Владимир Барановский

Вопросы международной безопасности на саммите "большой восьмерки" в Санкт-Петербурге^*

Вопросы международной безопасности занимают одно из центральных мест в деятельности "большой восьмерки"—что в полной мере относится и к периоду российского председательства в этой структуре, пиком которого стал саммит в Санкт-Петербурге 15 17 июля 2006 г. Примерно половина принятых там документов¹ напрямую затрагивают ключевые вопросы международной безопасности.

Можно выявить несколько траекторий, по которым проблематика международной безопасности выводилась в фокус внимания участников и наблюдателей этого форума.

1. С нею так или иначе перекликаются три основных темы, предложенных Россией "восьмерке" на период своего председательства—энергетическая безопасность, вопросы образования и защита от инфекционных заболеваний. Все они прямо или опосредованно (хотя и в неодинаковой степени) затрагивают международную безопасность.

2. Помимо этих тем, в повестку дня саммита в Санкт-Петербурге были включены ещё семь дополнительных пунктов, среди которых многие также выходят на проблематику международной безопасности. Это касается, к примеру, таких вопросов, как нераспространение ядерного оружия или борьба с международным терроризмом.

3. Во время санкт-петербургского саммита проводились также встречи в двустороннем формате. Вопросы международной безопасности затрагивались и на них, причем иногда (как в случае с переговорами российского и американского президентов) значимость этих обсуждений была сопоставима с тем, что происходило в рамках многостороннего форума.

4. В процессе подготовки к саммиту, в ходе его проведения и после его завершения было проведено несколько десятков мероприятий (экспертных дискуссий, конференций с участием неправительственных организаций, официальных переговоров и т.п.), в рамках которых затрагивался широкий круг вопросов международной безопасности—как в постановочном плане, так и с ориентацией на конкретные решения. В содержательном отношении круг этих вопросов даже выходил за рамки того проблемного поля, который был очерчен формальными рамками саммита.

5. Само проведение встречи "большой восьмерки" на высшем уровне становится фактором обеспечения международной безопасности. Ведь интеракции ведущих стран мира, их взаимодействие (или отсутствие такового) имеют ключевое значение для структурной устойчивости международной системы. Саммиты "восьмерки" дают возможность протестировать этот механизм по целому ряду критериев: насколько он дееспособен (то есть может производить некоторый важный для международной безопасности результат), не подвержен эрозии в связи с внутриполитическими изменениями, устойчив к эвентуальным дестабилизирующим импульсам (например, возникающим в связи с перегруппировкой сил в мире), и т.п. А поскольку речь идет о структуре, участники которой обладают значительными возможностями воздействия на международные дела,—это позволяет составить некоторое представление о магистральных путях будущего развития международной безопасности.

Все это дает более чем весомые основания рассматривать проведение санкт-петербургского саммита "большой восьмерки" именно под углом зрения проблематики международной безопасности.

1. Главные темы саммита

По итогам саммита лидерами "восьмерки" было принято в общей сложности 16 документов. Три из них—по основным темам повестки дня: "Глобальная энергетическая безопасность", "Образование для инновационных обществ в XXI веке" и "Борьба с инфекционными болезнями".

В документе по глобальной энергетической безопасности зафиксировано, что участники понимают ее как "обеспечение эффективного, надежного и экологически безопасного энергоснабжения по ценам, отражающим фундаментальные принципы рыночной экономики". Обозначены серьезные проблемы, требующие решения—такие, как возрастающий спрос на энергоресурсы (который к 2030 г. увеличится в полтора раза), растущая зависимость многих стран от импорта энергоносителей, потребность в огромных инвестициях во все звенья энергетической цепочки и т.п. Определено и магистральное направление достижения цели энергетической безопасности: "формирование прозрачных, эффективных и конкурентных мировых энергетических рынков".

Был принят "Санкт-Петербургский план действий" по укреплению глобальной энергетической безопасности. Он состоит из 55 позиций и включает в себя меры, направленные на повышение прозрачности, предсказуемости и стабильности глобальных энергетических рынков, улучшение инвестиционного климата в энергетическом секторе, поощрение энергоэффективности и энергосбережения, диверсификацию видов энергии, обеспечение физической безопасности жизненно важной энергетической инфраструктуры, уменьшение масштабов энергетической бедности и решение проблем изменения климата и устойчивого развития.

В документе по глобальной энергетической безопасности нашли свое отражение некоторые спорные темы, по которым участникам удалось добиться взаимоприемлемых трактовок. Так, была особо отмечена взаимозависимость между производителями энергоресурсов, транзитными странами и государствами-потребителями. Для России было принципиально важным подчеркнуть то обстоятельство, что речь должна идти о стабильной ситуации применительно к интересам не только потребителей энергоресурсов, но и их производителей. А бремя ответственности за глобальную энергетическую безопасность должны нести не только те страны, которые поставляют на мировой рынок энергоносители—но и те, кто их получает извне или предоставляет свою территорию для их транспортировки.

Еще один сюжет об усилении взаимозависимости в целях обеспечения безопасности связан с вопросом об открытости компаний, действующих в энергетической области, для внешнего участия. Дебаты на этот счет приобрели в последнее время весьма острый характер, но в них по сути дела обнаруживается приверженность участников одинаковой логике, хотя и сфокусирована она по-разному. Применительно к России вопрос ставится прежде всего о компании "Газпром" как крупнейшем мировом монополисте в отрасли, применительно к западным странам-потребителям—об их газораспределительных сетях. Здесь тоже понадобились взвешенные компромиссные формулировки—по причине крайне осторожного отношения заинтересованных государств к иностранному участию в этой чувствительной сфере. В документе Санкт-Петербургского саммита заявлено: "особенно важно, чтобы компании из стран-производителей и потребителей энергоресурсов имели возможность на взаимовыгодной основе инвестировать и приобретать энергетические активы в области разведки и добычи, переработки и сбыта в других странах". Заключительная часть этой формулы описывает всю энергетическую цепочку—и, следовательно, обозначает возможность внешнего доступа к любым ее звеньям.

Сроки, на которые заключаются контракты на поставку энергоносителей—еще одна тема, вызывающая разногласия. Понятно, что здесь тоже речь идет о приведении к общему знаменателю интересов тех, кто стремится к стабильной доходности поставляемых на рынок энергоносителей, и тех, кто опасается оказаться в проигрыше из-за обязательства покупать их по фиксированным ценам в случае, если рыночные цены пойдут вниз. Участники саммита высказались за более справедливое распределение рисков между всеми заинтересованными сторонами, задействованными в цепочке поставок энергоресурсов, и согласились в том, что этому может способствовать экономически обоснованная диверсификация видов контрактов, включая базирующиеся на рыночных принципах долгосрочные и спотовые контракты.

Понятно, что такие обтекаемые формулировки любая из сторон может при желании толковать в свою пользу. И все же масштабную и согласованную трактовку проблемы глобальной энергетической безопасности, определение целого ряда принципиально важных подходов в этой области, разработку ориентиров с нацеленностью на практические действия—все это, безусловно, необходимо занести в актив Санкт-Петербургского саммита. А вот как удастся претворять в жизнь сформулированные в его документах идеи—это уже другой вопрос, и каких-то безусловных гарантий на этот счет встреча "большой восьмерки", разумеется, дать не могла.

К примеру, в документе по глобальной энергетической безопасности было записано: "При возникновении кризисных ситуаций с поставками энергоресурсов жизненно важное значение приобретает согласованность действий производителей и потребителей". Описанная этим положением ситуация возникла через полгода в связи с решением Минска осуществить несанкционированный отбор предназначенного для Европы российского газа из трубопроводов, проходящих по белорусской территории. Россия, вероятно, имела все основания перекрыть в ответ газовый вентиль. Однако сделано это было не только без какого бы то ни было согласования с европейскими потребителями, но даже из без того, чтобы поставить их в известность (о чем канцлер Германии А.Меркель не преминула упомянуть во время встречи с президентом России В.Путиным в январе 2007 г.).

К итогам многостороннего обсуждения проблем энергетической безопасности в Санкт-Петербурге следует приплюсовать решения о сотрудничестве в области гражданской ядерной энергетики между Россией и США, которые были приняты президентами двух стран накануне встречи "восьмерки". По оценке президента В.Путина, главная цель такого сотрудничества состоит в содействии устойчивому и надежному снабжению этим видом энергии при одновременном снижении опасности распространения ядерного оружия. Здесь, таким образом, затрагиваются сразу два контекста международной безопасности—связанные с энергетикой и с проблематикой ядерного нераспространения (о которой пойдет речь ниже).

Россия и США высказались за взаимодействие в этих вопросах. В частности, они намерены подготовить соглашение о сотрудничестве двух стран в области мирного использования атомной энергии. Поскольку такое сотрудничество будет осуществляться на коммерческой основе, правомерно ожидать расширяющегося присутствия России и США на ядерно-энергетических рынках друг друга.

В.Путин и Дж.Буш заявили о готовности совместно работать и над реализацией двух других выдвинутых ими инициатив в этой области—предложения России о создании системы международных центров по предоставлению услуг ядерного топливного цикла, включая обогащение урана, под контролем МАГАТЭ, а также предложения США о Глобальном ядерно-энергетическом партнерстве в целях разработки инновационных реакторов и технологий топливного цикла. Оба этих проекта органично дополняют друг друга и будут способствовать укреплению международной безопасности (энергетической и в области ядерного нераспространения) через усиление взаимозависимости.

Вторая ключевая тема "большой восьмерки" в период председательства в ней России—образование—оказалась соотнесенной с проблематикой международной безопасности лишь в самом общем плане. Принятый на саммите документ "Образование для инновационных обществ в XXI веке" содержит на этот счет ряд бесспорных истин. К примеру, в нем ставится задача "генерировать новые знания и стимулировать инновации для достижения устойчивого экономического роста"—а такой рост можно считать важным условием поддержания международной безопасности. Минимизации причин, по которым возможно возникновение международной напряженности, способны содействовать и некоторые сформулированные в документе призывы—не допускать дискриминации в обеспечении доступного и качественного образования и профессионального обучения по мотивам вероисповедания или этнической принадлежности, поощрять при помощи образования межкультурное взаимопонимание, стимулировать образовательными программами социальную интеграцию иммигрантов в странах-реципиентах.

Международно-политическое измерение проблемы защиты от инфекционных заболеваний проявляется более отчетливо, что нашло свое отражение и в документе "большой восьмерки" по этой теме. Участники саммита заявили о стремлении наращивать международный потенциал по мониторингу и реагированию на вспышки инфекционных болезней и наметили некоторые конкретные действия с этой целью. Особое внимание было уделено наиболее опасным угрозам—возможным пандемиям гриппа и птичьего гриппа, а также вопросам глобального противодействия трем самым массовым по числу жертв заболеваниям—ВИЧ/СПИД, туберкулезу и малярии. Наконец, участники "большой восьмерки" решили повысить эффективность международного инструментария, который можно было бы использовать в чрезвычайных ситуациях, чтобы снизить воздействие последствий стихийных бедствий и техногенных катастроф на здоровье населения. В числе прочего предполагается использование для этих целей команд быстрого реагирования.

2. Нераспространение, терроризм, конфликты…

Из числа "неосновных" тем саммита, по которым были приняты совместные документы, прямое отношение к международной безопасности имеют несколько сюжетов.

Прежде всего это относится к проблематике нераспространения оружия массового уничтожения. Участники саммита уделили внимание вопросам укрепления существующих инструментов режима нераспространения—таких, как Договор о нераспространении ядерного оружия (ДНЯО), Конвенция о запрещении химического оружия (КЗХО), Конвенция о запрещении бактериологического и токсинного оружия и его уничтожении (КБТО), Гаагский кодекс поведения по предотвращению распространения баллистических ракет (ГКП), Инициатива по безопасности в борьбе с распространением оружия массового уничтожения (ИБОР). Хотя Договор о всеобщем запрещении ядерных испытаний (ДВЗЯИ) в этом перечне по понятным причинам отсутствует², стоит упомянуть высказанный "восьмеркой" призыв "неукоснительно соблюдать мораторий на испытательные взрывы ядерного оружия и любые другие ядерные взрывы".

Предложение приступить в кратчайшие сроки к переговорам по Договору о запрещении производства расщепляющихся материалов (ДЗПРМ), хотя сформулированное всего лишь в полутора строчках, можно рассматривать как своего рода коллективное политическое обязательство содействовать реализации этой идеи. Индии адресовали пожелание предпринять дальнейшие шаги по подключению к основным усилиям по укреплению режима нераспространения. На положительную международную реакцию, которую вызвал отказ Ливии от обладания оружием массового уничтожения, указали как на пример преимущества такого рода стратегических решений. Как и на предыдущих двух саммитах "восьмерки", была поддержана идея добровольного годичного моратория на инициирование новых проектов, связанных с передачей технологий по обогащению и переработке в страны, которые их не имеют.

Остроту проблематике нераспространения, как хорошо известно, придают действия некоторых стран, идущие вразрез с его целями, а также вопрос о реакции на эти действия со стороны международного сообщества и отдельных государств. На саммите "восьмерки" к этой теме подошли с двух сторон. Отталкиваясь от признания права государств на мирное использование ядерной энергии, участники саммита обсудили предлагаемые Россией, США и некоторыми другими странами подходы, которые обеспечили бы реализацию этого права и в то же время не размывали режим нераспространения ядерного оружия. Вместе с тем были высказаны оценки в отношении политики Ирана и КНДР, ставших сегодня наиболее серьезным вызовом режиму нераспространения.

Касательно Ирана было заявлено о поддержке предложений, адресованных ему в июне 2006 г. от имени США, России, Китая и "европейской тройки". В корректной, но достаточно твердой форме было констатировано, что Тегеран не проявил готовности к их серьезному обсуждению и не приостановил всю деятельность по обогащению и переработке урана, как это было предусмотрено требованиями МАГАТЭ. В связи с этим, заявили участники саммита, обсуждение вопроса должно быть вновь возвращено в Совет Безопасности ООН. Стоит напомнить, что это было необходимым условием для принятия эвентуальных санкций от лица международного сообщества. Однако никакого согласия относительно таких санкций на саммите достигнуто не было.

В сущности, на уровне "восьмерки" была продолжена линия усиливающегося, но не форсируемого политического давления на Тегеран—что, по всей видимости, должно удовлетворять сторонников "умеренного" подхода к иранской ситуации и вызывать разочарование у приверженцев более энергичных и радикальных шагов. Впрочем, "радикалы" считают таки шаги уместными и без их формального одобрения на уровне Совета Безопасности и политического—в рамках "восьмерки".

При обсуждении вопроса о действиях КНДР участники "большой восьмерки" оказались более единодушными. В фокусе внимания были запуски Пхеньяном баллистических ракет, произведенные примерно за две недели до санкт-петербургского саммита. Такие запуски, заявили его участника, усугубляют глубокую озабоченность ядерными программами КНДР военной направленности, от которых Пхеньяну в очередной раз предложили отказаться. Поскольку такого же рода осуждение КНДР содержалось в резолюции 1695 Совета Безопасности ООН, принятой за два дня до встречи "большой восьмерки", заявление последней вряд ли добавило что-то существенное к попыткам решить корейскую ядерную проблему. Но, с другой стороны, без единства в рамках "восьмерки" Совет Безопасности принять такую резолюцию был бы не в состоянии.

Специфический аспект проблемы нераспространения—усилия по предотвращению ядерного терроризма и ликвидации его эвентуальных последствий. Хорошо известно, что актуальность этой теме придали драматические события 11 сентября 2001 г. В рамках состоявшегося накануне встречи "восьмерки" российско-американского саммита президенты В.Путин и Дж.Буш выступили с Совместным заявлением о Глобальной инициативе по борьбе с актами ядерного терроризма. Она провозглашает намерение двух стран побуждать государства, обладающие чувствительными ядерными технологиями, обеспечивать должную защищенность и сохранность ядерных объектов и соответствующих материалов на своей территории. В ходе санкт-петербургского саммита эта двусторонняя инициатива была поддержана и другими участниками "восьмерки".

На встрече "восьмерки" под российским председательством уделили внимание проблеме терроризма не только в ее ядерной ипостаси. Борьба с терроризмом в более широком плане стала второй непрофильной темой саммита, связанной с международной безопасностью.

Участники приняли Декларацию о борьбе с терроризмом, в которой наметили конкретные ориентиры для дальнейшей совместной работы по этому направлению. В частности, речь идет о создании и совершенствовании предназначенной для этого международно-правовой базы, адаптации национального законодательства к требованиям борьбы с терроризмом, противодействии финансированию терроризма на основе согласованных стандартов, террористической пропаганде и вербовке новых террористов (включая смертников).

Отметим, что здесь тоже можно увидеть отражение неодинаковых подходов, которых иногда придерживаются участники "восьмерки" и в концептуальном плане, и во внешнеполитической практике. За тщательно выверенными, сбалансированными формулами могут обнаружиться открытые или скрытые взаимные упреки, но вместе с тем и дипломатические размены.

К примеру, если иметь в виду российский внутри- и внешнеполитический контекст, то безупречный в юридическом смысле призыв с уважением относиться к международному праву (в том числе в области прав человека, гуманитарного и беженского права) в контр-террористических усилиях вызывает достаточно очевидные политические аллюзии. То же самое можно сказать о примечательном уточнении, когда говорится о предотвращении каких-либо нарушений миграционного режима, которые могли бы облегчить террористическую деятельность—это должно происходить "при одновременном облегчении передвижения на законных основаниях". Когда же возникает не менее корректное с правовой точки зрения положение о "привлечении к суду […] лиц, виновных в совершении терактов, а также их финансировании, поддержке, планировании подобного рода действий и подстрекательстве к ним", его политическая направленность оказывается уже совершенно иной³.

Третья тема, которая заслуживает упоминания, касается усилий по урегулированию конфликтов. Центральная роль в международных операциях по поддержанию мира, стабилизации и восстановлению, по мнению стран "большой восьмерки", принадлежит ООН, ее Совету Безопасности, а также недавно созданной Комиссии по миростроительству.

Примечателен особый акцент, который был сделан на мерах постконфликтного урегулирования. В самом деле, практика последних лет показала, что добиться прекращения огня, усадить конфликтующие стороны за стол переговоров и зафиксировать на бумаге их примирение—это только часть дела. Стабилизация и восстановление на последующих этапах оказывается не менее важной задачей, без решения которой достигнутое можно легко и быстро потерять.

Участники "восьмерки" наметили основные направления, по которым будет осуществляться нацеленная на решение этой задачи деятельность. Они заявили о том, что "коллективно обязуются сформировать согласованный между ними и их ключевыми внешними партнерами подход к предотвращению конфликтов, стабилизации и восстановлению". Российскому председательству адресовали просьбу организовать и возглавить консультации по данному вопросу.

Участники "восьмерки" сконцентрировались на этой теме еще и потому, что она менее заметна для средств массовой информации и общественного мнения, чем усилия по урегулированию конфликта на его "горячей фазе", и вместе с тем требует достаточно крупных финансовых и материальных затрат. Иными словами, получить политическую поддержку таким усилиям значительно труднее, и поэтому согласие лидеров ведущих стран мира в этом вопросе, выраженная ими готовность поставить во главу угла общие интересы международной безопасности дают важный политический сигнал об ориентации на проведение ответственной глобальной политики.

К сожалению, такого сигнала не возникло в связи с извечной темой дискуссий о международной безопасности—торговлей оружием. "Восьмерка" ограничилась в этом вопросе рутинным осуждением незаконной торговли оружием—то есть осуществляемой в нарушение решений ООН об оружейном эмбарго. Поскольку незаконная торговля осуществляется в основном воздушным путем, "компетентным международным и заинтересованным региональным организациям" был адресован призыв "совместно с индустрией авиаперевозок предложить меры, которые помогут бороться с нарушениями эмбарго Совета Безопасности ООН на поставки оружия и предотвращать их".

Трудно отделаться от ощущения, что "восьмерка" просто перевела стрелку—вместо того, чтобы самой серьезно заняться этой проблемой. Между тем проблема значительно шире—и сложнее. Ведь фактором, влияющим на международную безопасность, является не только незаконная торговля оружием. И наладить здесь какие-то механизмы регулирования—задача гораздо более масштабная. Если и пытаться наметить какие-то подходы к ее решению, то сделать это, наверное, было бы уместно как раз на уровне "восьмерки". Не похоже, однако, что она к этому стремится, тем более что в ее состав входят крупнейшие поставщики вооружений на международный рынок. В этой высокотехнологичной, высокоприбыльной и политически крайне чувствительной сфере приоритет отдается императивам конкурентной борьбы, нежели мотивам укрепления международной безопасности.

"Большая восьмерка" не могла не уделить пристального внимания инициированной ею программе Глобального партнерства, которая нацелена на содействие решению задач разоружения, нераспространения оружия массового уничтожения, борьбы с терроризмом и обеспечения ядерной безопасности. Эта программа, осуществляемая с 2002 г., уникальна по масштабам и количеству вовлеченных в нее стран⁴. По Глобальному партнерству на саммите был принят отдельный доклад с приложением, где описывается положение дел по примерно двумстам конкретным проектам. Оценивая реализацию этой программы в целом позитивно, участники саммита сочли необходимым провести ее объективную качественную и количественную оценку в связи с приближением половины срока действия Глобального партнерства⁵.

В русле традиционного в последние годы внимания "восьмерки" к Африке на саммите в Санкт-Петербурге были скрупулезно перечислены те усилия, которые предпринимались с целью укрепления мира и стабильности на этом континенте. Речь идет о помощи в развитии африканского миротворческого потенциала (включая, например, создание Африканских сил постоянной готовности), содействии в укреплении потенциала африканских организаций по урегулированию конфликтов, поддержке финансами, материально-техническими ресурсами и специалистами миссии Африканского союза в Дарфуре (Судан). Применительно к последней ситуации была подтверждена готовность заменить действующих там миротворцев Африканского союза контингентом ООН. Упоминались также усилия по оказанию содействия нестабильным африканским государствам в посткризисном и постконфликтном восстановлении, создание в декабре 2005 г. Комиссии ООН по миростроительству, образование в марте 2006 г. Центрального фонда чрезвычайного реагирования ООН с целью быстрого и более эффективного реагирования на вызываемые конфликтами гуманитарные кризисы. Усилия международного сообщества способствовали предотвращению голода в странах Восточной и Южной Африки, где он угрожал более чем 26 миллионам человек.

3. Саммит как фактор международной безопасности

В последние годы сам процесс подготовки саммитов "большой восьмерки" приобретает все более масштабный характер. В нем оказываются задействованными разнообразные механизмы, и результаты их деятельности становятся значимыми сам по себе, а не только в контексте встречи на высшем уровне. Саммит становится своего рода интегратором и катализатором многосторонней деятельности по укреплению международной безопасности⁶.

Проекты документов к саммиту в Санкт-Петербурге готовились на протяжении длительного времени. Их согласование началось в феврале 2006 г., и это дало достаточно времени для обеспечения высокого качества разработанных документов, что и позволило их одобрить во время встречи лидеров практически без каких бы то ни было проблем.

И.И.Шувалов, помощник президента В.Путина и российский шерпа по "большой восьмерке", упоминал о проведении в течение года 50-60 приуроченных к этому событию мероприятий. В ходе интенсивной подготовки к саммиту представители вовлеченных стиран стремились сформулировать общий взгляд на достаточно широкий круг вопросов, имеющих отношение к международной безопасности. Это было важно и применительно к поиску конкретных развязок, и в плане поддержания позитивной динамики в отношении тех проблем, решение которых выходит за временные рамки российского председательства в "восьмерке".

В России интерес к проведению саммита был продемонстрирован если не значительной частью населения, то по крайней мере значительной частью политического класса. Председательство в "восьмерке" рассматривалось как исключительно весомое свидетельство не просто признания страны одним из грандов большой политики, но и согласия других членов этой группы рассматривать Россию в качестве равного партнера не на словах, а на деле. Политическое руководство уделяло подготовке саммита самое пристальное внимание, и на его организационное обеспечение были брошены огромные силы.

Однако за то достаточно длительное время, которое прошло после принятия решения о российском председательствовании в "восьмерке"⁷, тонус отношений между Россией и западными странами изменился чуть ли не радикальным образом. Мы не рассматриваем здесь причины такого развития, но факт остается фактом: к 2006 г. российско-западные отношения развивались не по восходящей, а по нисходящей линии; в них накопилось столько взаимного раздражения, что возможность проведения саммита временами стала казаться проблематичной. Более того, в некоторых политических кругах занялись обсуждением темы эвентуального исключения России из "восьмерки".

Понятно, какие чувства такая постановка вопроса вызывала в России, где угрозу срыва саммита "восьмерки" склонны были рассматривать прежде всего как проявление антироссийских устремлений, как выражение преднамеренного курса, нацеленного на нанесение нашей стране внешнеполитического ущерба. Реализация этого сценария, т.е. признание невозможности встречи руководителей "большой восьмерки", несомненно, не просто нанесла бы серьезный удар по отношениям России с западными странами, но и перевела бы состояние международной безопасности в целом на более низкий уровень.

То же самое означал бы и провал саммита, если бы он превратился в форум для выражения адресуемых России претензий и упреков касательно ее внутриполитического развития и внешней политики. В комментариях по поводу встречи лидеров "восьмерки" эти мотивы возникали, но на ее общую атмосферу практически не повлияли. Уже по одной этой причине сам факт состоявшегося саммита в Санкт-Петербурге и проведение его в конструктивном ключе можно считать достаточно важным вкладом в укрепление международной безопасности⁸.

Наверное, формула "могло бы быть хуже"—не самый убедительный аргумент для того, чтобы считать санкт-петербургский саммит безусловным успехом. Однако показательно, что в оценке его итогов с критических позиций перечень адресуемых механизму "восьмерки" упреков оказался достаточно традиционным. Здесь и превалирование элементов политического шоу, и ограниченные (если не вообще нулевые) возможности этого формата для практической деятельности и для концептуальных прорывов, и несоразмерность затраченных сил и средств полученному результату. По большому счету в такого рода критицизме нет ничего нового. Вместе с тем санкт-петербургский саммит не смог противопоставить ему и какие-то весомые обретения на предмет формирования более позитивного имиджа "большой восьмерки".

Не обогатил он впечатляющей фактурой и другое направление критических инвектив в адрес "большой восьмерки"—изображающее ее как некую мега-управляющую инстанцию, которая определяет судьбы мирового развития исходя из своекорыстных интересов, противопоставляемых всему остальному миру. Отсюда—обвинения в элитарности, недемократичности и гегемонизме. Заметим, что эта тема существует и в зеркальном отражении, когда в "большой восьмерке" видят прообраз или ядро необходимого для международной системы механизма глобального управления—и тогда критицизм уступает место позитивным оценкам, хотя и достаточно осторожным. Однако следует иметь в виду, что оба этих мотива и раньше носили достаточно маргинальный характер. Саммит в Санкт-Петербурге не дал сколько-нибудь весомых оснований считать инвективы или апологию такого рода более убедительными.

Примечательно, что антиглобалистское сопровождение саммита, которое на некоторых предыдущих встречах "большой восьмерки" чуть ли не затмевало основное событие, на этот раз носило приглушенный характер. Недоброжелатели вольны увидеть здесь еще одно проявление антилиберальных тенденций в российском внутриполитическом развитии. Ведь именно по этой причине многие протестно-настроенные активисты антиглобалистского движения не смогли или не захотели прибыть в Санкт-Петербург (те же, которые сочли необходимым там появиться, были весьма эффективно ограничены в своих действиях). Впрочем, власти ссылались на необходимость обеспечения безопасности во время встречи лидеров восьми стран, что требовало, в числе прочего, и более строгих мер контроля. Само же по себе отсутствие "отвлекающих" эффектов в виде массовых манифестаций или даже беспорядков—это скорее положительный признак для практики саммитов "большой восьмерки", в принципе позволяющий более концентрированно заниматься вопросами повестки дня.

К этому следует добавить практически единодушное мнение и участников, и наблюдателей о высоком уровне организационной подготовки саммита и тщательно проработанных вопросах освещения его деятельности международными средствами массовой информации. Даже если российские власти руководствовались прежде всего мотивами формирования более позитивного образа страны в глазах мирового сообщества, решение этой инструментальной задачи сделало ежегодную встречу "большой восьмерки" на высшем уровне более транспарентной и медиа-ориентированной.

Как и любое многосторонне мероприятие, форум "восьмерки" использовался участниками также для обращения к двусторонним сюжетам; некоторые из них, несомненно, значимы и под углом зрения международной безопасности. К примеру, наблюдатели отметили весьма интенсивные российско-американские контакты как в процессе подготовки саммита, так и особенно во время его проведения—что стало признаком возникновения некоторой позитивной динамики в отношениях между двумя странами после фазы заметного их охлаждения. Не все обсуждавшиеся в этом контексте проблемы российско-американских отношений удалось отрегулировать во время саммита "восьмерки", но для некоторых перспектива решения стала более ясной.

В частности, президенты Дж.Буш и В.Путин договорились о подписании двустороннего протокола касательно присоединении России к ВТО не позднее 26 октября. Отсутствие такого документа оставалось последним существенным препятствием на долгом пути России в ВТО; его удалось снять через несколько месяцев после саммита в Санкт-Петербурге (и в результате достигнутой там договоренности). Затрагивался и вопрос о судьбе Договора о сокращении стратегических наступательных вооружений (СНВ-1), срок действия которого истекает в 2009 г. Президенты России и США дали поручение провести обзор этого договора для решения вопроса о его возможной модернизации.

Работа саммита "большой восьмерки" совпала по времени с резким обострением ситуации на Ближнем Востоке, связанном с военной операцией Израиля против движения "хезболла" в Ливане. Случайно возникшая синхронизация имела, как представляется, неоднозначные последствия.

С одной стороны, в рамках самого саммита это стало стимулом для более быстрого принятия решений по обсуждаемым вопросам. В известном смысле их политическая значимость отошла на второй план на фоне драматического развития событий в Ливане. В таких условиях споры по сюжетам, которые практически все были "отработаны" в предварительно согласованных документах, могли показаться не вполне уместными. Да к тому же новая вспышка боевых действий стала наглядной иллюстрацией того, чем чревато отсутствие эффективных методов и механизмов управления международными делами (в том числе—а может быть, и прежде всего—на уровне "большой восьмерки").

С другой стороны, не менее драматичным образом, полагают критики "большой восьмерки", была продемонстрирована ее неспособность ни к быстрой реакции на резкое изменение обстановки в конфликтных зонах, ни к выступлению в качестве авторитетной политической силы, которая могла бы умерить разгул страстей, взять на себя ответственность за урегулирование. В Заявлении "восьмерки" по Ближнему Востоку можно при желании увидеть мощный стимул к снижению накала страстей. Но, наверное, было бы некоторым преувеличением полагать, что именно оно привело к прекращению войны и восстановило в регионе спокойствие.

Однако гораздо важнее, как представляется, обратить внимание на то, что даже если заявление по Ближнему Востоку и не привело к чудодейственным результатам, само по себе оно стало возможным именно в связи с проведением саммита в Санкт-Петербурге. Вне этого формата трудно представить себе общее выступление восьми стран по столь острой проблеме, к тому же согласованное буквально на протяжении двух дней.

В известном смысле это можно считать даже "перевыполнением" программы саммита. Ведь встречи лидеров "большой восьмерки", строго говоря, не имеют своей целью принятие решений, тем более в режиме on-line. Но оценки, высказанные "восьмеркой" по некоторым конкретным вопросам международной безопасности, безусловно, заслуживают внимания.

Так, касательно Косово было подчеркнуто несколько тем: намерение продолжить деятельность Контактной группы на основе резолюции 1244 Совета Безопасности ООН, важность сохранения многоэтнического характера края, адресованное косово-албанскому руководству требование уделять особое внимание соблюдению международных стандартов для национальных меньшинств, сохраняющийся плотный контроль Совета Безопасности ООН за этим вопросом. Положение дел в Ираке, Афганистане, Судане и ряде других регионов обсуждалось на встрече министров иностранных дел "группы восьми", состоявшейся в Москве в июне 2006 года. Было заявлено о поддержке посреднических усилий сопредседателей Минской группы ОБСЕ (Россия, Соединенные Штаты, Франция) по Нагорному Карабаху, а Азербайджану и Армении адресовали призыв "проявить политическую волю, достичь договоренности и готовить свои народы к миру, а не к войне".

Саммит в Санкт-Петербурге дал определенную пищу для размышлений относительно того, какие именно государства и каким образом осуществляют функцию лидерства в современной международной системе. Ведь когда эта структура возникла примерно три десятилетия назад, она имела первоначально шести- и затем семисторонний формат. Российское участие превратило ее в "большую восьмерку". Но в последние годы к участию в саммитах "восьмерки" приглашаются и высокие представители некоторых других государств, а также международных организаций. К примеру, в работу предыдущего саммита в Глениглсе (Великобритания) были вовлечены Китай, Индия, Бразилия, Мексика, Южная Африка. Эти же страны были приглашены и на санкт-петербургскую встречу "восьмерки". Причем впервые в ее истории их представители (в том числе министры финансов, образования, здравоохранения) участвовали и в подготовительной работе.

Участие "приглашенных", разумеется, было гораздо более ограниченным и носило скорее символический характер. Но именно символика в данном случае важна для того, чтобы обозначить стремление преодолеть элитарный характер клуба, претендующего на интеллектуальное и политическое лидерство в международной системе, сделать его более соответствующим реалиям современного мира. Конфигурация этого лидерства постепенно расширяется, и уже сейчас ее можно было бы определить как "восьмерка плюс". В результате, как хотелось бы надеяться, будет формироваться более широкий и многоплановый подход к международной безопасности—что, в частности, исключительно важно для придания легитимности усилиям по ее упрочению.

В Санкт-Петербурге была продемонстрирована и возможность вариативной структуризации группы лидеров современного мира. Выше уже говорилось о двустороннем российско-американском саммите, проведенном накануне саммита "восьмерки"—но фактически в его эпицентре. Однако там произошла еще одно мероприятие в более узком составе—уже не в эпицентре, а по периферии "восьмерки" и даже в качестве некоторого эвентуального противовеса ей. Речь идет о мини-встрече на высшем уровне, в котором участвовали руководители России, Китая и Индии. Хотя встреча и была весьма краткой, само по себе это явилось беспрецедентным событием; внимание к нему оказалось приглушенным только по той причине, что во время саммита "большой восьмерки" политические наблюдатели и средства массовой информации были сфокусированы на ином. Однако стоит напомнить, что спустя всего несколько месяцев было принято решение придать этой новой трехсторонней конфигурации более устойчивое существование—в виде регулярных встреч на уровне министров иностранных дел.

* * *

Чтобы оценить значение прошедшего под руководством России саммита для международной безопасности, важно иметь в виду предназначение этого механизма. Оно состоит не столько в достижении конкретных решений, сколько в том, чтобы идентифицировать проблемы, определиться с неким общим их пониманием, наметить принципиальные ориентиры и подходы, выявить возможности совместных действий. Обеспечение контакта, взаимопонимания, некоторой меры согласия между руководителями ведущих стран мира само по себе также оказывается немаловажным с точки зрения укрепления международной безопасности.

Саммит "большой восьмерки", состоявшийся в 2006 г. в Санкт-Петербурге, эти задачи выполнил.