона и нравственности, перешли к беспрецедентному в истории нашей страны личному обогащению за счет большинства граждан¹. Накопления граждан были обесценены, старые идеалы разрушены. Многие учреждения распущены или реформировались в срочном порядке. Целостность страны оказалась нарушена террористической интервенцией и последовавшей хасавюртовской капитуляцией. Олигархические группировки, обладая неограниченным контролем над информационными потоками, обслуживали исключительно собственные, корпоративные интересы. Массовая бедность стала восприниматься как норма. И все это происходило на фоне тяжелейшего экономического спада, нестабильных финансов, паралича социальной сферы². Рыночные отношения захватили сферы, для них противопоказанные. Когда «свободная купля-продажа» распространяется на принятие законов, действия чиновников, решения судов, это не только безнравственно, но и смертельно опасно для общества и государства³.

Приведенные тезисы подчеркивают актуальность избранной темы исследования. Банкротство, будучи инструментом свободной рыночной экономики, в условиях криминализации экономических отношений закономерно становится средством недобросовестного обогащения, захвата и передела собственности. Появляется относительно самостоятельная сфера криминального бизнеса, выражающего, прежде всего, интересы олигархических групп, связанного с лоббированием «нужных» законопроектов и «куплей-продажей» судебных решений. Осуществляется криминальная политика целенаправленных банкротств, что указывает на возникновение и развитие новых форм организованной экономической преступности, ее глубокое проникновение в систему экономических отношений.

Свидетельством этого является феномен рейдерства, генетически связанного с криминальным банкротством. Распространение неправомерных захватов (враждебных поглощений, недобросовестных перехватов корпоративного контроля) стало заметной тенденцией последних нескольких лет в экономике Российской Федерации. В самих криминальных операциях (речь уже идет о целой индустрии) по недружественному поглощению собственности обычно задействованы непосредственно или опосредовано многие лица, в том числе должностные, различные предпринимательские структуры, контролирующие правоохранительные и судебные органы, а также криминалитет. Зачастую эта скоординированная деятельность в рамках одной операции реализуется на обширном географическом пространстве – от Владивостока до Калининграда⁴.

Криминальные банкротства объективно связаны с такими угрозами экономической безопасности, как: повышение уровня безработицы; уклонение от уплаты налогов; увеличение коррумпированности государственных служащих и представителей судейского корпуса; монополизация ряда сегментов рынка; разрушение и спад производства; утрата конкурентоспособности; деформация правовой идеологии и распространение правового нигилизма; дискредитация представителей федеральной и региональной власти, правоохранительных органов и судов; ухудшение инвестиционного климата; активизация процессов отмывания денег, полученных преступным путем.

Следовательно, противодействие криминальным банкротствам имеет не только правовое, но и политическое значение.

Проблема криминального банкротства подвергалась изучению преимущественно с позиций гражданского права и арбитражного процесса (Н. В. Беркович, В. В. Витрянский, Т. А. Гусева, С. А. Карелина, М. И. Клеандров, Ю. П. Орловский, Е. В. Смирнова, М. В. Телюкина, В. А. Химичев, Г. Ф. Шершеневич и др.), уголовного права (Б. В. Волженкин, Л. Д. Гаухман, А. С. Горелик, Б. В. Завидов, А. Н. Классен, И. А. Клепицкий, Р. Н. Крутиков, А. П. Кузнецов, В. Д. Ларичев, Н. А. Лопашенко, С. В. Максимов, Ю. И. Михалев, А. Х. Тимербулатов, И. В. Шишко, П. С. Яни и др.). Очевиден дефицит криминологических исследований этой проблемы, хотя их результаты могут представлять интерес как для уголовного права, так и для других отраслей права.

Названные обстоятельства предопределили выбор темы настоящего диссертационного исследования.

Цели и задачи исследования. Теоретической целью диссертационного исследования выступают познание закономерностей возникновения и развития криминального банкротства в России, определение научных основ противодействия этим явлениям. Прикладная цель заключается в разработке проблемных и дискуссионных вопросов противодействия криминальному банкротству, формировании и совершенствовании системы мер криминологического и уголовно-правового контроля над рассматриваемым явлением.

Достижение указанных целей обусловило необходимость постановки и решения следующих задач:

– исследовать понятия и установить виды криминального банкротства;

– изучить состояния криминологической обстановки в сфере банкротства;

– дать криминологическую характеристику рейдерства;

– определить стратегию противодействия криминальному банкротству;

– разработать вопросы уголовно-правового противодействия криминальному банкротству;

– определить основные направления предупреждения криминального банкротства.

Объект и предмет исследования. Объектом исследования выступает экономико-правовая ситуация в России в сфере банкротства. К предмету исследования относятся криминологическая характеристика криминального банкротства, механизмы противодействия этому явлению.

Методологической основой диссертационного исследования является диалектика. Сбор, обработка, обобщение, анализ, интерпретация исследовательского материала осуществлялись с применением различных методов: индукции, дедукции, исторического анализа, сравнения, статистических (сводка и группировка, составление таблиц, регрессионный анализ и др.). В процессе получения искомой информации широко применялись социологические методики: анкетирования, интервьюирования, наблюдения. Использованы прогностические методы: экстраполяции, экспертных оценок. Выводы и предложения диссертации базируются на результатах современных экономических, уголовно-правовых и криминологических исследований. Кроме того, выводы основаны на трудах известных российских и зарубежных криминологов (Г. А. Аванесов, А. И. Алексеев, Ю. М. Антонян, Е. Бафия, С. В. Бородин, В. Н. Бурлаков, С. Е. Вицин, Я. И. Гилинский, К. К Горяинов, А. И. Долгова, И. И. Карпец, М. П. Клейменов, В. В. Колесников, Н. Ф. Кузнецова, В. Н. Кудрявцев, В. В. Лунеев, Г. М. Миньковский, В. С. Овчинский, В. В. Орехова, П. Г. Пономарев, В. П. Ревин, В. П. Сальников, А. Б. Сахаров, Д. Шелли, А. М. Яковлев и др.).

Нормативной базой исследования служили Конституция Российской Федерации, федеральные законы, конвенции и другие международно-правовые документы, постановления Правительства России, уголовное и административно-правовое законодательство, ведомственные нормативные акты МВД России и иных ведомств. Использовалась научная литература, в которой комментируются и анализируются действующее законодательство и законопроекты.

Научная обоснованность и достоверность результатов исследования определяется использованием фундаментальных методологических и теоретических положений, которые разработаны силами мировой науки, получили всеобщее признание, прошли проверку историческим опытом, подтверждаются объективными данными и высокой научной репутацией авторов.

Достоверность результатов исследования обеспечивается широким диапазоном исследовательских методик и представительной эмпирической базой, которая включает: анализ материалов юридической статистики (МВД России, Судебного департамента при Верховном Суде Российской Федерации, ЕГС – ф. 1, 2) за 1997-2005 гг. в целом по России; сведения, полученные в результате изучения 97 материалов уголовных дел, возбужденных по признакам ст. ст. 195-197 УК России в Новосибирской и Омской областях в 1999-2004 гг.; результаты опросов населения по проблемам криминологической политики: в Омске в 2003-2004 гг. – 537 человек, в 2005 г. – 359, в 2006 г. – 375 человек; в Новосибирске в 2006 г. – 238 респондентов; данные анкетирования 115 предпринимателей, проведенного по теме «Власть и бизнес» весной 2006 г. в Омске и Новосибирске; анализ сведений, представленных в 115 сайтах сети «Интернет» по тематике криминального банкротства и рейдерства.

Научная новизна диссертации определяется тем, что это, по существу, первое комплексное криминологическое исследование криминального банкротства. Новизна диссертации характеризуется разработкой теоретических основ системного преодоления неблагоприятных тенденций в развитии рыночных отношений в России и последовательного ограничения оснований для криминальной активности субъектов экономической деятельности.

Научную новизну диссертационного исследования определяют основные положения, выносимые на защиту:

1. В современных экономических условиях России криминальное банкротство выступает эффективным инструментом недобросовестного завладения собственностью и является самостоятельным видом противоправного бизнеса.

2. В тесной связи с криминальным банкротством находится рейдерство – корпоративный захват чужой собственности. Такая связь имеет генетический и системный характер, выражается в использовании аналогичных процедур и наступлении идентичных последствий.

3. Криминологическая ситуация в сфере банкротства определяется многими факторами, но решающим является нормативно-правовое регулирование. В этой связи выделяются три периода (этапа) развития криминологической обстановки, связанные с принятием и применением законодательства о несостоятельности (банкротстве): 1) начало 1990-х – 1998 гг.; 2) 1998 – 2002 гг.; 3) 2002 г. – настоящее время. На первом этапе осуществляется целенаправленная политика банкротств в рамках идеологии скорейшего формирования нового слоя собственников и создания благоприятных условий для первоначального накопления капитала. Второй период характеризуется использованием института банкротства для передела собственности зачастую в преступных формах. Третий этап выражает тенденцию сращивания организованной экономической преступности с представителями властных структур.

4. Рейдерство в современной России, в отличие от традиционного бизнеса по слиянию и поглощению, по своему существу является криминальным биз­несом. Рейдерство характеризует деятельность наиболее опасной модели экономической организованной преступности, которая стремится к легализации и приводит к разрушительным последствиям (политическим, социальным, экономическим, правовым, социально-психологическим).

5. Идеология стратегии противодействия криминальному банкротству включает: а) оптимизацию роли государства в регулировании экономических процессов, которая должна быть настолько значимой, чтобы не допустить критических значений криминализации экономики; б) ориентацию прежде всего на достижение национальных (а не частных и корпоративных) интересов.

6. Наиболее актуальными стратегическими направлениями противодействия криминальному банкротству в настоящее время выступают укрепление арбитражных судов и реализация концепции урегулирования корпоративных конфликтов.

7. Уголовно-правовое противодействие банкротству находится на периферии внимания работников правоохранительных органов, является неэффективным и недостаточно профессиональным.

8. Следует поддержать предложения: сформулировать составы преступлений, предусматривающие ответственность за банкротство, как формальные, изъяв из диспозиций указание на причинение крупного ущерба; криминализировать деяния, связанные с банкротством, совершенные по предварительному сговору или организованной группой лиц.

9. Целесообразно дополнить ст. 195 УК частью 4 следующего содержания:

«Действия, предусмотренные частью первой и частью второй настоящей статьи, совершенные арбитражным управляющим или руководителем временной администрации кредитной организации, –

наказываются штрафом в размере от ста тысяч до трехсот тысяч рублей или в размере заработной платы или иного дохода осужденного за период от одного года до двух лет либо лишением свободы на срок до шести лет со штрафом в размере до восьмидесяти тысяч рублей или в размере заработной платы или иного дохода осужденного за период до шести месяцев либо без такового».

10. Актуален вопрос о введении уголовной ответственности за силовой захват предприятий. Он требует широкого обсуждения со стороны представителей юридической общественности в качестве первого шага решения сложной проблемы противодействия криминальным захватам чужой собственности.

11. Традиционный, «классический» подход к предупреждению преступлений, основанный на социальной профилактике, является оптимальным в условиях стабильного государства, с уверенной и последовательной социальной политикой. В современной России, где процессы криминализации экономики имеют запущенный характер, на первый план выходит декриминализация экономических отношений. В этой связи эффективно проведение оперативно-профилактических операций.

12. К актуальным направлениям предупреждения криминального банкротства относятся: совершенствование организационной структуры в сфере банкротства; оптимизация институтов арбитражных управляющих и саморегулирования; повышение эффективности реабилитационных процедур; улучшение взаимодействия правоохранительных органов со специальными органами; защита от враждебного поглощения или корпоративного шантажа.

Теоретическая и практическая значимость исследования заключается в том, что основные положения, выводы и рекомендации могут быть использованы: в законотворческой деятельности по совершенствованию отдельных положений действующего законодательства; в практике противодействия экономической преступности, особенно в сферах приватизации, кредитно-финансовой деятельности и налогообложения; в научно-исследовательской работе при дальнейшем изучении проблемы банкротства в соответствующих отраслях экономической, психологической и юридической науки; в учебном процессе юридических учебных заведений при чтении курсов по криминологии, уголовному праву, при проведении спецкурсов по криминальной экономике и организованной преступности, а также в рамках повышения квалификации практических работников правоохранительных органов.

Апробация результатов исследования. Основные результаты исследования получили свое отражение в восьми опубликованных авторских работах общим объемом 2,3 п. л.

Диссертация прошла обсуждение на заседании кафедры уголовного права и криминологии юридического факультета Омского государственного университета им. Ф. М. Достоевского. Основные теоретические выводы и практические рекомендации докладывались автором на международных и межвузовских научно-практических конференциях в Омске, Челябинске, Новосибирске в 2004-2006 гг.

Структура работы предопределена целями и задачами диссертационного исследования, состоит из введения, двух глав, объединяющих шесть параграфов, заключения и списка использованной литературы.

СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введении обосновываются выбор темы диссертации, ее актуальность и научная новизна, указываются цели, задачи, объект и предмет исследования, дается характеристика его методологии и теоретических основ, определяется эмпирическая база работы, ее научная достоверность, теоретическая и практическая значимость, формулируются основные положения, выносимые на защиту, приводятся сведения об апробации результатов исследования.

Первая глава открывается первым параграфом, в котором исследуются понятие и виды исследуемого феномена.

Искомое понятие может быть рассмотрено с позиций гражданского, уголовного права и криминологии.

Традиционным является гражданско-правовой подход к искомой дефиниции. Это и понятно, поскольку термин «банкротство» закономерно связан с неспособностью должника оплатить свои денежные обязательства, возникшие из различных гражданско-правовых сделок. В гражданско-правовом аспекте банкротство – строго юридическое понятие. Юридическая строгость в данном случае гарантирована, во-первых, легальным определением банкротства и, во-вторых, его признанием судом.

Существует еще одна особенность гражданско-правового подхода к понятию банкротства – оно признается Законом синонимом термина «несостоятельность». Такое отождествление является дискуссионным. Рассматривая мнения участников этой дискуссии, автор признает более правильной точку зрения, которая различает названные дефиниции, считая банкротство общественно опасной формой несостоятельности.

Уголовно-правовое понимание банкротства изложено в диспозициях ст. ст. 195-197 УК России и включает в себя преднамеренное банкротство, фиктивное банкротство и неправомерные действия при банкротстве.

Понятие преднамеренного банкротства сформулировано в диспозиции ст. 196 УК. Оно определено как совершение руководителем или учредителем (участником) юридического лица либо индивидуальным предпринимателем действий (бездействия), заведомо влекущих неспособность юридического лица или индивидуального предпринимателя в полном объеме удовлетворить требования кредиторов по денежным обязательствам и (или) исполнить обязанность по уплате обязательных платежей, если эти действия (бездействие) причинили крупный ущерб. Предыдущая редакция ст. 196 УК содержала иное определение: «Преднамеренное банкротство, то есть умышленное создание или увеличение неплатежеспособности, совершенное руководителем или собственником коммерческой организации, а равно индивидуальным предпринимателем в личных интересах или интересах иных лиц, причинившее крупный ущерб».

В действующем уголовном законодательстве понятие преднамеренного банкротства ограничено: 1) кругом субъектов; 2) характером наступивших последствий; 3) особенностями причинной связи между действиями (бездействием) субъекта и причиненными последствиями. Первое ограничение указывает на то, что преднамеренное банкротство является таковым, если оно совершено руководителем или учредителем (участником) юридического лица либо индивидуальным предпринимателем. Второе содержит веление установить наличие крупного ущерба (в соответствии с примечанием к ст. 169 УК РФ – в сумме, превышающей 250 тыс. рублей). Третье ограничение указывает на безальтернативность наступления причинения ущерба действиями (бездействием) субъекта. Эти ограничения представляются довольно жесткими и заведомо сужающими круг деяний, подпадающих под уголовно-правовое понятие преднамеренного банкротства.

Определение фиктивного банкротства изложено в ст. 197 УК РФ и раскрывается как заведомо ложное публичное объявление руководителем или учредителем (участником) юридического лица о несостоятельности данного юридического лица, а равно индивидуальным предпринимателем о своей несостоятельности, если это деяние причинило крупный ущерб. И здесь понятие банкротства ограничено признаками субъекта и размером причиненного ущерба. Правда, в предыдущей редакции указанной статьи УК фиктивное банкротство было ограничено еще и специальной целью. Оно определялось как заведомо ложное объявление руководителем или собственником коммерческой организации, а равно индивидуальным предпринимателем о своей несостоятельности в целях введения в заблуждение кредиторов для получения отсрочки или рассрочки причитающихся кредиторам платежей или скидки с долгов, а равно для неуплаты долгов, если это деяние причинило крупный ущерб.

Уголовно-правовое понятие криминального банкротства включает и неправомерные действия при банкротстве. В статье 195 УК России они изложены в трех частях. В части 1 говорится о такой форме неправомерных действий, как сокрытие. Здесь названы: сокрытие имущества, имущественных прав или имущественных обязанностей, сведений об имуществе, о его размере, местонахождении либо иной информации об имуществе, имущественных правах или имущественных обязанностях; передача имущества во владение иным лицам, отчуждение или уничтожение имущества, а равно сокрытие, уничтожение, фальсификация бухгалтерских и иных учетных документов, отражающих экономическую деятельность юридического лица или индивидуального предпринимателя, если эти действия совершены при наличии признаков банкротства и причинили крупный ущерб.

В части 2 данной статьи сказано о неправомерном удовлетворении имущественных требований отдельных кредиторов за счет имущества должника – юридического лица руководителем юридического лица или его учредителем (участником), либо индивидуальным предпринимателем заведомо в ущерб другим кредиторам, если это действие совершено при наличии признаков банкротства и причинило крупный ущерб.

В части 3 этой же статьи указано на незаконное воспрепятствование деятельности арбитражного управляющего либо временной администрации кредитной организации, в том числе уклонение или отказ от передачи арбитражному управляющему либо временной администрации кредитной организации документов, необходимых для исполнения возложенных на них обязанностей, или имущества, принадлежащего юридическому лицу либо кредитной организации, в случаях, когда функции руководителя юридического лица либо кредитной организации возложены соответственно на арбитражного управляющего или руководителя временной администрации кредитной организации, если эти действия (бездействие) причинили крупный ущерб.

Сопоставление содержания диспозиций ст. 195 УК с диспозициями этой статьи в предыдущей редакции позволяет отметить, что понятие неправомерных действий при банкротстве расширено за счет: а) отсутствия признаков специального субъекта преступления в ч. 1; б) уточнения признаков субъекта в ч. 2; в) введения ч. 3. Тем не менее ограничительный характер понятия криминального банкротства усматривается и в такой его форме, как неправомерные действия при банкротстве. Это позволяет назвать главный недостаток уголовно-правового понятия банкротства: оно лишено превентивного потенциала. Уголовно-правовое определение криминального банкротства не только имеет усложненное содержание, понимание которого не только может быть затруднено юридической казуистикой, но и обрекает правоприменителя на заведомое запаздывание в уголовно-правовом реагировании на опасные формы банкротства.

Криминальное банкротство представляет собой, по существу, специфическую разновидность мошенничества, имеющую скрытый, замаскированный под гражданско-правовой деликт характер. Правонарушитель завладевает имуществом кредиторов, но свой умысел он реализует не сразу, а в течение длительного времени, что позволяет ему принять все возможные меры для минимизации уголовного преследования. Законодатель, как видим, во многом поощряет такое поведение лжебанкрота, создавая ему благоприятные условия для реализации противоправного намерения.

Правда, у банкротства есть и другой аспект, который заключается в том, что юридическое лицо или индивидуального предпринимателя могут обанкротить. «Заказные» банкротства – обратная сторона исследуемой проблемы, что следует учесть в криминологической трактовке рассматриваемого понятия.

С криминологической точки зрения, криминальное банкротство – это инструмент недобросовестного завладения собственностью. В любой стране с рыночной экономикой банкротство является одним из инструментов естественного процесса реструктурирования экономики. Однако в российских условиях банкротство предприятий стало самостоятельным видом криминального бизнеса.

Если в середине 1990-х гг. незаконное завладение собственностью, как правило, осуществлялось лицами, ею управляющими (путем доведения предприятия до банкротства с целью его приватизации в свою пользу), то позднее все чаще стали совершаться захваты чужой частной собственности, что получило наименование рейдерства.

Этимология понятия рейдерства имеет отношение к пиратству – морскому разбою. Слово «рейдерство» восходит к английскому the raid – набег, внезапное нападение.

В таком понимании рейдерства как раз видна его связь с банкротством. В этом смысле рейдерство есть уничтожение предприятия путем его захвата и последующего разорения с целью получения сверхприбыли. Олигархический капитал, захватывая предприятия, нередко разрушает их, лишая людей работы, создавая почву для социальных конфликтов. Даже если захваченное предприятие затем начинает работать, то в период захвата, который может быть довольно длительным, оно не работает и разоряется. Во всяком случае работники предприятия в это время лишены заработной платы, а их трудовые перспективы становятся неопределенными. Таким образом, рейдерство всегда порождает негативные социальные последствия, свойственные банкротству, и это указывает на совпадение рассматриваемых явлений.

Бесспорно, такое совпадение – частичное. Его можно представить в виде двух пересекающихся кругов, имеющих общий сектор, где рейдерство выступает средством банкротства, а «заказное» банкротство – средством для захвата чужой собственности. Здесь как раз имеются основания для частичного отождествления банкротства и рейдерства.

Конечно, рейдерство и банкротство – относительно самостоятельные явления, но в контексте настоящего исследования особый интерес представляет как раз их взаимосвязь. Такой интерес обусловлен, во-первых, тем размахом, которое приобрело рейдерство в России в последние годы.

Во-вторых, рейдерство осуществляется криминальными приемами (в том числе связанными с заказными убийствами), которые указывают на развитие организованной преступности в экономической сфере. Организованная преступность по своему определению не может быть созидателем. Она всегда выступает разрушителем. Захват собственности приводит к разорению законного собственника, но этим не ограничиваются его негативные последствия. Рейдерство, как правило, сопровождается созданием шоковой атмосферы на предприятии, остановкой технологического процесса, втягиванием персонала в конфликт, что само по себе чревато незаконными, зачастую насильственными действиями. Рейдерство и банкротство вкупе представляют инструментарий продолжающейся криминализации экономики России и легализации организованной преступности.

В-третьих, в России ни одна компания не может чувствовать себя в полной безопасности. Объектами захвата становятся даже предприятия военно-промышленного комплекса.

Следовательно, полагает диссертант, с криминологической точки зрения, криминальное банкротство – это явление, выражающееся в преднамеренных общественно опасных противоправных действиях по искусственному созданию неплатежеспособности предприятия или его захвату, направленных на приватизацию чужого имущества.

Криминальное банкротство – это противоправное явление. Оно противоречит предназначению права – способствовать утверждению социальной справедливости, соблюдению прав человека, стабилизации и прогрессивному развитию общества и государства. Это явление паразитирует на противоречиях между правом и законом.

Во втором параграфе исследуется криминологическая обстановка в сфере банкротства. Она определяется многими факторами, но к решающему относится нормативно-правовое регулирование. В этой связи выделяются три периода (этапа) развития криминологической обстановки, связанные с принятием и применением законодательства о несостоятельности (банкротстве): 1) начало 1990-х – 1998 гг.; 2) 1998 – 2002 гг.; 3) 2002 г. – настоящее время.

1. В нормативных правовых актах первого периода устанавливаются сжатые сроки и упрощенная процедура признания предприятия банкротом. Они нацелены не на оказание помощи несостоятельным предприятиям, а на облегчение процедуры признания их банкротами. На это указывают основания признания государственных предприятий банкротами (не учитывающие, например, характер задолженности), внесудебная процедура признания банкротом, заинтересованность (политическая и экономическая) в банкротстве субъектов, организующих и осуществляющих этот процесс.

Производство целенаправленно разрушалось. Предприятия умышленно подводились к банкротству. Этому способствовали исключительно жесткие критерии банкротства. На основе этих критериев банкротами становились наиболее развитые, наукоемкие и технологичные современные производства. Банкротами в России признавались даже успешно работающие предприятия, выполняющие государственный заказ, с которыми государство не рассчиталось за произведенную продукцию. Подведение под банкротство материально поощрялось. За распродажу имущества обанкротившихся предприятий Госкомимущество получало 4%, а Федеральное управление по делам о несостоятельности (банкротстве) – 20% выручки.

Принятый 19 ноября 1992 г. Закон «О несостоятельности (банкротстве) предприятий» обладал рядом существенных недостатков. Руководители предприятий быстро поняли его слабые стороны и стали использовать институт банкротства для незаконной приватизации. Типичная схема криминального банкротства при этом включала создание задолженности перед вновь созданным контролируемым предприятием, передачу ему активов и оборотных средств, а затем объявление себя банкротом. Поскольку такая схема помогала решать общую задачу ускорения приватизации, то подобные манипуляции не становились объектом внимания правоохранительных органов.

В первый период развития рассматриваемого института банкротство использовалось как эффективный способ уклонения от уголовной ответственности за мошенничество. При отсутствии уголовной ответственности за фиктивное банкротство этот инструмент как раз и применялся многими коммерческими структурами, привлекавшими денежные средства населения. Завладев деньгами, вкладчиков, они в дальнейшем объявляли себя банкротами. Именно такие заявления определяли уровень загруженности судов в России в 1995-1996 гг.

Банкротство выступало средством присвоения банковских кредитов и отмывания денежных средств, полученных незаконным путем, уклонения от уплаты налогов. Апробировались различные способы незаконного обогащения с использованием процедуры банкротства как средства легализации такого обогащения, а также использованием пробелов законодательства для того, чтобы уклониться от ответственности.

2. Второй период развития криминологической обстановки характеризуется использованием института банкротства для передела собственности. С введением в действие Федерального закона от 8 января 1998 г. № 6-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)» злоупотребления при его применении стали существенно влиять на перераспределение государственного и частного имущества. Значительно возросло количество дел о банкротстве, а также случаев заказных лжебанкротств и других связанных с ними правонарушений. По единодушному мнению экспертов, именно данный Закон послужил мощным стимулом развития рейдерства. В процессы криминального банкротства были вовлечены судьи арбитражных судов и судебные приставы. Ведущую роль в переделе собственности играли прокредиторски настроенные арбитражные управляющие.

3. Третий период развития криминологической обстановки связан с принятием нового законодательства о банкротстве, которое законодатель охарактеризовал как его коренное реформирование.

Необходимость коренной реформы законодательства о банкротстве была вызвана актуальностью проблем, указывающих на криминализацию отношений в рассматриваемой сфере, среди которых выделялись следующие:

– нарушение прав должника и учредителей должника – возбуждение процедуры банкротства по фиктивным документам или незначительной сумме задолженности без предоставления возможности должнику расплатиться по таким суммам, отсутствие возможности для учредителей должника провести оздоровление под контролем кредиторов при уже возбужденном деле о банкротстве;

– нарушение прав миноритарных кредиторов при проведении процедур банкротства и слабая защита в процедурах банкротства кредиторов, требования которых обеспечены залогом;

– нарушение прав государства как кредитора по налоговым платежам;

– непрозрачность процедур банкротства, недостаточная урегулированность процедур банкротства, позволяющая арбитражным управляющим и иным участникам процесса банкротства злоупотреблять правами;

– вывод активов должника в интересах определенного круга кредиторов в процедурах внешнего управления и конкурсного производства;

– отсутствие эффективных механизмов ответственности недобросовестных арбитражных управляющих.

Федеральный закон от 22 октября 2002 г. № 127-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)» сыграл положительную роль в использовании процедуры банкротства для передела собственности – число таких случаев уменьшилось. Тем не менее проблема продолжает оставаться достаточно острой.

За последние годы в России появились мощные группы, специализирующиеся на этом бизнесе. Как правило, они включают юристов, прекрасно разбирающихся в тонкостях законодательства о банкротстве. Часто членами такой группы становятся бывшие судьи, сотрудники правоохранительных органов и других государственных структур, непосредственно связанных с регулированием экономики. Обычно группа нанимает одного или нескольких арбитражных управляющих, функция последних состоит в том, чтобы придавать законный вид операциям по захвату контроля над предприятием, которое нужно обанкротить.

Подыскивается жертва-компания с запутанным документооборотом и сложным механизмом принятия управленческих решений, затем анализируется структура ее активов, особое внимание уделяется таким предприятиям, которые владеют перспективными объектами недвижимости или другими ценными и ликвидными активами. Реальная платежеспособность жертвы при этом значения не имеет, поскольку большинство российских предприятий находится в достаточно сложном финансовом положении. С другой стороны, передел собственности – это не единственный мотивирующий фактор криминального банкротства банкротства. Нередко к нему прибегают сами владельцы предприятий, чтобы избавиться от старых долгов, освободиться от неисполнимых обязательств.

Криминальное банкротство является разновидностью экономической преступности. Поэтому причинный комплекс, характерный для экономической преступности, в равной степени можно отнести и к криминальному банкротству. По мнению диссертанта, существенную криминогенную роль в рассматриваемой сфере сыграло ослабление государства. Развитие криминального банкротства во многом было «задано» процессами приватизации в России. Значимым криминогенным фактором в развитии криминального банкротства выступает коррупция. В этой связи заметны деформации судебной системы, в силу которых достаточно велика вероятность коррумпированности судей.

В процессе исследования диссертантом в Омске и Новосибирске были опрошены предприниматели. На вопрос: «Уверены ли Вы в том, что судебная власть в России самостоятельна и действует независимо от законодательной и исполнительной властей?» – они ответили следующим образом: абсолютно уверен – 4,1%; скорее уверен, чем не уверен – 19,2; затрудняюсь ответить – 21,3; скорее не уверен, чем уверен – 36,8; абсолютно не уверен – 19,6%.

Большая часть опрошенных критически относится к тезису о независимости судебной власти в России, в чем их, очевидно, убеждает жизненный опыт.

Материалы проведенного исследования фиксируют также критическое отношение предпринимателей к сотрудникам Федеральной налоговой службы, подразделений БЭП, которых нередко упрекают не только в коррумпированности, но и в недостаточной компетентности.

В третьем параграфе дается криминологическая характеристика рейдерства.

Нередко рейдерство представляют как частный случай распространенного во всем мире профессионального бизнеса по слияниям и поглощениям (теrgеrs апd асquisitiоns – М&А). В странах с развитой рыночной экономикой такой бизнес процветает и выполняет важную функцию постоянного оздоровления национальных экономик. В России рейдерство зачастую носит криминальный характер. Незаконным образом отбираются активы у эффективных собственников. Кроме того, рейдерство ведется, как правило, не в производственных, а в спекулятивных целях: в крупных городах с дорожающей недвижимостью предприятия захватываются преимущественно ради их недвижимости. При этом производственные или исследовательские базы просто уничтожаются как ненужное для рейдеров и только мешающее им «обременение», в результате чего государство лишается и уникальных производств, и научных групп, сохранившихся в самые тяжелые годы реформы и при относительно небольших инвестициях, способных существенно повысить национальную конкурентоспособность.

О криминальном характере рейдерства в России свидетельствует механизм захвата предприятий, который охватывает такие типичные процедуры, как:

1. Разведка. Она предполагает получение максимальной информации об объекте захвата и включает: а) легальную и б) криминальную разведку.

Легальная разведка основывается на изучении доступных (открытых) источниках информации. Криминальная разведка ориентирована, во-первых, на сбор закрытой информации, во-вторых, на получение сведений компрометирующего характера. Кроме того, криминальная разведка зачастую осуществляется незаконными средствами, включая оперативно-розыскные (наружное наблюдение, перлюстрация корреспонденции, прослушивание телефонных разговоров и пр.).

2. Оценка способности защиты компании-жертвы. На этом этапе подвергаются анализу возможности объекта захвата по организации защиты. Учитываются система охраны, число, подготовленность и профессионализм ее сотрудников, материально-техническое обеспечение, отношения с частными охранными структурами и правоохранительными органами (ЧОП, МВД, ФСБ, прокуратура), судебными инстанциями, местными и вышестоящими органами власти. Данный этап завершается составлением плана нейтрализации потенциальных защитников объекта.

3. Разработка схемы захвата предприятия. Она имеет два варианта: без применения силы и с ее применением. Выбор конкретного варианта зависит от особенностей объекта. Силовой захват применяется при высокой вероятности активного сопротивления со стороны собственника.

4. Осуществление захвата. Перед штурмом обычно проводятся беседы с охраной предприятия: ее пытаются подкупить или запугать в зависимости от профессионального уровня этой охраны. Затем готовится штурмовая группа: людей оснащают камуфляжной униформой, бронежилетами и дубинками, газовым или пневматическим легким вооружением, дымовыми шашками.

Рейдерство допускает возможность и планирует совершение таких преступных действий, как подделка документов, заведомо ложный донос о совершении преступления определенным лицом, подкуп лица, обладающего процессуальными полномочиями по возбуждению уголовного дела, незаконное лишение свободы и даже заказные убийства. В арсенале рейдеров «заказные» депутатские запросы в Государственной Думе, принятие нужного постановления Правительства, профессиональная разработка и осуществление PR-технологий.

В диссертации обосновывается вывод, что рейдерство в современных российских условиях характеризует деятельность наиболее опасной модели экономической организованной преступности, которая стремится к легализации.

Рейдерство не только криминальное, но и криминогенное явление. Оно неизбежно сопровождается рядом криминогенных последствий, которые, в свою очередь, могут способствовать совершению преступлений. К ним относятся негативные последствия политического, социального, экономического, правового и социально-психологического характера.

Вторая глава посвящена анализу противодействия криминальному банкротству. В первом параграфе характеризуется стратегия такого противодействия. По мнению диссертанта, стратегия противодействия криминальному банкротству имеет значимый социальный аспект, учитывая сложившуюся в СССР политику создания градообразующих предприятий. Их банкротство означает не только потерю работы для жителей данного поселения, но и разрушение всей социальной инфраструктуры, системы жизнеобеспечения.

В этой связи актуальна дискуссионная проблема пределов вмешательства государства в экономику. Здесь существуют крайние точки зрения: 1) рыночно-либеральная, настаивающая на максимально возможном ограничении участия государства в экономике; 2) утверждающая необходимость присутствия государства в регулировании экономических отношений. Острота дискуссии обусловлена ее стратегическим значением, а также тем, что среди представителей политической элиты современной России присутствуют сторонники как первой (их больше), так и второй (их меньше) позиций. Например, адепт рыночного либерализма Г. Греф заявил на инвестиционном форуме «Кубань 2005»: «Точка зрения, что государство должно расширять свое присутствие в экономике и взять под опеку какие-то отрасли, является неандертальской. Неандертальцы вымерли, и такая идеология тоже должна умереть. Единственное, что может сделать государство, это предоставить бизнесу максимальную экономическую свободу»⁵.

Подобные высказывания «переводят» дискуссию на уровень оскорблений возможных оппонентов и выражают отсутствие убедительных аргументов у сторонников ортодоксального либерализма в защиту своей позиции. Годы реформ показали, что уход государства из экономики приносит больше вреда, чем пользы. Единственное, с чем можно соглашаться, это то, что вмешательство государства в экономику должно иметь пределы. Банкротство многих предприятий произошло именно потому, что за основу была взята утопичная идея о саморегулирующихся рыночных отношениях, которые действительно саморегулируются, но преимущественно по вектору криминализации, что в полной мере соответствует второму закону термодинамики.

Отсюда с непреложностью следует, что роль государства в регулировании экономических отношений должна быть настолько высокой, чтобы не допустить критических значений криминализации экономики.

Стратегическое значение имеет отношение к национальным приоритетам. Необходимо, чтобы задачи совершенствования законодательства решались с учетом национальных (а не частных или корпоративных) интересов.

Роль государства в регулировании банкротства (не только на законодательном, но и правоприменительном уровне) заметна во всех странах с развитой рыночной экономикой.

Материалы проведенного исследования позволяют отметить, что государственное регулирование в сфере банкротства в России требует оптимизации по таким направлениям, как:

– сбалансирование государственных и частных интересов на предбанкротной стадии (предупреждения банкротства), особенно в отношении градообразующих и стратегических предприятий. Например, по-прежнему остается нерешенным вопрос о защите интересов предприятия-должника, которому угрожает банкротство по вине государства. Речь идет о ситуации, когда выполненный предприятием государственный заказ не оплачен в установленный срок;

– целевое комплексное использование юридических режимов при предупреждении и осуществлении банкротства;

– определение круга государственных органов, представляющих интересы государства и контролирующих процесс банкротства, их компетенции, способов и средств государственного воздействия;

– усиление прокурорского надзора за банкротством на различных стадиях его осуществления.

Стратегическое значение противодействия криминальному банкротству имеет укрепление арбитражных судов. Вся судебная система, особенно арбитражные суды, подверглись криминальной атаке со стороны бизнеса и власти, которые срослись друг с другом.

Ключевым направлением деятельности в рассматриваемой сфере является противодействие корпоративным захватам чужой собственности. Министерство экономического развития и торговли России разработало и в настоящее время реализует концепцию урегулирования корпоративных конфликтов. Эта концепция включает в себя ряд положений:

– внесение в АПК РФ изменений, уточняющих перечень категорий корпоративных споров, относящихся к специальной подведомственности арбитражного суда, и дополнение данного перечня указанием на споры, связанные с назначением (избранием), прекращением полномочий и ответственностью лиц, входящих в состав коллегиальных органов управления хозяйственных товариществ и обществ, кооперативов, некоммерческих организаций, а также лиц, осуществляющих функции единоличного исполнительного органа хозяйственных обществ, кооперативов, некоммерческих организаций;

– установление исключительной подсудности всех дел по данной категории споров. Они должны рассматриваться арбитражным судом по местонахождению соответствующего юридического лица;

– закрепление в АПК РФ норм об обязательном оперативном извещении юридического лица, в связи с деятельностью или участием в котором возник корпоративный спор, о принятии искового заявления к производству арбитражного суда, а также о вступлении в дело новых лиц, об изменении основания или предмета ранее заявленного иска, отказе от иска, признании иска, заключении мирового соглашения, принятии судебного акта, которым заканчивается рассмотрение дела в первой инстанции;

– введение специального порядка обжалования определений, принимаемых арбитражным судом в ходе рассмотрения дела по корпоративному спору;

– дополнение части второй Налогового кодекса России специальной нормой, уточняющей размер государственной пошлины при подаче заявления лицом, обращающимся в арбитражный суд, в интересах других лиц, участвующих в корпоративном споре, по их просьбе, а также при подаче иных заявлений по корпоративным спорам;

– включение в законодательство института предварительного судебного контроля за проведением внеочередного общего собрания акционеров, инициируемого миноритарными акционерами. Неправомерное решение совета директоров об отказе в созыве собрания акционеров должно быть обжаловано в суде, и только суд должен иметь право обязать совет директоров или иной орган общества созвать собрание либо уполномочить на это акционеров.

Предложенные меры, по мнению автора, необходимы, но недостаточны.

Второй параграф посвящен уголовно-правовому противодействию криминальному банкротству.

Анализ материалов статистики и судебной практики приводит автора к выводу, что уголовно-правовое противодействие банкротству находится на периферии внимания работников правоохранительных органов, а также является неэффективным и недостаточно профессиональным.

Возбужденные по ст. ст. 195-197 УК России уголовные дела редко доходят до суда и еще реже по ним выносятся решения, связанные с наказанием виновных. Соотношение между числом лиц, выявленных за совершение преступлений, осужденных и осужденных к лишению свободы по ст. 195 УК, за 2005 г. выражается цифрами 270:15:1, а по ст. 196 – 60:18:4. Статья 197 УК практически не применяется. По мнению диссертанта, причины редкого применения ст. ст. 195-197 УК находятся не в плоскости их социальной невостребованности, а в дефектах конструкции соответствующих уголовно-правовых норм.

В этой связи автор признает актуальным предложение сформулировать составы преступлений, предусматривающие ответственность за банкротство, как формальные, изъяв из диспозиций указание на причинение крупного ущерба (Б. Колб). В уголовных законодательствах многих зарубежных стран уголовно-правовые нормы о банкротстве не содержат указания на последствия преступных деяний. Как формальные сконструированы составы преступлений, предусматривающие ответственность за банкротство, в уголовных законодательствах Испании, Франции, Швеции, Дании, ФРГ.

Правда, замечает соискатель, при реализации данного предложения возникнет конкуренция уголовно-правовых и административно-правовых норм. Однако, по его мнению, такая ситуация не имеет принципиального значения, поскольку в административно-правовых нормах есть оговорка (если эти действия (бездействие) не содержат уголовно наказуемых деяний).

Диссертант поддерживает предложение криминализировать деяния, связанные с банкротством, совершенные по предварительному сговору или организованной группой лиц (А. Классен). Криминальное банкротство – это сфера деятельности преимущественно организованной преступности, и законодатель должен это учитывать при обеспечении уголовно-правового противодействия указанному явлению.

В связи с этим возникает другой актуальный вопрос – о субъекте преступлений, связанных с банкротством. По мнению соискателя, в диспозициях норм со специальным субъектом необходимо перечислить тех лиц, которые являются таковыми. Это важно, во-первых, ввиду дискуссионности данного вопроса. Во-вторых, сложность любой бланкетной нормы должна быть минимизирована в конструкции уголовно-правовой нормы, если это не создает больших технологических сложностей, не делает диспозицию излишне громоздкой и казуистичной.

Автор полагает, что уголовная ответственность арбитражных управляющих и руководителей временной администрации кредитной организации за неправомерные действия при банкротстве должна быть установлена отдельной нормой (ст. 195 УК России) по примеру уголовного законодательства Италии, в котором соответствующие деяния делятся на две группы: 1) преступления, совершаемые самим банкротом; 2) деяния, совершаемые лицами, не являющимися банкротами. Субъектами второй группы, по законодательству Италии, выступают ревизоры и ликвидаторы компаний, кураторы и его помощники, кредиторы.

Формулируемое предложение обусловлено повышенной опасностью противоправной деятельности лиц, нарушающих те положения, которые по своему правовому статусу обязаны блюсти, поэтому целесообразно дополнить ст. 195 УК частью 4 следующего содержания:

«Действия, предусмотренные частью первой и частью второй настоящей статьи, совершенные арбитражным управляющим или руководителем временной администрации кредитной организации, –

наказываются штрафом в размере от ста тысяч до трехсот тысяч рублей или в размере заработной платы или иного дохода осужденного за период от одного года до двух лет либо лишением свободы на срок до шести лет со штрафом в размере до восьмидесяти тысяч рублей или в размере заработной платы или иного дохода осужденного за период до шести месяцев либо без такового».

Криминологическая ситуация диктует необходимость криминализации действий, связанных с захватом предприятий. Некоторые практические работники считают возможным квалификацию таких действий по ст. 212 УК России «Массовые беспорядки» и ст. 162 УК России «Разбой». При этом не учитывается, что концепция судебной защиты прав, предусмотренная ст. 46 Конституции РФ, позволяет недобросовестным участникам материальных отношений задействовать судебную процедуру для решения далеко не правовых целей.

Диссертант полагает, что в этой ситуации закономерно возникает вопрос о введении уголовной ответственности за силовой захват предприятий. Проблема сложная, поскольку захваты осуществляются на основе судебных решений (их неправосудность устанавливается впоследствии). Можно констатировать, что организованная преступность, нащупав путь легализации, использует законодательство в своих собственных интересах.

В третьем параграфе подвергаются анализу проблемы предупреждения криминального банкротства. В диссертации показано, что традиционный, «классический» подход к предупреждению преступлений, основанный на социальной профилактике, является оптимальным в условиях стабильного государства, с уверенной и последовательной социальной политикой. В современной России, где процессы криминализации экономики имеют запущенный характер, на первый план выходит декриминализация экономических отношений. В этой связи эффективно проведение оперативно-профилактических операций. Диссертант полагает, что противодействие криминальному банкротству и рейдерству может быть предметом отдельных оперативно-профилактических операций.

В диссертации исследуются иные актуальные направления предупреждения криминального банкротства:

1. Совершенствование организационной структуры в сфере банкротства. Автор обращает внимание, что осуществленные в последние годы в этой сфере реорганизации не способствовали повышению эффективности профессиональной деятельности. Так, функции по финансовому мониторингу, своевременному государственному реагированию и принятию мер по предупреждению банкротства в отношении социально и экономически значимых организаций на уровне федеральных органов государственной власти практически не выполняются.

2. Совершенствование института арбитражных управляющих. Фигура арбитражного управляющего противоречива, а совершаемые ими злоупотребления имеют довольно распространенный характер. Законодатель много внимания уделяет формальным аспектам деятельности арбитражных управляющих. Такая формализация, конечно, нужна и полезна, в том числе в плане предупреждения криминальных банкротств. Однако гораздо важнее, полагает соискатель, не формальные моменты, а заинтересованность арбитражного управляющего. Здесь, как представляется, возможны несколько вариантов:

а) арбитражный управляющий выражает интересы должника. При этом с его стороны следует ожидать действий, характерных для преднамеренного банкротства;

б) арбитражный управляющий представляет интересы кого-либо из кредиторов (одного или нескольких). Здесь наиболее вероятен сценарий совершения неправомерных действий в пользу отдельных лиц;

в) арбитражный управляющий представляет собственные интересы. Обычно это выражается в занижении стоимости имущества, установлении высокой оплаты собственного труда и других злоупотреблениях;

г) арбитражный управляющий выражает интересы государства. Тогда он действует в соответствии с законом, выполняя все предписанные процедуры, направляя свои усилия на минимизацию негативных последствий банкротства.

Последний вариант, в отличие от предыдущих, наименее криминализирован. В современном законодательстве и правоприменительной практике он получил воплощение в появлении такого субъекта, как корпоративный управляющий. Он введен в процедуру банкротства кредитных организаций и представлен государственной корпорацией «Агентство по страхованию вкладов».

Положительный опыт введения института корпоративного управляющего позволяет признать этот путь решения многих коллизий при банкротстве оптимальным и заслуживающим его распространения в других сферах (кроме кредитных организаций). Возможно, здесь следует действовать поэтапно – ввести последовательно корпоративных управляющих для осуществления соответствующих процедур на стратегических предприятиях.

3. Совершенствование института саморегулирования. В принципе саморегулирование является позитивным процессом, если исходить из того, что саморегулирующиеся организации заинтересованы в создании цивилизованных отношений в межхозяйственных связях. Однако, когда создаются саморегулируемые организации (СРО), куда необходимо входить по принуждению, которые могут управлять своими членами императивно, эти организации потенциально тяготеют к криминализации.

В настоящее время (на 16 июня 2006 г.) в России зарегистрированы 43 СРО арбитражных управляющих. Характерно, что 66 арбитражных управляющих Омской области являются членами 18 разных СРО. Это чревато не только угрозой нездоровой конкуренции в корпусе омских арбитражных управляющих, но и утратой контроля со стороны СРО за деятельностью арбитражного управляющего, который может выполнять свои функции за тысячи километров от саморегулируемой организации.

4. Взаимодействие правоохранительных органов со специальными органами, к компетенции которых непосредственно относятся исполнительные, контрольные, разрешительные, регулирующие и организационные функции, предусмотренные законодательством Российской Федерации о финансовом оздоровлении и несостоятельности (банкротстве) организаций.

5. Защита от враждебного поглощения и корпоративного шантажа. Угроза такого поглощения в ряду угроз экономической безопасности выходит на первый план, поэтому важное значение имеет выполнение рекомендаций, разработанных специалистами в плане противодействия рейдерству (оптимизация уставных документов, защита служебной и коммерческой информации, реструктуризация активов, диверсификация финансовых потоков и др.).

В заключении диссертации сформулированы основные выводы проведенного исследования.

Основные положения диссертационного исследования опубликованы в следующих работах:

1. Бобков А.В. Криминологическая характеристика преступлений в сфере банкротства // Материалы XLII международной научной студенческой конференции «Студент и научно-технический прогресс». Государство и право. – Новосибирск: Сибирская академия государственной службы, 2004. – 0,2 п.л.

2. Бобков А.В. Криминальное банкротство в исторической ретроспективе // Социальные конфликты в правовом контексте: анализ и проблемы регулирования: Сб. научных работ аспирантов и соискателей. – Омск: Омский государственный университет им. Ф.М. Достоевского, 2005. – 0,3 п.л.

3.Бобков А.В., Железнов И.А. Идеологические причины экономической преступности // Социальные конфликты в правовом контексте: анализ и проблемы регулирования: Сб. научных работ аспирантов и соискателей. – Омск: Омский государственный университет им. Ф.М. Достоевского, 2005. – 0,4 п.л. (авторство не разделено).

4. Бобков А.В., Шнайдер Н.А. Криминальная приватизация // Социальные конфликты в правовом контексте: анализ и проблемы регулирования: Сб. научных работ аспирантов и соискателей. – Омск: Омский государственный университет им. Ф.М. Достоевского, 2005. – 0,5 п.л. (авторство не разделено).

5. Бобков А.В. Ответственность за фиктивное банкротство // Правовая защита публичных и частных интересов: Материалы международной межвузовской научно-практической конференции: Сб статей. в 3-х ч. – Челябинск: Полиграф-Мастер, 2006. – Ч.2 – 0,3 п.л.

6. Бобков А.В. Детерминанты криминализации экономики в России // Материалы XLIX международной научной студенческой конференции «Студент и научно-технический прогресс» 11-13 апреля 2006 г. Государство и право. – Новосибирск: Сибирская академия государственной службы, 2006. – 0,2 п.л.

7. Бобков А.В., Пронников А.В. Бизнес и преступность // Психопедагогика в правоохранительных органах. – 2006. – № 1. – 0,3 п.л. (авторство не разделено).

8. Бобков А.В. Предвидение криминогенных рисков // Преемственность и новации в юридической науке: Материалы научной конференции адъюнктов и соискателей. – Омск: Омская академия МВД России, 2006. – Вып. 2. – 0,1 п.л.