«Они как будто упали с неба!»

Контртерроризм, нарушения прав человека и безнаказанность в Ингушетии

I. Краткое содержание

Это невыносимо! Республиканские власти и руководство силовых структур будто бы не знают, кто это с нами сделал. Вооруженные до зубов люди входят в село, избивают жителей,  спокойно уходят. И никто потом не дает ответ, что же на самом деле произошло: они как будто упали с неба!
- Житель Ингушетии о спецоперации 28 июля 2007 г. в с. Али-Юрт

Последствия вооруженного конфликта в Чечне продолжают сказываться на стабильности и безопасности во всем северокавказском регионе. В Ингушетии, на которую чеченские события оказали самое непосредственное влияние, отмечаются негативные тенденции, ставшие типичными для конфликта в соседней республике.

Последние несколько лет в Ингушетии растет активность боевиков, нацеленная на дестабилизацию ситуации и – в долгосрочной перспективе – свержение власти и изгнание из региона федеральных силовых структур в процессе создания исламского государства на Северном Кавказе. С лета 2007 г. число нападений боевиков на государственных служащих, сотрудников силовых структур и мирных жителей значительно выросло, не смотря на усилия силовых структур по подавлению вооруженного подполья.
Хьюман Райтс Вотч осуждает насильственные действия боевиков и признает за российскими властями право и обязанность предупреждать их, преследовать виновных и привлекать последних к ответственности. Нападения на мирных жителей, государственных служащих и сотрудников силовых структур – это тяжкие преступления. Российское правительство, как и любое другое, имеет законное право осуществлять расследование и уголовное преследование по таким преступлениям, но при этом обязано действовать в соответствии с национальными и международными нормами о правах человека. И в данном случае приходится с сожалением констатировать, что эти нормы российскими властями не соблюдаются. Силовыми структурами, участвующими в операциях против боевиков, совершены десятки внесудебных казней, внепроцессуальных и произвольных задержаний, а также актов пыток и жестокого, бесчеловечного или унижающего достоинство обращения.
Складывающаяся в Ингушетии практика напоминает, хотя и в намного меньших масштабах, творившиеся на протяжении более десяти лет в Чечне массовые насильственные исчезновения, убийства и пытки. Произвол и безнаказанность силовиков вызывают антагонизм среди местного населения и приводят к дальнейшей дестабилизации обстановки в республике и в северокавказском регионе в целом.
Российские власти должны оперативно принять действенные меры по прекращению нарушений прав человека и привлечению виновных к ответственности. В противном случае ситуация в Ингушетии рискует перерасти в полномасштабный кризис с правами человека, по модели чеченского.
В настоящем докладе, написанном на основе специально проведенных полевых исследований, документированы упомянутые выше нарушения и проанализирован их правовой и политический контекст.
По оценкам российского правозащитного центра «Мемориал», имеющего офис в Ингушетии, только в 2007 г. в ходе спецопераций в республике силовыми структурами внесудебным казням подверглось до 40 гражданских лиц.^ В настоящем докладе документировано восемь подобных случаев. Самый младший, 6-летний Рахим Амриев, был убит во время спецоперации в доме его родителей, где, как считали силовики, скрывался боевик. Расследование по данному эпизоду еще не завершено. Однако сам факт проведения расследования является исключением из общего правила и, скорее всего, связан с возрастом убитого, просто не позволившим властям «записать» его в боевики. В большинстве же случаев никакого расследования по фактам убийства предполагаемых боевиков не проводится. Так, летом 2007 г. на авторынке в Назрани сотрудники силовых структур открыли огонь по Исламу Белокиеву, после чего блокировали доступ к раненому, пока тот не умер от потери крови. В отношении убитого было возбуждено уголовное дело об участии в деятельности незаконных вооруженных формированиях и покушении на сотрудников правоохранительных органов; расследования убийства, как такового, не проводилось.
Силовые структуры также произвольно задерживают лиц, подозреваемых в участии в незаконных вооруженных формированиях (НВФ). Сам факт задержания власти в большинстве случаев не отрицают, однако человек на некоторое время оказывается incommunicado, и родственникам о его местонахождении не сообщается. Эту практику в регионе называют «похищениями». По данным ПЦ «Мемориал», в 2007 г. таким образом были «похищены» 29 человек, из них трое впоследствии пропали без вести, один был убит.^ Как правило, сотрудники силовых структур забирают молодых мужчин, по той или иной причине подозреваемых в участии в незаконных вооруженных формированиях и терроризме. Повышенному риску «похищения» подвергаются три категории молодых людей: родственники или знакомые предполагаемых боевиков; лица, которые ранее уже задерживались и фигурируют в базе данных правоохранительных органов или спецслужб, вне зависимости от того, привлекались они в итоге к ответственности или нет; и наконец, мусульмане, строго соблюдающие исламские обряды. Многие «похищенные» подвергаются пыткам; некоторые исчезают бесследно.
Так, в сентябре 2007 г. сотрудники правоохранительных органов забрали из дома в с. Верхние Ачалуки Мурада Богатырева. Через несколько часов на глазах у родственников его тело со следами пыток вынесли непосредственно из отделения милиции. Правоохранительные органы утверждали, что Богатырев умер от сердечного приступа. Несмотря на веские доказательства, в том числе заключение судмедэкспертизы о наличии телесных повреждений и сделанные родственниками фотографии и видеосъемку изуродованного тела, расследование по данному факту (квалифицированному как «превышение должностных полномочий») до настоящего времени не привело ни к установлению подозреваемых, ни к привлечению кого-либо к уголовной ответственности. Месяцем ранее в Карабулаке 30-летний Ибрагим Газдиев пропал без вести после задержания сотрудниками силовых структур. За несколько месяцев до задержания сотрудники ФСБ проводили обыск у него дома на предмет обнаружения доказательств сотрудничества с боевиками, однако ничего не нашли. Расследование по факту исчезновения Газдиева пока никаких результатов не принесло, и он по-прежнему числится пропавшим без вести.
Задержания, больше похожие на похищения, а также убийства нередко происходят в Ингушетии во время «спецопераций», которые обычно проходят по сценарию массовых зачисток и адресных операций, характерных для чеченского конфликта. В ходе таких операций некая территория блокируется вооруженными сотрудниками спецслужб, милиции и/или внутренних войск МВД. Силовики в камуфляжной форме и, зачастую, в масках прибывают на БТРах и/или другом транспорте, во многих случаях – с отсутствующими номерами. После этого начинается проверка домовладений. Поскольку прибывшие не представляются, жители обычно называют их просто «сотрудниками». Проверяющие, как правило, не предъявляют никаких санкций и не объясняют причин своих действий. В четырех документированных в настоящем докладе случаях во время спецопераций имело место силовое проникновение в дома, избиение некоторых жителей, повреждение и кража имущества.
В Ингушетии, население которой составляет всего около 300 тыс. человек, известия о похищениях, исчезновениях, убийствах и спецоперациях распространяются быстро. Возмущенные произволом силовиков и отсутствием реагирования со стороны властей граждане начали собираться на митинги протеста. И в ситуации, когда президент республики М.Зязиков неизменно говорит о ситуации в Ингушетии как о нормальной и стабильной, к осени 2007 г. местные власти стали делать все возможное, чтобы исключить новые протесты и перекрыть работу СМИ по освещению протестных выступлений. Проведение митингов не санкционировалось, а демонстрантов разгоняли с непропорциональным применением силы.
Беспрецедентным шагом по запугиванию независимых наблюдателей стали похищения, задержания, избиения и выдворения из республики силовыми структурами правозащитников и журналистов. С такими формами обращения столкнулись 16 представителей СМИ и сотрудников «Мемориала», пытавшихся отслеживать митинги в ноябре 2007 г. и январе 2008 г.
Противодействие активности боевиков регламентируются российским контртеррористическим законодательством, которое предусматривает возможность широкого ограничения основных прав и свобод без какого-либо судебного или парламентского контроля. Подозреваемые в терроризме и участии в НВФ могут содержаться под стражей без предъявления обвинения до 30 суток. Органы безопасности вправе вводить «режим контртеррористической операции», что позволяет властям произвольно обыскивать дома, запрещать массовые мероприятия и приостанавливать работу прессы. Органы безопасности самостоятельно определяют продолжительность и территорию действия операции и не обязаны обосновывать соразмерность ограничения прав и свобод существующей террористической угрозе. Закон также не устанавливает критериев пропорциональности применения оружия при проведении контртеррористических мероприятий.
Впрочем, при всей своей неоднозначности режим контртеррористической операции вводится в Ингушетии достаточно редко. Намного большую обеспокоенность на практике вызывает то, что у сотрудников силовых структур есть все основания рассчитывать на полную безнаказанность при проведении любых операций, нацеленных на борьбу с терроризмом и противодействие НВФ. Сотрудники силовых структур не привлекаются к ответственности за нарушения прав человека в республике. Если уголовное дело по таким фактам все же возбуждается, реального расследования органы прокуратуры не проводят. В большинстве случаев следствие даже не устанавливает ведомственную принадлежность лиц, ответственных за убийства и другие нарушения, а это могут быть сотрудники милиции, ФСБ и внутренних войск МВД.
Многие из тех, кто пытается добиться привлечения виновных к ответственности или кто стал свидетелем нарушений, сталкиваются с запугиванием и давлением. Об отсутствии эффективных средств национальной защиты для жертв нарушений прав человека в Ингушетии в Ингушетии свидетельствует и растущее число обращений жителей республики в Европейский суд по правам человека.