Зав кафедрой студента пятого курса Доктор философских наук, Омельченко А. В

ФЕДЕРАЛЬНОЕ АГЕНТСТВО ПО ОБРАЗОВАНИЮ

ГОСУДАРСТВЕННОЕ ОБРАЗОВАТЕЛЬНОЕ УЧРЕЖДЕНИЕ ВЫСШЕГО ПРОФЕССИОНАЛЬНОГО ОБРАЗОВАНИЯ

УРАЛЬСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ

им. А. М. Горького

ФИЛОСОФСКИЙ ФАКУЛЬТЕТ

Кафедра этики, эстетики, истории и теории культуры

КУЛЬТУРА РЕГГЕЙ КАК ПРАКТИКА МУЛЬТИКУЛЬТУРАЛИЗМА

Допустить к защите: Дипломная работа

Зав. кафедрой студента пятого курса Доктор философских наук, Омельченко А. В.

Профессор,

Закс Л.А.
Научный руководитель:

Кандидат философских наук,

доцент,

Немченко Л. М.

Екатеринбург

2009

Оглавление

Введение 3

§1. Мультикультурализм: основные подходы. 7

1. Мировоззренческие ценности «Раста-реггей» 12

§1. Религиозное движение «Rastafari» 11

§2. Мировоззрение Растафари 12

§3. Мировоззренческие ценности культуры Реггей 16

§4. «I-n-I» и философия Всеединства 19

2. Эстетические ценности «Раста-реггей» 21

§1. «Dreadlocks» 21

§2. Музыка «Reggae» 24

Заключение 34

Список литературы……………………………………….………………………………………….………… 35

Приложение 1. «Растафарианизм в освещении этнологов» 38

Приложение 2. «Фонетика Патуа» 43

Введение

Современная культурная ситуация, которую чаще определяют как ситуацию постмодерна, провозглашающая множественность как необходимое условие существования культуры, определила мультикультурализм как мировоззренческую позицию, в которой толерантность, терпимость по отношению к культурной инаковости суть также выражение особенного. Мультикультурализм, вопреки широко распространенному в России мнению, это не досужая выдумка взбесившихся от безделия интеллектуалов. Он — плод чрезвычайно длительного исторического периода и в этом плане представляет собой его вполне закономерный итог. Мультикультурализм, прежде всего как практика есть своеобразная плата за стабильное развитие общества путём делегирования части реальных и кажущихся преимуществ отдельным группам. В последние годы мы являемся свидетелями роста интереса к проблемам М. в российских академических сообществах. Примером может служить недавняя конференция Гуманитарного университета 2009 года «Мультикультуральная современность: УРАЛ–РОССИЯ–МИР».

В современном глобальном мире бахтинское утверждение, что культура творится на границах, в ситуации взаимодействия культурных миров требует нового переосмысления. Продолжительный исторический период европейская культура оставалась маятником, указующим путь развития; культурой, «опрокинутой вовне», экспансионистской по своему характеру, но замкнутой на самой себе. Интерес к Востоку, Африке в западноевропейской художественной культуре – это мечта о Другом, скорее даже о себе как Другом. Настоящая мультикультурная ситуация уникальна в силу того, что это – ситуация говорения, в которой формируются новые ракурсы мировидения, отношения к миру, его постижения.

Мультикультурализм был спровоцирован практикой глобализма, которая предполагала стирание границ между инаковостью, тем более, что практика «плавильного котла» не реализовалась.

В современной России идеи Мультикультурализма, в первую очередь, нашли свое распространение в практиках повседневной жизни и в эстетических программах. Наиболее успешно мультикультурный процесс во взаимодействии людей в области искусства, особенно в танце и музыке. Один из ярчайших тому примеров – культура Реггей, зародившаяся на Ямайке.

Реггей музыка и Ямайские мотивы не только модны в данный момент, но уже более полувека распространены и широко используются в массовой и элитарной культуре. Ветхозаветный псалом «На реках Вавилонских» впервые исполненный в 60-х Ямайской группой «The Mystical Revelations of Rastafari» (Мистические Откровения Растафари), приобрел широкую известность и стал мировым хитом, в исполнении германского коллектива «Boney M». Реггей признан самым позитивным и перспективным в плане ремиксирования и комбинирования, стилем в музыке. Альбом Реггей певца Боба Марли «Exodus» признан английской Би-Би-Си лучшей пластинкой двадцатого века. Количество же заимствований, ремиксов, версий на песни Боба Марли и других исполнителей Реггей исчисляется тысячами, и звучат они повсеместно. Хотя и недостаточно глубоко понятая, Ямайская культура привлекательна для потребителя своей выразительностью, благозвучностью языка, энергией передаваемой её носителями. Даже самые коммерческие и консервативные культурные проекты заимствуют ямайские мотивы.

Почему Реггей столь широко распространена в мире? Маленький остров в Карибском бассейне, численность населения которого не превышает численности населения среднего Российского города, покоряет своими ритмами даже далекий север! Ответить на вопрос можно обрисовав систему ценностей культуры Реггей. Так мы увидим точки соприкосновения с ценностями других культур и сможем понять – как же «Чужое» становится «Своим».

Степень разработки и использованная литература

Подобный процесс, имевший место в XX веке, убедительно подтверждает вышесказанное. Я имею в виду, разумеется, «культурную антропологию», или «этнологию», корифеем которой в Европе был Клод

При изучении проблемы наиболее полезной оказалась философская литература, посвященная проблемам бинарных оппозиций, в частности, взаимодействия «Свой» – «Чужой», работы Клода Леви-Стросса и других деятелей культурной антропологии. Диалектика чередования универсалистской и почвеннической ориентаций в массовом сознании выражается в радикальной смене «Образа себя» в культуре. «Образ себя», как и «Образ Иного», являются важнейшими структурообразующими элементами культуры, а их динамика – это симптом, помогающий понять ход межкультурного диалога и возникающие при этом осложнения. Нельзя было обойтись и без исследований Бахтина и его понимания сути диалога культур.

Так же при рассмотрении «Patua» и «I-talk» немаловажными оказались лингвистические исследования и работы В. Гумбольда в сфере языка. Подробнее о Ямайском диалекте и о созданном растаманами сакральном языке будет рассказано в соответствующем разделе.

В отечественной научной литературе о культуре реггей есть лишь несколько беглых и случайных упоминаний. Единственным исключением является книга Николая Сосновского «Культура Растафари», вышедшая в 98-м году, где автор рассматривает Реггей как почвеннически ориентированную субкультуру, отражающую на массовом уровне идеи культурного национализма.

За рубежом же этой теме посвящено большое количество работ как научного, так и популярного характера: полсотни книг, около двадцати диссертаций и сотни статей, не считая многочисленных упоминаний о Растафари в работах, посвященных другим темам: панафриканизму, движению солидарности с Эфиопией во второй половине 30-х гг., возникновению «эфиопских церквей» в Африке и Америке в конце XIX-начале XX века, синкретическим религиозным культам, молодёжным субкультурам, расовым проблемам, социальным и политическим движениям, а также вест-индийским и африканским иммигрантам в Европе. Появились и библиографические обзоры литературы по данной теме, среди которых следует упомянуть: Mulvaney Н.М. Rastafari and Reggae: a Dictionary and Sourcebook. Greenwood Press, 1990. -XVI, 253 p.; Noyce J.L. Tne Rastafarians in Britain and Jamaica: a Bibliography, Brighton: Univ. of Sussex Pr., 1978. – 7 p.; Chevannes B. The Literature of Rastafari,// Social and Economic Studies. Vol. 26, #2, June 1977, Kingston: Univ. of W.-Ind., – рр.239-262; Owens J.V. Literature on the Rastafari: 1955-1974.//New Community. L., Winter 1977/78, Vol.6,#1&2 -pp. 150-164.

Во всех работах «культура растафари» рассматривается лишь в одной из ее ипостасей, да и территориальные рамки ограничиваются либо Вест-Индией, либо Западной Европой, либо Африкой. Ни в одной работе, даже в объёмистых монографиях Л. Барретта, Х. Кэмпбелла, Э. Кэшмора, Дж. Оуэнса, С. Кларка, С. Дэйвиса и П. Саймона, Й. Конате. С. Джонса, А. Морриша, Р. Неттлфорда, Дж. Пламмера, К. Прайса, А. Уотерс, Т. Уайта. Б. Бергмана и О. Шварца, Д. Биштона, Т. Брайтвесера и Х. Мотера, П.Б. Кларка. Д. Константа, и некоторых других, специально посвященных растафари, не прослеживается полная метаморфоз эволюция растафари от начала до конца. Между тем, цепь превращений растафари даёт возможность понять, во-первых, как в разные исторические моменты, в разной социальной и географической среде видоизменялась и адаптировалась, приспосабливалась к конкретным нравственно-психологическим запросам эта культура, а во-вторых – наоборот, понять, почему в столь несхожих условиях, как те, что существуют на Ямайке и Доминике, в Великобритании и в России, один и тот же комплекс представлений оказывается желанным, привлекательным.

Многие работы, посвященные реггей и растафарианизму, освящают эту культуру как замкнутую, националистически настроенную, секту закомплексованных «третьих» стран. И, на сегодня, нет работ, позитивно рассматривающих раста-реггей в рамках дискурса мультикультурализма. Также, почти все исследователи склонны отождествлять культуру Реггей и Растафарианизм.

Среди источников исследования – такие не совсем традиционные, но необходимые для изучения объекта, как альбомы музыки Реггей, тексты которых являются декларациями «культуры растафари». Как отмечает автор классического труда по суб- и контркультуре, «наиболее ценное для исследователя контркультуры вовсе не выражается в письменных текстах – факт, который следует иметь в виду, если хочешь достичь приличного уровня понимания того, что представляет собой нонконформистская (hip) богемная молодёжь. Чтобы больше узнать о них, надо обратиться к плакатам, значкам, манере одеваться и танцевать – и особенно к поп-музыке, которая сейчас связывает в единую общность возрастную группу от 13 до 30. Тимоти Лири, видимо, прав, определяя поп- и рок-группы как настоящих пророков подрастающего поколения.

Объектом исследования является – культура Реггей как продукт истории Ямайки

Предметом – система ценностей культуры Реггей

Цель работы: выявить возможности Реггей быть мультикультурной практикой

Задачи:

- обозначить основные ценности и идеи Реггей;

- проанализировать систему ценностей культуры Реггей в мировоззренческой, эстетической и экзистенциальной сферах.

- выделить элементы, близкие другим культурам;

- проследить метаморфозы этих элементов в процессе распространения культуры Реггей по миру.

Задачи определили структуру работы:

Диплом состоит из двух основных глав, посвященных, соответственно, мировоззрению и эстетическим ценностям культуры Реггей. Главы разбиты на параграфы: в начале первого раздела описываются этнические «корни» культуры реггей – религиозное движение «Растафари» и поясняются история движения и принципиальные различия между Растафари и культурой реггей, следующий параграф развивает тему и посвящен анализу системы ценностей Растафарианизма. Анализу ценностей культуры реггей посвящен третий параграф. В четвертом параграфе сравниваются «I-n-I» – философская концепция реггей – и философия Всеединства.

Вторая глава состоит из двух параграфов, посвященных основным эстетическим элементам культуры Реггей – соответственно, прическе дредлокс и музыке реггей. В первом параграфе анализируются происхождение и формы существования дредлокс в различных культурах, а также смысл и идеологическая основа, закладываемая в них сегодняшними Раста. Во втором параграфе рассматривается развитие реггей музыки, эволюция пропагандируемых идей, а также некоторые ее эстетические особенности.

Основная идея работы состоит в том, чтобы при анализе каждого из элементов культуры Реггей, показать наличие аналогичных элементов в других культурах, что делает возможным ее развитие в межкультурном пространстве.

Мультикультурализм как признание Другого

§1. Мультикультурализм: основные подходы

Современное человечество представляет собой довольно сложную этническую структуру, включающую в себя несколько тысяч различного рода этнических общностей (наций, народностей, племён, этнических групп и т.п.), при этом все они отличаются друг от друга, как своей численностью, так и уровнем развития. Неравномерность социально-экономических, этнических и демографических процессов в развитии народов мира по-своему отразилась в политической карте мира. Все населяющие планету этнические общности входят в состав немногим более 200 государств. Поэтому большинство современных государств полиэтнично и, соответственно, мультикультурно^¹.

«Мультикультурный», «мультикультурализм», «мультикультурные общества», «мультикультурность» – недавно сложившиеся обозначения феномена, имеющего древнее происхождение. Общества, которые сейчас называются мультикультурными, раньше именовались «мультинациональными», «мультиэтничными», «мультирелигиозными», «мультирасовыми», «сегментарными». Они рассматривались как проявления «культурного плюрализма», «культурных различий» и «метисизации» (Латинская Америка). Сам термин «мультикультурализм» возник в Канаде в 1960-е годы в ходе поисков путей разрешения ситуации и управления бикультурной в то время (англо-французской) страной. Официальное политическое признание он получил в 1971 году.

Однако, в социальной сфер и на политической арене содержание понятия «мультикультурализм», его задачи, его направленность как процесса трактуется неоднозначно. При анализе ситуации сложившейся в современном мире, можно выделить две взаимосвязанные тенденции. Первая тенденция заключается в экономическом, культурном и даже политическом сближении наций, разрушении национальных перегородок (например: Европейское сообщество). А вторая тенденция проявляется в сохранении и даже росте стремления ряда народов обрести национальную самостоятельность, противостоять экономической, политической и культурной экспансии сверх держав. Во многих странах сохраняет остроту национальный вопрос, причины которого коренятся в неравномерности социально-экономического и политического развития различных народов. Несовпадение этнических и территориальных границ, нестабильность экономического положения, социальная напряжённость, национализм и шовинизм, возведённые в ранг официальной политики, религиозные различия, инерция прошлых столкновений на национальной почве являются питательной почвой для многочисленных проблем в области межэтнических отношений.

Широко используемое активистами обоих сторон (равно как и, кстати, сторонниками и противниками мультикультурализма) понятие, приводит к полярным результатам: от повышения толерантности и расширения межкультурных коммуникаций с одной стороны, до изоляционизма и возрастания националистических идей у отдельных этнических групп, с другой.

Проблема мультикультурализма – часто вскрывает неготовность принимать Другого. Терпимость, но не понимание Другого – это тот водораздел, дистанцирующий культуры друг от друга при атомарном и по возможности безопасном мультикультурном сосуществовании, который был определен С. Жижеком как проявление превосходства европейской культуры, не столько открыто диктующей свои ценности, сколько контролирующей формирование ценностных предпочтений в других культурах. Он называет это «расизм с определенного расстояния»:»Иными словами, мультикультурализм – это дезавуированная, превращенная самореференциальная форма расизма… он «уважает» идентичность Другого, рассматривая Другого как замкнутое «подлинное» сообщество, по отношению к которому он, мультикультуралист, поддерживает дистанцию, отражающую его привилегированную всеобщую позицию. Мультикультурализм – это расизм, который освобождается от всякого положительного содержания (мультикультуралист – это не открытый расист, он не противопоставляет Другому особенные ценности своей культуры), но тем не менее сохраняет эту позицию как привилегированное пустое место всеобщности, с которого он может давать оценку совершенно иным особым культурам – уважение мультикультуралиста к особости Другого и есть форма утверждения собственного превосходства».^²

На мой взгляд, «Светлая идея» мультикультурализма заключается в требовании параллельного существования культур в целях их взаимного проникновения, обогащения и развития в общечеловеческом русле массовой культуры; уважении, принятии и правильном понимании богатого многообразия культур нашего мира, форм самовыражения и проявления человеческой индивидуальности. Благодаря своему антиконфликтогенному характеру, мультикультурализм должен выступать как один из аспектов толерантности, и, самое важное, обеспечивать возможность для диалога культур. Ведь диалог культур – одна из наиболее значимых для культурной динамики форм культурной коммуникации. В процессе диалога происходят изменения культурных паттернов – форм социальной организации и моделей социального действия, систем ценностей и типов мировоззрения, становление новых форм культуротворчества и образа жизни. Диалог – это всегда развитие, взаимодействие. Это всегда объединение, а не разложение. По М. Бахтину, великие явления в культуре рождаются только в диалоге различных культур, только в точке их пересечения. Способность одной культуры осваивать достижения другой – один из источников её жизнедеятельности. «Чужая культура только в глазах другой культуры раскрывает себя полнее и глубже....Один смысл раскрывает свои глубины, встретившись и соприкоснувшись с другим, чужим смыслом..., между ними начинается как бы диалог, который преодолевает замкнутость и односторонность этих смыслов, этих культур...При такой диалогической встрече двух культур они не сливаются и не смешиваются, но они взаимно обогащаются»^³ Подражание чужой культуре или полное неприятие её должны уступить место диалогу. Для обеих сторон диалог двух культур может быть плодотворным. «Мы ставим чужой культуре новые вопросы, каких она сама себе не ставила, мы ищем у ней ответа, на эти наши вопросы; и чужая культура отвечает нам, открывая перед нами новые свои стороны, новые смысловые глубины».^⁴

В современной Европе мультикультурализм предполагает, прежде всего, включение в её культурное поле элементов культур иммигрантов из стран «третьего мира» (в том числе из бывших колоний европейских стран).

Именно благодаря этому, страна, не обладающая Леви-Стросс. Работы Леви-Стросса и его единомышленников (от Мишеля Леири до Юлии Кристевой) сделали очевидным наличие «другого» разума, причем во всей амбивалентности данного выражения. Серьезное изучение неевропейских цивилизаций, и прежде всего форм поведения и мышления, так называемых архаических народов показало, что «разум» считавшийся прозрачным для самого себя, поддающийся высвечиванию в акте рефлексии, имеет свое «другое» — то, что не есть он сам, но без чего он не может существовать. Разумное оказывается не столько «самоопределенным», как привыкли полагать философы, сколько определенным со стороны не-разумного — со стороны ускользающих от рефлексивного контроля структур. Исходящий отсюда «структурализм» провозглашает необходимость исследования этих — бессознательных — структур, тем самым в известной мере солидаризируясь с психоанализом и отмежевываясь от традиции «философии сознания». Таким образом, приходит конец этноцентризму западного мышления и подвергнутой критике Леви-Строссом его разновидности – европоцентризму.

Даже самая малая и неизвестная культура, обнаруживает себя миру и находит отклик у многих и многих представителей других культур. Ключевую роль в сближении культур, на мой взгляд, играет общее в системах ценностей их представителей. Они обнаруживают общие идеалы для всех, а иногда, ценности и идеалы одной культуры принимаются носителями другой, обретая новый, этнически обусловленный или же всеобщий, смысл. Различия же (этнические или культурные), экзотически привлекательны для разных народов. Различия не должны являться причиной конфликтов, но быть поводом для общения и взаимного обогащения культур.

§2. Религиозное движение «Rastafari»

Прежде чем приступить к подробному анализу системы ценностей культуры Реггей, необходимо более точно определить это понятие, а также, что очень важно, разграничить культуру и религиозное движение «Растафари» (Rastafari), представители которого выступают за репатриацию всего чернокожего народа назад в Африку.

Ввиду глубокого взаимопроникновения (совпадения понятий, увлечения многими музыкантами и другими деятелями Реггей идеями Растафарианизма, общей символики), многие считают Растафарианизм и Реггей одним и тем же. Дабы избежать подобного заблуждения, представляется вполне оправданным дать ниже определение Растафарианизма, изложить историю возникновения этого религиозного движения.

Подобным образом будет выстроена и дальнейшая работа: определив ценности и идеи «ортодоксального» Растафарианства, мы рассмотрим, как меняется их содержание в контексте культуры Реггей, и, наконец, что общего находится между Реггей и культурами других стран.

Ямайка – остров в Карибском море, в ста сорока километрах от побережья Кубы. Вскоре после открытия Америки его колонизировали испанцы, перебив местное индейское население. Для работы на плантациях они привезли из Африки чёрных рабов.

В 1655 году Ямайка перешла от испанцев к англичанам. Перед лицом поражения испанцы отпустили на свободу рабов, которые скрылись в горной части острова. Англичане так и не смогли их заново поработить, так как бывшие рабы оказались исключительно храбрыми воинами. Этих людей стали называть «Маруны»^⁵. В 1738 году англичанам пришлось признать независимость Марунов. На английскую часть острова были привезены новые чёрные рабы, в основном из воинственного племени Кроманти, которые неоднократно поднимали восстания. Среди потомков Марунов и Кроманти впоследствии и возникло растафарианство.

Поработив африканцев, белые пытались искоренить их исконную культуру, язык и религию. Они внушали, что земля их предков – земля дикарей, и они, белые, облагодетельствовали африканцев, приобщив к белой цивилизации и христианству.

Но постепенно некоторые из привезённых в Америку негров выучились и сами стали читать Библию. Читали тайком, так как чернокожим читать не разрешалось. И во многих книгах Библии они нашли упоминания об Африке (Эфиопии), как о благодатной земле, связанной с библейской историей.

Здесь следует заметить, что во времена античности Эфиопией называли всю Африку (кроме Египта). Греки считали, что Эфиопия – «земля, излюбленная богами», а сами эфиопы – «безупречная раса». В других источниках говорилось, что цивилизация «спустилась по реке Нил из Эфиопии в Египет, затем – в Грецию, и наконец – в Рим».

В Библии упоминания об Эфиопии начинаются уже с книги Бытия^⁶. Там сказано. Что землю Эфиопии (Куш) обтекает река Гихон – одна из рек Эдема. Значит, Африка была частью Райского сада. Почему же тогда африканцы должны быть ниже белых? Далее упоминается о женитьбе Моисея на женщине эфиоплянке^⁷. В Псалмах Давида^⁸ сказано, что Принцы и Принцессы выйдут из Египта, и что Эфиопия вскоре протянет руки к Богу. В Книге Амоса написано: «Не таковы ли, как сыны Ефиопии, и вы для Меня, сыны Израилевы? – говорит Господь».^⁹ В Библии также излагается история отношений царя Соломона и царицы Савской.

Эфиопия – единственная африканская страна, не попавшая под власть колонизаторов. В 1896 году эфиопские войска императора Менелика II разбили итальянских агрессоров, что вызвало восхищение и надежду на освобождение у всех угнетённых африканцев. Эфиопия приняла христианство ещё в IV веке. Затем Исламская империя отрезала её от христианского мира, и эфиопская православная церковь – уникальный образец неевропеизированного и, для многих, более чистого христианства. Династия эфиопских императоров по традиции ведётся от царя Соломона и царицы Савской. Этой династии три тысячи лет, тогда как и династия и само государство поработителей чёрной расы – англичан, гораздо моложе.

Всё это узнали находившиеся в Америке пленные африканцы. Но, читая Библию, они кроме конкретных упоминаний Африки нашли и сюжеты, сходные по духу с их собственной историей. Чёрная раса, подобно древним евреям, была пленена белым «Вавилоном» – царством корысти и разврата. Африканцы, как и евреи, были рассеяны по миру, лишены своей родины. Видели они и несоответствие хищной политики белого мира и проповедуемого им учения Иисуса Христа.

Отсюда логически вышла мысль, что они – негры – и есть настоящие евреи, потерянные Колена Израилевы, а библейские герои, в том числе Иисус Христос, были чёрными. Тогда Вавилон – это мир белых поработителей, поклоняющихся «золотому тельцу», а Земля Обетованная – это Эфиопия, куда они волей господней должны вернуться.

Одним из борцов за права черных был родившийся на Ямайке Маркус Гарви. Он основал Всемирную ассоциацию негритянского развития, а также Африканскую православную церковь, сам будучи чернокожим католиком. Гарви настаивал на том, чтобы его последователи представляли Христа чёрным. Православной церковь гарвиитов была в противовес католическим и протестантским церквям поработителей. Гарвииты пытались сотрудничать с русской метрополией, но не смогли из-за требований жёсткого подчинения.

Для многих Маркус Гарви был не просто политическим и религиозным лидером, но настоящим пророком. Он предсказал, что вскоре в Африке на престол взойдёт великий царь-освободитель, лев от колена Иудина. Он выведет африканцев из рабства белых и возвратит на родину.

В 1930 году на трон Эфиопии взошёл принц Рас Тафарай Маконнен, коронованный под именем императора Хайле Селассие I.^¹⁰На Ямайке это событие сочли сбывшимся предсказанием Маркуса Гарви, и новый император был объявлен Мессией – живым воплощением Джа (Иеговы). Сам Маркус Гарви не признал в Хайле Селассие I предсказанного им спасителя. Сейчас гарвиитская церковь перестала существовать как таковая, слившись с другими православными церквями.

Коронация Хайле Селассие I стала отправной точкой истории новой религии – растафарианства. Само название «растафарианство» («раста», «растаманство», «движение растафари», «растафарианизм») происходит от имени Хайле Селассие I до коронации – Рас (принц) Тафари (Тафарай). Последователи растафарианства называют себя «растаманы», «растамане», «растафариане», «раста», «растафарианцы», «растафари».

Итак, растафарианство возникло в 1930 году на Ямайке, объявив живым богом Хайле Селассие I, а его пророком Маркуса Гарви. И того и другого – против их воли.

В истории религии известно множество случаев обожествления людей. В одних случаях – при жизни и с согласия (и инициативы) обожествляемого. Это египетские фараоны, римские императоры, Сатья Саи Баба, руководители многих религиозных сект и др. В других случаях – после смерти, а часто и против посмертной воли (и взглядов) человека. Это Будда, Конфуций, Лао-цзы, Ленин, Иисус (по мнению мусульман, например). Здесь же случай уникальный. Хайле Селассие I при жизни был обожествлён людьми, напрямую с ним никак не связанными и ему неизвестными, обожествлён без своего ведома и согласия. Это совершенно противоречило представлениям и взглядам православного императора. Здесь заметим, что Хайле Селассие I не был негром, а обладал внешностью скорее семитской. Он был потомком Давида и Соломона, 225-м в династии.

До середины 1960-х растафарианство было религиозным движением лишь в пределах Ямайки. Не было единой растафарианской церкви, а руководство осуществляли независимые Старейшины, придерживающиеся разнообразных воззрений. В качестве Св. Писаниями они пользовались переложениями Библии на оккультный манер, с упором на негритянский вопрос, например Холи Пиби (Holy Piby)^¹¹, которая и сейчас используется как литургический текст растафариан.

Растафарианство не было и сейчас не является религией в классическом понимании этого слова. Религией с чёткими представлениями и организацией. Это скорее «тотальность всего жизненного опыта, активная попытка распознать волю Джа и действовать согласно с ней.

В описываемое время начали появляться внешние признаки растаманов – дреды (dreadlocks) – локоны убоявшихся. Дредами (убоявшимися Бога) называют и растафарианцев с дредлокс.

Несмотря на все различия Старейшины сходились в том, что Хайле Селассие I божественен, и что он намерен вернуть африканцев на родину (репатриация). Растаманы требовали отпустить их и в 1950-60-х, отвергнув принцип ненасилия, подняли ряд восстаний.

Тем временем негритянские гарвиитские церкви в разных частях Америки переходили под патронаж Эфиопской православной церкви. В Новом Свете появились эфиопские священники. Появились там и представительства Всемирной Эфиопской Федерации, Основанной правительством Хайле Селассие I в 1937 году в поддержку войны против фашистской Италии и в поддержку негритянских националистов на западе. Появилось представительство ВЭФ и на Ямайке. В 1966 году Хайле Селассие I прибыл с визитом в Тринидад и Тобаго (в связи с успехом там Эфиопской православной церкви). Ямайское правительство пригласило его сделать остановку на Ямайке. Правительство видело в растафарианах революционную угрозу, и укрепление отношений с Эфиопией могло на эту угрозу повлиять.

21 апреля 1966 года Хайле Селассие I прибыл в аэропорт Кингстона. Этот день отныне называется у растафарианцев «Grounation Day».^¹² Есть мнение, что император был изумлён, узнав о существовании растафарианцев. Но достаточно много свидетельств тому, что настоящей целью его визита и была встреча с их лидерами. В аэропорту Хайле Селассие I встретили тысячи дредов в белых одеждах и с пальмовыми ветвями. Они били в барабаны и воспевали « Осанна Сыну Давидову!». Император принял делегацию Старейшин. Есть много вариантов этой встречи в устной растафарианской традиции. Почти нет сомнений, что Его Величество призвал их принять православие, и обещал предоставить переселенцам с Ямайки землю в Эфиопии. Говорят также, что он передал им послание, вполне соответствующее его политике по отношению к странам «Третьего Мира»: «Сначала постройте Ямайку». Его Величество действительно выделил для переселенцев земли в Южной Эфиопии – Шешаман. Но высокие транспортные расходы и дальнейшая политическая ситуация значительно затруднили возвращение растафарианцев в Африку. Лишь немногие воспользовались этой возможностью.

В 1970 году на Ямайку приехал эфиопский священник Абба Лаик Мандефо, который стал крестить растафарианцев. За год он крестил 1200 дредов. Многие Старейшины, учившие, что Хайле Селасие I является Джа по сути, стали протестовать и призывали крестить «во имя Рас Тафари».

В 1971 году в Кингстоне прошла межконфессиональная праздничная служба по случаю девятой годовщины независимости Ямайки, в которой участвовали католики, протестанты и православные. Растафарианцы были шокированы тем, что православные молятся вместе с представителями «лже-религий» поработителей. Сотни крещёных отступили от Православной церкви. К этому моменту система Старейшин была заменена новыми растафарианскми церквями.

Таким образом растафарианство с точки зрения организации представляет из себя группу церквей и сект, которые сходны почти во всём, а расходятся в степени божественности Хайле Селассие I. Для секты «Двенадцати Колен Израиля» он – живой бог – Второе Пришествие Иисуса Христа, и заслуживает абсолютного поклонения. Секта Бобо Дредс видят Христа в своём руководителе Принце Имануэле I.^¹³ Крещённые в Эфиопском православии растафариане считают, что Хайле Селассие I божественен по причастию и образу (iconity), то есть как прводник божественного в мир, и заслуживает почитания. Воины Ньябинги – это дреды, принявшие ветхозаветные обеты назорейства, в том числе обет безбрачия. Коптская церковь Сиона развилась из гарвиитской и является православной легитимно. Но в своих расуждениях «копты» близки к гностицизму, и внедрили в церковную жизнь многое из исконно растафарианской культуры, в том числе барабаны ньябинги и курение марихуаны. Получается, что часть растафарианцев формально являются православными, а часть нет, что для них не слишком принципиально.

В 1975 году в тюрьме умер Хайле Селассие I, свергнутый коммунистами во время переворота. Многие раста не верят в это и по сей день.

§3. Мировоззрение Растафари

Растафарианизм можно охарактеризовать как почвенническую профетическую мессианскую религию, в основе которой лежат идеи культурного национализма и представления о расово-культурной панафриканской общности.

Символ веры культа сводится к следующим положениям: Хайле Селассие I – живой бог, очередное и последнее воплощение бога всех африканцев Джа Растафари. Чернокожие – это эфиопы в изгнании, новое воплощение древних иудеев, избранный народ Израиля, белые поклоняются мёртвому богу и учат тому же чернокожих, на деле Бог жив и находится в мире. Это Хайле Селассие I, Царь Царей, Лев Иудейский, слава Дома Соломонова; небо и рай – это обман, рай чёрного человека – на Земле, в Эфиопии. Под нею в соответствии с давнишними традициями африканской диаспоры (движение «эфиопианизма»), толкующей в привлекательном смысле любое упоминание Эфиопии в Библии, понималась Африка в целом. Приверженцы культа считали, что отпущенные Богом для испытания чёрной расы 40O лет рабства в Вавилоне (т.е. в Западном мире) истекают, грядет репатриация на холм Сионский, известный непосвящённым как Аддис-Абеба, а за этим последует эпоха, когда, как велось в древности, чёрная раса будет править миром. История черной расы, как полагали последователи культа, изложена в Библии, первоначальный язык которой – амхарский, он же и древнееврейский. Но белые перевели её, коварно исказив и утаив самые важные фрагменты, а именно те, где повествуется об избранности чёрной расы. Однако остались намёки, которые может верно истолковать просветлённый Откровением Растафари ум.

Песня Боба Марли «Redemption Song» является хорошим примером доктрины растафари, выраженной в музыке Реггей.

Redemption Song: Песня непокорных:

Old Pirates. yes they rob 1,

Sold I to the merchant ships,

Minutes after they took I From the bottomless pit.

But my hand was made strong By the 'and of the Almighty.

WE forward in this generation Triumphantly.

Won't you help to sing These songs of freedom'?

Cause all I ever have: Redemption songs, Redemption songs.

Emancipate yourselves from mental slavery.

None but ourselves can free our minds.

Have no fear for atomic energy.

'Cause none of them can stop the time.

How long shall they kill our prophets, While we stand aside and look'?

Ooh! Some say it's just a part of it: We've got to fulfil de book.

Won't you help to sing These songs of freedom?

'Cause all I ever have: Redemption songs: Redemption songs: Redemption songs.

Emancipate yourselves from mental slavery.

None but ourselves can free our mind.

Wo! Have no fear for atomic energy,

'Cause none of them-a can-a stop-a the time.

How long shall they kill our prophets,

While we stand aside and look'?

Yes. some say it's just a part of it:

We've got to fulfil de book.

Won't you help to sing

Dese songs of freedom? Cause all I ever had.

Redemption songs

All I ever had:

Redemption songs

AlI ever had:

Redemption songs:

These songs of freedom.

Songs of freedom.

Пираты похитили нас,

Продали на торговые суда,

Минуту спустя мы достали из бездонной ямы.

Но наши руки сильны, наполненные силой Всевышнего.

Мы в этом поколении мы идем к триумфу.

Помоги нам петь эти песни свободы!

Ведь это все, что у нас есть!

Освободись от ментального рабства.

Никто кроме нас не освободит наш разум.

Не бойся атомной энергии.

Ибо ничто из этого не остановит время.

Доколе будут они убивать наших пророков, пока мы будем стоять и смотреть?

Кто-то скажет, что это нормально, что мы должны вливаться в «Мировую цивилизацию». НО!

Помоги нам петь эти песни свободы!

Ведь, это все, что у нас есть!

---------/----------

Чёрная раса, по представлениям растафари, создала величайшую культуру. Собственно, всё значительное ею лишь и было создано. Но затем, в период «400 лет рабства», история была фальсифицирована. Все культуры древности без исключения – и здесь растаманы радикальнее своих учёных вдохновителей, относя сюда даже Грецию, – были африканского происхождения, и это надо иметь в виду тем, кто простодушно верит белым историкам. Чтобы «увидеть правду», надо возрождать в себе африканскую идентичность, африканскую культуру, африканский дух и «африканскую философию». Для этого особенно рекомендуется утверждать африканские ценности посредством художественного творчества. Возродив в себе африканскую идентичность, человек открывает и правду – при этом постоянно подчёркивается её «научность» «обоснованность», «аргументированность историческими фактами». Причудливым образом в растафари чисто мифологический тип мышления соединяется с благоговением перед «наукой», «логикой», «фактами», «философией» и даже... «математическим доказательством превосходства чёрного человека и грядущего торжества чёрной цивилизации». Но одновременно настойчиво подчёркивается и естественность, интуитивность, спонтанность «эфиопской культуры», выраженные в образах «корней» и «вибрации». Чёрная культура в представлении растафари полностью противоположна культуре Вавилона. Поскольку она является основой всего бытия, то для низвержения Вавилона самое верное средство – культивировать всё африканское: пищу, язык. манеры, одежду, причёски, имена, обычаи, но особенно – искусство («Children, retake your Culture, // Develop Congo-Bongo»,- наставляет Боб Марли в песне «Нэтти Дрэд»). Вавилон же, напротив, стремится помешать возрождению чёрной расы, занимаясь порчей культуры через «промывающее мозги образование, чтобы сделать нас дураками» (слова из песни Марли), церковь и т.д. «Система Вавилона, – поёт Марли в песне «Выживание», – это вампир, высасывающий нашу кровь и возводящий церкви и университеты, чтобы оболванивать нас».

Культура же не терпит смешения, любое заимствование из европейской культуры увековечивает власть Вавилона. Особенно недопустимо увлечение европейским искусством, западными представлениями о красоте – с этого-то всё и начинается. Воспринявший европейскую культуру человек – раб. Особенную неприязнь растафари вызвал «коричневый человек» (мулат, проводник влияния Вавилона на «культуру растафари) и «лысая балда» («Crazy Boldhead», оболваненный европейской культурой чернокожий, не носящий дрэдлокс, коротко стригущийся «чёрный джентльмен»).

По словам Кена Прайса, «рудиз и растафариане полагают, что отсутствие чувства идентичности на Ямайке вызвано глубоко укоренившимся в психологии чувством неполноценности, внедрённым в душу местного населенияю..., стыдящегося своего прошлого. Они считают, что нация, которой зазорно самой себя, ничего не может создать, тем более -освободиться. Действенное чувство идентичности может исходить лишь из глубоко прочувствованного национального самосознания и гордости за свои собственные ценности и достижения. Ямайцы могут освободиться только когда прекратят жить соответственно заимствованной и лицемерной культуре и начнут видеть в себе потенциальных соперников белого человека в творчестве и достижениях. Музыка растафариан посвящена этим убеждениям... Предполагается, что музыка проникает в недра бытия – т.е. «чёрного бытия» – с целью вооружить общество самосознанием, выражающим его чёрную и африканскую сущность; возвышающим чёрным сознанием».^¹⁴

Идеи почвенничества, избранности и сакрального предназначения Черной Расы приобретают широкую популярность среди чернокожего населения не только на Ямайке, но и в Африке, Европе и США, распространившись в массовой культуре, песнях Реггей и музыке. Обычно массовую культуру рассматривают как канал, по которому якобы «низкопробные» ценности буржуазной цивилизации просачиваются в развивающиеся страны. Но именно в сфере массовой культуры был впервые дан эффективный отпор культурной гегемонии Запада. Разнообразные проявления массовой культуры третьемирского происхождения не только «потрафляют невзыскательному вкусу» широких масс. Они утверждают – и в этом причина их успеха – понятные и близкие этим массам ценности, пусть даже в примитивной и пошловатой манере.

Религиозный растафаризм дополнялся политическим – собственно, это была ранняя форма панафриканизма. В 1905 г. студенты из Вест-Индии создали в Ливерпуле «Эфиопскую прогрессивную ассоциацию» в целях «объединения эфиопской расы дома и на чужбине». В конце 20-х студенты с Золотого Берега в Чикаго создали «Ассоциацию развития возвышающейся Эфиопии».

Схожее с растафари «Абиссинское движение» возникло в 1919-20 гг. в Чикаго, его возглавлял белый Р. Д. Джонас и афро-американец Гровер Реддинг (по его словам – «эфиоп»). Целью движения было возвращение в Эфиопию, рядовые члены считали, что «Абиссинское движение» – часть ЮНИА. Движение распространило бланки «Звёздного ордена эфиопов», дающие право на репатриацию. В июле 1920 г. парад во главе с Реддингом, ехавшим на белом коне и в «эфиопском» облачении, закончился трагически; «абиссинцы» под эфиопскими знаменами сжигали стяг США, вмешавшийся полицейский и двое прохожих были убиты, Рэддинг и ещё один «абиссинец» – повешены. На суде Рэддинг сказал: «Моя миссия обозначена в Библии. Даже если они схватили меня, появятся другие вожди и поведут эфиопов назад в Африку... Эфиопы здесь чужие, и их следует вернуть в их собственную страну. Их срок вышел в 1919 г. Они появились здесь в 1619. Их срок вышел».^¹⁵

Пропагандируя идею о черных как истинном Библейском народе, один из пророков раннего растафари Л. Мэнтл рассказывал братии о фалаша^¹⁶ как о доказательстве тождества иудеев и эфиопов, разъясняя принципиальную разницу между «англо-евреями» и чернокожими «древними евреями». В эфиопианистском листке «Plain Talk» Л. Мэнтл вычислял в 1935 г.: «англо-евреи» происходят от Адама, но Адам родился в 4004 г. до Р. Хр., а Эфиопы, они же чёрные иудеи, существуют с 7404 г. до Р. Хр. Приоритет очевиден.

Наряду с «Черными иудеями», в существовали и другие мифологизировавшие историю группы, для всех их характерно желание подчеркнуть свой тотальный разрыв с западной цивилизацией и – поскольку реальная культура предков была основательно утрачена, выражением этого разрыва путём самоотождествления с неевропейскими, но «авторитетными» культурами.

Непосредственно вытекала из черного сионизма и эфиопианизма и идея репатриации, внесённая в растафари Гарви – собственно, именно пропаганда последним лозунга «Назад в Африку» и стала толчком к возникновению растафари. При этом удивительно, что хотя Гарви и стал вторым после Хайле Селассие лицом в пантеоне растафари, братия не пыталась с ним встретиться, хотя с декабря 1927 по апрель l935 г. Гарви в основном проживал на Ямайке. Очевидно, реальный Гарви и Гарви – Иоанн Креститель в сознании братии были разведены, почему-то среди братии считалось, что Пророк покинул остров в 1930 г.^¹⁷ Крупный деятель «движения растафари» Рас Сэм Браун поведал: «После исхода Гарви <�с Ямайки> у чернокожих не было руководства... Но в 1930 г. появилось что-то новое, но столь же в духе чёрного национализма, провозвестником его стал Леонард Хоуэлл, внесший централизованный порядок в разрозненное движение сопротивления, оказавшееся на мели после того, как Гарви нас покинул».^¹⁸

Гарви не так уж буквально понимал идею репатриации. По мнению Кронона, Гарви не считал, что все чернокожие должны переселиться в Африку, скорее, как и сионисты, он полагал, что, если будет создана сильная африканская нация, то автоматически по всему миру возрастут престиж и сила обретших поддержку африканцев.^¹⁹ Сам Гарви заявлял: невежественные люди неверно толкуют призыв «Назад в Африку», бросают всё нажитое и т.д. Призыв этот не означает, что всем следует переселиться в Африку, это скорее духовный «Зов Африки».^²⁰

Именно в плане возрождения в себе духовной культуры Африки, африканской идентичности стала толковаться репатриация со временем и в растафари. «Чем больше африканской культуры в вашем сообществе, тем ближе к себе вы приближаете Африку». – пояснил Дж. Оуэнсу растаман по имени Поли.^²¹ Музыканты из английской группы реггей «Асвад» поясняют смысл своих песен «Дети Африки» и «Назад в Африку» так: Если человек знает, что он африканец, что Африка – его земля по праву рождения, то он не смирится с убогой жизнью в Великобритании, он сделает свои выбор. Ныне мы видим, как много молодёжи втягивается в растафари, слушая музыку реггей. Так распространяется растафари, но это не значит, что все немедленно уедут, это – репатриация сознания».^²² Кстати, для самих ребят из «Асвад» во время гастролей в Кении было ударом узнать, что для молодых кенийцев предел мечтаний – перебраться в США или Великобританию: из «Сиона» в «Вавилон».^²³

Как мы видим, Растафарианизм основывался на радикальных, реакционных идеях протеста против гегемонии Запада и угнетения белым человеком избранных сынов Африки. Такое этноцентричное мировоззрение свойственно многим народам. Однако, культура Реггей приобретает свою популярность по всему миру, в том числе, и среди белокожего населения по иным причинам.

Важно помнить, что Растафарианизм, как религия, избрав «Священным писанием» Библию, как Ветхий, так и Новый Завет, тем самым, относит себя к Христианству, принимая и основные Христианские ценности: милосердие, любовь, добро, единство всех существ на планете.

Эти вечные ценности – фундамент мировоззрения «Раста – Реггей» – находят понимание и в старой Европе, и в США, и в России…

§4. Система ценностей культуры Реггей

«WAR IS NOT THE ANSWER, CAUSE ONLY LOVE CAN CONQUER!!!»^²⁴

Этот девиз является стержнем мировоззрения Реггей музыкантов «новой волны» и последователей культуры Реггей по всей планете.

Единство, добро, любовь и уважение к ближним и всем живым существам на земле, равно как и к самой природе, почитание Творца и его великого замысла, ненасилие, позитивное мироощущение (vibrations), нравственная чистота, толерантность, созидательная деятельность – ценности, провозглашаемые Реггей, по сути, близки и понятны каждому человеку на Земле, тем более представителям монотеистических религий и соответствующих культур. Именно благодаря этому культура Реггей (вкупе с музыкой) воспринимается в других странах как солнечное доброе мировоззрение, послание любви и мира.

Одной из уникальных черт этого мировоззрения, обуславливающих его бесконфликтный характер^²⁵, является отсутствие субъект – объектной оппозиции в картине мира и речи. Раста (не ортодоксальные борцы за репатриацию, но вдохновленные представители культуры реггей) не видят не сочетаний между полярностями в мире, но полагают без исключения все его элементы частью единого целого, равноценными составляющими, каждое из которых имеет свое место и играет свою роль в грандиозном творении Бога. «Everything is everything»^²⁶ – повторяют они по жизни.

Основой мироощущения Раста является концепция Всеединства. На Ямайке она выражается в ёмком понятии «I-n-I» (Я да Я). Это понятие появляется как часть специально созданного языка – «I-talk» (Iyaric) на котором изъясняются деятели и приверженцы культуры Реггей. Анализ «I-talk» поможет нам раскрыть основные ценностные ориентиры и увидеть, согласно концепции В. Гумбольдта, «дух» Раста эпохи межкультурного диалога.

I-talk не является отдельным от ямайского наречия языком, но он отличается изменениями, сделанными для того, чтобы он подходил специфической группе людей. И в Растафарианизме, и в культуре Реггей многое в значительной степени зависит от силы слова, и ортодоксальные растаманы и новые Раста мыслят речь как святой инструмент, что схоже с верованиями многих культур.^²⁷ Когда дело касается I-tаlk, если рассматривать слова, преобразования и выражения, ничто не имеет такого значения, как то как Раста говорят. Они вкладывают много чувства в свою речь, когда они произносят нараспев (речетативом) цитаты из Библии, и делают это для того чтобы почувствовать власть и силу, которые позволяют им быть воспринятыми самими собой и другими людьми как достойными. Раста используют wordsounds (концепция «силы слова») чтобы создать себе силу, потому что говоря библейским языком, они практически переносятся назад, во времена, когда достоинство было естественным, оно не покупалось и его нельзя было выпросить.

В пятидесятые годы двадцатого века, ямайский диалект сформировался полностью. Но I-talk внес в него серьёзные изменения. Этот крайне символический и революционный диалект выступает как язык души, язык гетто, или речь дрэдов. Речь дрэдов – религиозна и переносит ямайский креол (Patua) на больший философский уровень.

Вера в Единого Бога (и терпимость в вопросах каким именем его называть) характерна для субъектов культуры Реггей. Выражая благодарность Богу и трепет перед грандиозностью Его творения, раста заканчивает предложение словами: «Give Thanks!»(«Воздай хвалу!»). Также важен положительный образ мышления. Раста не заговорит на I-talk с незнакомым человеком если сперва не почувствует с его стороны хорошего, позитивного настроя (vibrations). I-talk предназначен для беседы «по душам», в особенности для продолжительных общинных «разумений» (reasonings), когда происходит свободный обмен идей в попытке разуметь волю Господа. Раста борются со стереотипами языка, которые навязаны стереотипами сознания, они стараются найти новый, сострадательный и объединяющий людей способ передачи чувств и описания событий, и, надо сказать, им это удается.

Определенные элементы речи дрэдов, такие как поэтические библейские интерпретации и метафоры, делают её загадочной для не посвященных в Реггей культуру. Проживающий в США ученый ямайского происхождения Леонард Барретт – автор многих работ, посвященных африканским традициям в народных культурах и фольклоре Карибского бассейна, указывает три причины, почему людям, не приобщенным к культуре сложно понять Раста диалект:

1. Нет грамматики, потому что речи не обучают.

2. Ямайский диалект используется на философском уровне.

3. Субъект – Объектная оппозиция в диалекте отсутствует.^²⁸

Раста говорят на жизнеутверждающем осмысленном языке, призванном преодолеть «противодуховность» путей «Вавилона». Язык этот сложился на основе афро-ямайского говора, языка Библии, и старо-английского, но главной его особенностью являются слова, придуманные раста и намерение их создавшее.

Как упоминалось выше, один из главных компонентов, заключенных в языке Раста философии, это «I-and-I» концепция. Раста верят, что используя I-and-I вместо стандартных Английских форм (–я,-ты,-они),они ставят всех на один равный уровень, ликвидируя тем самым дифференциацию классов. Они хотят поделиться своим опытом полностью, и используют свои мысли и выразительные средства коллективно в группе. Они не говорят как один человек с другим, используя вавилонскую «селективную концепцию», которую они считают линейной, искусственной и непродуктивной.^²⁹

В культуре Реггей самой могущественной и значительной буквой является «I», которая также может обозначать целое слово и цифру. Буква «I» настолько важна, что растафари используют ее каждый раз, обращаясь к себе самому, и говорят «I and I» (Я и Я). Это делается для того, чтобы присоединить присутствие и божественность Всемогущего к своему собственному бытию, каждый раз, как они говорят. Также говоря «I and I», обращаясь к самим себе, раста подчеркивают, что они принадлежат миру и неотделимы от него. «I and I» также используется при обращении к друзьям, также чтобы подчеркнуть неотделимость, но на этот раз от друга. Но «I and I» используют не только раста, когда растафари встречает незнакомца, он/она вместо поверхностных приветствий, принятых в обычном обществе, проверяет «вибрацию» человека. Если вибрация позитивная, то не имеет значения, принадлежит ли человек движению или нет; в разговоре к нему или к ней тут же будут обращаться «I and I». Они верят, что Господь говорит «I and I», а сатана бы сказал «you and me» (ты и я). У «Его Императорского Величества» (Halle Selassie I), есть буква «I» в титуле и слово растафари заканчивается на «I».^³⁰

Буква «I» также делает каждое слово более духовным и священным и «irie» – прекрасный пример этого. «Irie» максимально позитивное слово. Можно выделить три значения этого слова – три позитивных фактора, которые выражает буква «I»:

1. Могущественный, возвышенный, наивысший.

2. Отличный, приятный.

3. Прекрасное чувство, благостное состояние.

К тому же «I» в комбинации с другими словами возвеличивает их, а заменяя слоги на букву «I», раста придумывают свои собственные значения, например: меняя «power» на «I-ower», «thunder» на «I-under» и «total» на «I-tal».

Раста также верят в понятие «Одна Любовь» (One Love) – подобает одинаково любить все – себя, супругу(га), коллег, детей, природу и т. д. Эта концепция тесно связана с концепцией «I and I», потому что тоже подчеркивает вред и негативный характер какой бы то ни было сепарации. Боб Марли прекрасно выражает эту идею в одноименной песне: «One love, one heart. Let’s get together and feel allright.» – «Одно сердце, одна любовь. Давайте же вместе почувствуем это!».

Многие слова I-talk предназначены для того, чтобы нести хронологическую нагрузку в звучании, что привело к тому, что части многих слов и фраз стандартного английского изменились. Растаманы не говорят «I and I will come back soon», а скажут «I and I will come forward soon.» Потому что слова «back» и «retern» негативные недлительные слова. Если вы имеете ввиду «backward», а говорите «forward» вас поймут.

Другая лингвистическая тактика, применяемая Раста, это изменение слов, звучащих негативно. Раскрывая, так называемые, «уловки Вавилона», Раста уверены, что речь должна соответствовать позитивному звучанию. Примером воплощения этой идеи может служить слово understand.^³¹ Так как часть слова under^³² мыслится негативно, Раста меняют слово на overstand прибавляя позитивно звучашее over^³³, тем самым ставя всех говорящих на равный уровень. Еще одним примером служит слово dedicate. ^³⁴Префикс, звучащий как dead^³⁵, меняется на противоположное по значению слово live^³⁶, образуя тем самым слово livicate. Таким образом, они способны изменять английские слова и выражения согласно собственным убеждениям.

Вавилон – слово, часто используемое раста, которое означает систему разделения. Согласно словарю Раста^³⁷, примерами Вавилона можно считать коррупционные образования, «Церковь и Государство», а также, полицию, полицейского.

«Bald head» (Лысые) означает не только людей, не носящих дреды, но также людей, работающих на развитие Вавилонской системы. «Isms» используются для обозначения негативной Вавилонской системы классового и любого другого разделения. Смысл слова politrickers(politcian-политик + trick-уловка, фокус), очевидно, обозначает нечестных чиновников и коррупцию в политической системе.^³⁸

Как и в любом другом языке, в языке раста есть слова, выражающие гнев, которые считаются ругательствами. Интересно отметить, что эти ругательства очень естественны по происхождению, что соответствует культуре Реггей. Нанести оскорбление жителю Ямайки можно, назвав его выделениями человеческого тела. Кажется, самое распространенное ругательство – это назвать кого-нибудь «Ras clot»«bongo clot,»or»bumba clot.» В некоторых контекстах слово «clot» означает ткань, но в этом контексте, назвать кого-нибудь одним из этих слов означает сказать, что он появился на свет из blood clot (сгусток крови), а не из материнского чрева. Главным образом, в культуре Реггей, обидеть человека может не прямое оскорбление или пожелание зла, но указание на его оторванность от единого универсума, целостности или, другими словами, от «I-n-I».

Также как и в других языках, в языке раста есть специальные приветственные и прощальные слова. К ним относятся: «Peace and love»,»Peace, Rasta,»«Love, Rasta,» «Praises due Selassie I,» or «Irie», эти слова и фразы могут использоваться в различных комбинациях.^³⁹ Использование этих фраз показывает направленность сознания Раста на такие ценности как мир, любовь, чувство причастности с Богом.

§5. «I-n-I» и философия Всеединства

Система ценностей культуры Реггей, концепция «I-n-I» близки не только жителям Ямайки, но большинству людей мира – представителям иных культур. Наиболее наглядной является аналогия с концепцией всеединства.

Это философское учение (идея, принцип), раскрывающее внутреннее органическое единство бытия как универсума в форме взаимопроникновения и раздельности составляющих его элементов, их тождественности друг другу и целому при сохранении их качественности и специфичности. Всеединство было представлено в различных философских концепциях, начиная с неоплатонизма. Наиболее яркое выражение проблема всеединства нашла в русской философии, где, начиная с B.C. Соловьева, сложилось самобытное направление — «философия Всеединства», к которой могут быть отнесены системы П. Флоренского, С. Булгакова, Карсавина, С. Франка, Н.О. Лосского, а также, по ряду оснований, взгляды С.Н. Трубецкого, Е.Н. Трубецкого, Лосева и др. В качестве идейного предшественника русской философии Всеидинства необходимо рассматривать учение о соборности славянофилов. В русской философии можно выделить четыре философских системы: софиологическая, монодуалистическая (панентеистическая), моноплюралистическая, символическая. Наиболее разработанной является софиологическая концепция, базовый вариант которой предложен Соловьевым. Критикуя «отвлеченные начала» западной философии и стремясь к построению целостного синтетического мировоззрения, в качестве ключевого начала последнего Соловьев рассматривает положительное всеединство, в котором «единое существует не за счет всех или в ущерб им, а в пользу всех. Ложное, отрицательное единство подавляет или поглощает входящие в него элементы и само оказывается, таким образом, пустотою; истинное единство сохраняет и усиливает свои элементы, осуществляясь в них как полнота бытия».^⁴⁰ В основе мира, согласно Соловьеву, лежит Абсолютное, которое, являясь Сверхсущим, тем не менее, не отделено от мира. Внутренняя диалектика Абсолютного-Сверхсущего ведет к возникновению реальной множественности вещей и одновременно к их разделенности и разобщенности (бытие как иное Абсолютного). Однако бытие не может характеризоваться только раздробленностью, иначе этим отрицалась бы абсолютность Абсолютного. Единство бытия реализуется через деятельность Мировой души, Софии и Богочеловечества как посредствующих звеньев между предметным множеством и безусловным единством Божества. Центральную роль здесь выполняет София как идея (собрание идей) мира, актуализирующаяся познанием и деятельностью человека, на которого и возложена функция восстановления всеединства, что является сутью исторического процесса. В нравственной области положительное всеединство есть абсолютное благо, в познавательной — абсолютная истина, в сфере материального бытия — абсолютная красота.^⁴¹

Если Соловьев делает акцент на дуалистическом противопоставлении софийного (божественного) и несофийного (тварного) бытия, то Флоренский и Булгаков, напротив, утверждают гармоничность и целесообразность тварности, обладание ею многими чертами софийности. Оба последователя Соловьева, разделяя его представление о единстве твари в Боге, в попытке его обоснования выбирают путь не нисхождения от Абсолюта к твари, а восхождения от твари к Абсолюту. София находится одновременно и в божественном и в тварном бытии, в результате Абсолютное и мир смыкаются во всеедином. В качестве внутреннего принципа всеединства, силы, созидающей и скрепляющей его, выступает любовь (Флоренский, «Столп и утверждение Истины»; Булгаков, «Свет невечерний»). Наиболее характерной особенностью монодуалистической интерпретации проблемы (Карсавин, Франк) является отказ от введения третьего софийного бытия в качестве посредника, связующего божественный и тварный мир, и усмотрение всеединства во внутренней сущности последних. В культуре Реггей так же признается созидающей силой любовь, и провозглашается отказ от посредника – Раста не возводят храмов, считая каждого человека носителем божественной сути.

В модели Карсавина центральное место принадлежит понятию «стяженного бытия», согласно которому целое в «свернутом» виде присутствует во всех частях, а любая часть — во всех других частях целого. Соответственно любой предмет есть момент всеединства, а различие между всеединством и его моментами оказывается многоступенчатым, что придает ему иерархический характер. Все эти моменты присутствуют и в Реггей, для которой характерно представление Святого Духа не как неделимой субстанции, но как части, находящейся во всех людях, природе и даже творениях человека. Принцип всеединства дополняется у Карсавина принципом триединства, позволяющим представить универсальное всеохватное бытие как динамический процесс развертывания единой разъединяющейся-объединяющейся субстанции («О началах», «О личности»). Отличительной особенностью модели Франка является ее гносеологическое обоснование. Различая предметное (знание об окружающей нас действительности) и интуитивное (знание подлинной реальности или бытия) знание, Франк приходит к выводу, что открываемая предметным знанием сумма определенностей не может исчерпать собой все бытие и логически выводит нас к металогическому началу, или непостижимому, являющемуся всеединым началом бытия. Суть его может быть выражена только на основе монодуалистического описания бытия и знания.^⁴²

Моноплюралистические концепции всеединства, формируясь под сильным влиянием монадологии Лейбница, стремились совместить представление о множественности субстанциальных (суверенных, самодостаточных) начал бытия с их принадлежностью к Абсолюту, в котором, однако, они не теряют своей самобытности. Наиболее развитую форму данная концепция получила в философии Лосского, исходным принципом рассуждений которого является идея «имманентности всего всему». Как показывают «полевые» наблюдения, идея имманентности внутренне присуща (извините за каламбур) в большинстве своем Российским растаманам. Всеединство истолковывается Лосским как принцип взаимосвязи и взаимодействия субстанциальных деятелей — конкретно-идеальных сущностей, сообщество которых образует иерархически организованный мир, где каждая сущность, в отличие от лейбницевских монад, открыта для взаимодействия с другими, а все вместе они единосущностны друг другу и высшей абсолютной реальности — Богу («Мир как органическое целое»). Иная попытка интерпретации проблемы на основе синтеза христианской онтологии и символистской картины реальности была предпринята поздним Флоренским («Имена», «Иконостас» и др.) и ранним Лосевым («Философия имени», «Диалектика мифа» и др.). Вся реальность, согласно Флоренскому и Лосеву, проникнута смысловыми отношениями, представляя собой совокупность символов этих смыслов. На вершине и в основании реальности находится Бог, сам символом не являющийся, но порождающий и вмещающий в себя смысловую сторону всех символов. Единство всего сущего усматривается в его одухотворенности, осмысленности, энергийной, а не субстанциальной причастности всего Богу. Сущность вещей наиболее полно выражается в слове, имени, в конечном счете и являющимися наиболее фундаментальными принципами бытия и познания. Имя и слово есть то, что есть сущность для себя и для всего иного. Поэтому и весь мир, и вся вселенная есть имя и слово. С такой идеей наиболее совпадает концепция «Силы Слова» Расты.